Mercedes Lackey - Сломанная стрела

— Здесь немного слишком людное место, чтобы угрожать мне.

Крис сдержал готовые вырваться злые слова, которые, как он знал, уничтожили бы всякую надежду на примирение.

— Чересчур людное, — ответил он чопорно, — а то, что нам нужно сказать друг другу, слишком личного характера, и может и должно подождать.

Дирк отвесил легкий иронический поклон.

— Как вам будет угодно.

На это, по-видимому, ответа не существовало, так что Крис просто коротко кивнул и зашагал прочь по коридору.

Дирк остался один в пустом коридоре, с разламывающейся от похмелья головой, обиженный на весь свет. Ему хотелось чувствовать себя отмщенным, но на практике от чувствовал себя болваном. Причем очень одиноким.

К тому времени, когда Тэлия прибыла на занятие по боевой подготовке, до Альбериха уже дошли слухи о том, что Дирк с Крисом поссорились. Он не слишком удивился, когда Тэлия явилась на тренировку с таким холодно-бесстрастным лицом, что оно походило на маску. Немногие даже в Коллегии догадались бы, как хорошо Альберих умеет читать мысли Личного Герольда Королевы и как хорошо он ее изучил. Тэлия покорила его сердце, еще когда была студенткой — такой одинокой и исполненной такой решимости делать все безупречно. Она редко пыталась найти себе оправдание и никогда не сдавалась, даже если знала, что шансов на успех нет. Тэлия напомнила ему давно минувшие времена и юного идеалиста — студента-курсанта из Карса — и душа Альбериха потянулась к ней. Конечно, он ничем этого не показал. Он никогда не выдавал своих чувств студентам, пока они оставались учениками.

Он отлично знал, как Тэлия относится к Крису и Дирку. Поэтому неплохо представлял себе, какова может быть ее реакция на ссору.

Сегодня Тэлии предстояло работать один на один с Учителем Боевых Искусств. Она нисколько не щадила себя — фактически, едва урок начался, как она начала слепо, яростно атаковать. Альберих, сохраняя на покрытом шрамами лице совершенно бесстрастное выражение, дал ей немного выдохнуться, а потом сделал финт, на который не попался бы и начинающий, и обезоружил.

— Достаточно… вполне достаточно, — сказал он Тэлии, бледной, опустошенной и задыхающейся от усталости. — Разве я не говорил тебе много раз, что сражаются не злостью, а умом? Злость ты должна оставить за дверью. Она тебя убьет. Посмотри, как ты позволила ей вымотать себя! Будь это настоящий бой, злость сделала бы половину работы за твоего противника.

Плечи Тэлии поникли.

— Мастер Альберих…

— Довольно, я сказал, — перебил он, подбирая с пола ее клинок. Сделал три бесшумных шага и положил на плечо Тэлии мозолистую руку. — Раз злость нельзя оставить за дверью, может, расскажешь, в чем дело?

Тэлия сдалась и позволила Альбериху ласково подтолкнуть ее к стоящим вдоль стен скамьям. Она уныло плюхнулась на одну из них, Альберих уселся рядом. Помолчав, Тэлия вкратце обрисовала ему утренние события. Рассказывая, она почти не отрывала глаз от луча послеполуденного солнца, падающего на гладкий, посыпанный песком серо-коричневый деревянный пол. Снаружи в зал не проникал ни один звук, в старинном здании пахло пылью и потом. Альберих сидел рядом с ней совершенно неподвижно, закинув ногу на ногу и сцепив руки на левой лодыжке. Время от времени Тэлия поглядывала на него, но суровое ястребиное лицо преподавателя оставалось непроницаемым.

Наконец, когда она закончила, Альберих слегка пошевелился, поднял руку и почесал переносицу.

— Я скажу тебе то, в чем никогда не признавался, — произнес он после долгого молчания, задумчиво постукивая пальцем по губам. — Я никогда не доверял лорду Орталлену. А ведь я служу Вальдемару так же давно, как и он.

Тэлия была поражена.

— Но…

— Почему? Да из-за всяких мелочей. Он слишком безупречный слуга государства, он никогда не хочет никакой награды для себя. А когда человек не просит себе видимой награды, я начинаю искать награду скрытую. Он не выступает открыто против Круга Герольдов, но всякий раз, когда это делают другие, за их спиной стоит Орталлен и подталкивает, тихонько подталкивает. Он всем друг, но не близок ни с кем. Кроме того, его не любит мой Спутник.

— И Ролан тоже.

— Думаю, хорошее мерило, чтобы судить о человеке. Я полагаю, что твои подозрения справедливы: Орталлен действительно стремится подорвать твое влияние на Селенэй. Полагаю, теперь, поскольку задуманное не удалось, он принялся устранять твоих друзей, чтобы ослабить твою эмоциональную опору. Думаю, он отлично знает, как больно тебе видеть страдания юного Дирка. Тэлия покраснела.

— Тебе лучше всех известно, что я говорю правду. — Альберих переменил положение на жесткой обшарпанной скамье и закинул другую ногу на ногу. — Я догадываюсь, что он знает, что Крис на твоей стороне; Орталлену не удалось добиться, чтобы он отвернулся от тебя, поэтому он решил стравить двух неразлучных друзей в надежде, что ты окажешься между ними.

— Я? Но…

— Если он в самом деле намерен подорвать твой авторитет, то это один из способов, — спокойно добавил Альберих, задумчиво сцепив руки на колене. — Нападать на тех, кто тебя поддерживает, пока они не увязнут в, собственных неприятностях настолько, что у них не останется времени на то, чтобы помогать тебе.

— Теперь я понимаю, к чему вы клоните. Он лишает меня поддержки так, чтобы я утратила душевное равновесие. Затем, когда я окажусь в особенно неустойчивом положении, легкий толчок, — Тэлия ткнула пальцем в воздух, — и я, лишенная тех, кто мог бы дать мне совет или поддержать, начинаю колебаться или делать ошибки. И все то, что он нашептывал насчет того, что работа мне не совсем по плечу, начинает выглядеть чем-то более серьезным, чем простое недоверие старика по отношению к молодежи. А я — то думала, что вы не связываетесь с придворными интригами… — Она вымученно улыбнулась преподавателю.

— Я говорил, что не играю в эти игры; я никогда не говорил, что не знаю, как в них играют. — Уголок рта Альбериха чуть приподнялся. — Однако имей в виду, что я никому не рассказывал о своих подозрениях, потому что мне казалось, что я в них одинок — а я не хотел давать лорду Орталлену причины пристально смотреть в мою сторону. Быть родом из Карса достаточно тяжело и без того, чтобы обзаводиться высокопоставленными врагами.

Тэлия сочувственно кивнула. Ей самой пришлось нелегко в первые годы в Коллегии. Она с трудом могла представить, каково было выходцу из страны, которая традиционно являлась врагом Вальдемара.

— Ну, на самом деле я думаю, что он просчитался — возможно, в конечном счете себе на горе. Полагаю, дело в том, что он сильно недооценил единство Круга или просто не может такого понять. Среди придворных разрыв, который произошел между Крисом и Дирком, стал бы окончательным — и горе той, кто окажется между ними!