Андрэ Нортон - Знак кота

— Игроков может оказаться двое… Один — кто ищет утерянные знания и хочет превратить разрозненные обрывки в грозное оружие. А второй… он тоже, может быть, ищет… — но другое. А нам пока не остаётся ничего другого, как следить… Прислушиваться… быть начеку. Мы должны защищать наши жизни и свободу.

Глава одиннадцатая

Сколько себя помню, я слушал сказки о Бесплодных Равнинах, выжженных землях, закрытых для всего живого, кроме крыс. Только крысы смогли привыкнуть к почти полному отсутствию воды — за исключением немногих озёр с водой, просоленной настолько, что первый же глоток убил бы любого другого.

Даже самые отчаянные грабители не отваживались отправляться туда, и поговаривали, что иногда уходившие от погони бандиты у границы Равнин поворачивали навстречу преследователям, предпочитая мучительной смерти на Равнинах быструю смерть от сабель. Купцы обходили эти смертоносные земли десятой дорогой.

Я и Мурри теперь шли по самому краю этой пользующейся недоброй славой пустоши. Шли не быстро, острая галька под ногами замедляла ход. Я растягивал наши запасы еды, как мог. Мурри было полегче, как все крупные хищники он привык подолгу обходиться без еды. Однако рано или поздно запасы придётся пополнять, иначе нашим силам быстро настанет конец.

Тюк на спине Мурри опустел первым, и у него хватило здравого смысла, чтобы не радоваться этому. Он Прекрасно понимал, как дорога нам каждая лепёшка, каждый кусок крысиного мяса, которые день изо дня Приходилось делить на всё более и более маленькие порции.

Я уже начинал сомневаться в его способностях проводника. Конечно, коты забредают далеко от своих островов и хорошо знают пустыню, но мы шли и шли, а конца пропечённым солнцем Равнинам не наблюдалось, да и никаких островов впереди не было видно. Мы путешествовали по ночам, и Мурри уверенно вёл меня вперёд. Тянувшаяся перед нами белая земля блестела, как прокаленная кость, и хотя здесь не было песка, который бы светился по ночам, с наступлением вечера покрытая галькой почва испускала призрачное сияние.

Прошло пять дней, как мы покинули остров, когда впереди, на горизонте, показались многообещающие знаки. Час спустя после наступления пятой ночи мы наткнулись на следы тех, кто отважился пройти этой тропой прежде нас. Перед нами валялись кости людей и вьючных животных, носившие следы зубов.

Три повозки остались невредимыми, останки яков ещё лежали в изорванной упряжи. Чей-то купеческий караван нашёл здесь свой конец. Я прошёл среди костей. Невозможно было сказать, кому они принадлежат, так они были обглоданы.

Без особой надежды я вытащил из повозок развязанные тюки. Почти везде уже прошлись чьи-то зубы, вероятно, здесь хранилась еда. Но два тюка остались Невредимыми, и когда я развернул их, то обнаружил внутри несколько мешочков с необработанными самоцветами. Они казались тусклыми и непривлекательными но уроки Куры не прошли даром, и я сразу понял настоящую стоимость найденного. Там же лежала и стопка листиков с какими-то торговыми расчётами, и это я тоже забрал с собой. Если мне удастся выбраться с этой дороги смерти, найденное мною, может быть, вернётся к наследникам тех, кто погиб здесь.

Вдобавок к этому под колёсами пылились два ножа и сабля — вещи, которые можно дорого продать, — и я подобрал их, поздравив себя с удачей. Те несколько приёмов, которым я в своё время научился, и сравнить было нельзя с искусством моего отца и брата, и всё-таки добрый клинок в руке поднял мой дух, и я был весьма доволен своей находкой.

Мурри, шнырявший вокруг, подбежал ко мне.

— Кот… гладкокожий… другие…

— Другие?

Он привёл меня к пяти лежавшим одной группой скелетам. Меж разбитых костей поблескивали украшения, но моё внимание привлекло не это. Два черепа рядом уставились пустыми глазницами в небо, и точно посередине лба у каждого из них зияло чёрное отверстие с обугленными, крошащимися краями.

Я присел, чтобы получше рассмотреть их, стараясь не коснуться костей ни рукой, ни посохом. Кости были дочиста обглоданы, и я, кажется, начал догадываться, что могло послужить причиной смерти…

Это вполне могли быть песчаные коты, хотя я не видел поблизости ни одного кошачьего скелета.

— Вот один! — Мурри в два больших прыжка подскочил к останкам, несомненно, одного из своих сородичей. Массивный череп этого был прожжён сзади, словно зверя убили, когда он убегал прочь.

Но кто мог убивать огнём? Да, люди старались усмирить огонь, мы прятали его в лампах, даже в светильниках, установленных вдоль торговых дорог, — огонь заключался в полой голове каменного кота, а свет сиял наружу через глазницы.

Может быть, отчаявшийся путешественник решил использовать факел, как последнее оружие. Может быть, кот был убит именно так. Но ведь рядом лежали и скелеты людей со следами той же жуткой раны.

— Другие коты? — спросил я Мурри.

— Мы уважаем мёртвых, — кратко ответил он.

— Тогда почему?.. — и я кивнул на найденный скелет.

Даже в темноте я увидел, как встала дыбом шерсть у него на загривке. Он зарычал.

— Это злая смерть… — Мурри наклонился, схватил в зубы ошмёток кожаного мешка и, мотнув головой, бросил его на кошачьи кости. Краешек изодранной кожи прикрыл обугленное отверстие.

Огонь бывает красным, рыжим, жёлтым — любой, кто любит наблюдать за танцующими язычками пламени, назовёт вам множество оттенков этих цветов.

Но кожа вспыхнула другим огнём. Серым, начисто лишённым жизни, как вся окружавшая нас земля. Кожа над отверстием почернела, стала заворачиваться и вдруг запылала этим странным пламенем, распространяя вокруг неприятный запах. А когда клочок кожи превратился в пепел и рассыпался, то снова осталась только эта обугленная дыра в черепе — и никаких признаков того, что всё ещё могло поджидать внутри. Я видел это собственными глазами. Ни о чём подобном не упоминал ни один из путешественников, рассказы которых я слушал — а слушал я их немало — с жадностью человека, желающего узнать, но побаивающегося испытать что-либо на собственном опыте.

Я вернулся к первым двум черепам, носившим этот странный след огня. На этот раз я сам подцепил посохом тряпку и осторожно стряхнул её на человеческий Череп.

Снова вспыхнул огонь — на этот раз отвратительного зеленоватого оттенка — быстро поглотивший брошенную тряпку. Два разных огня? Или один, по-своему реагирующий на разные жертвы?

Что здесь могло произойти?..

Я попятился, споткнулся о разбросанные кости яка, упал на спину и какое-то время чувствовал себя таким же беспомощным, как те яркие жуки на верёвочках, что время от времени привозили на продажу купцы из Вапалы.