Владимир Скворцов - От Суры до самых до окраин (СИ)

Ну и меха. Они просто отличные, наши похуже будут. Я примерные цены на всё назвал, старейшина со мной согласился. Так что его воины просто как сопровождающие едут и про дорогу рассказывают. Они очень удивились, что мы пошли по этой реке. Оказывается, есть совсем другая дорога, надо по Вычегде подняться до верховий, там есть волок, по которому можно попасть на Каму. А в Устюге охотники назвали ещё один путь — вверх по Сухоне, и там волоком в озеро Белое.

Но сейчас мы решили пройти этой дорогой, потом попробуем и другие, определим, где быстрее и удобней. Идти долго, надо искать самые разные и удобные пути. Причём придётся ставить множество промежуточных острогов, в которых можно на время остановиться и отдохнуть. А вот что будет зимой, я даже не представляю. Нет, что такое зима, я знаю прекрасно, а вот каким будет зимнее сообщение — это вопрос. Зимник тоже искать надо. Негоже этот край оставлять пустым.

Я вот сейчас почти всех своих бойцов увёл, в острогах оставил только самых необходимых. А надо ставить постоянные гарнизоны и переселять сюда людей. Конечно, здесь трудно выращивать зерно, но зато много соли, пушнины, морского зверя, и наверняка есть другие ресурсы.

Вот такие мысли ворочались в голове, пока лодия медленно двигалась по волоку. Все шли рядом, в меру сил помогая воющим от предельной нагрузки моторам. Путь нам ещё предстоял неблизкий, тащить лодию до воды надо было ещё километров пятнадцать, да и потом придётся как‑то через перекаты её перетаскивать. В это время ко мне подбежал посыльный, разведчики впереди заметили группу вооружённых людей, расположившихся впереди по маршруту движения. Видимо, засада.

Что же, место для этого подходящее, лес по бокам подходит достаточно близко, все люди помогают движению лодии, пожалуй, их замысел мог бы оказаться при некотором везении успешным. Во всяком случае, потери среди бойцов могли бы быть серьёзными.

— Так, первое отделение — выдвигаетесь вперёд навстречу засаде, не доходя до зоны поражения луками, вступить в переговоры. Я думаю, это какие‑нибудь местные хотят поживиться. Старайтесь обойтись без крови. По два отделения с каждого борта — в поддержку, выдвинуться на расстояние двадцать метров по сторонам. Остальным продолжать движение в том же порядке, но быть готовыми отразить нападение.

На призыв передового дозора выйти на переговоры или уйти с дороги, ответа не последовало. Надо отдать должное, хотя в засаде поняли, что она не удалась, себя они никак не проявили.

— Сержант, одну гранату положи перед засадой, а потом предупреди, что потом полетят в них — приказал я.

Однако и демонстрация наших возможностей не произвела нужного впечатления, как и следующая граната, взорвавшаяся среди деревьев. Как оказалось, засада поняла всё правильно и успела оттянуться глубоко в лес. Так мы и двигались дальше — ограждение по бокам и сзади, разведка впереди. Разведчики несколько раз стреляли вглубь леса, отгоняя назойливых попутчиков, но до боестолкновения так и не дошло.

Добравшись до реки, спустили лодию на воду и отправились дальше. Нам предстояла долгая дорога по Вятке, потом ещё волок на притоки Ветлуги и только после этого можно будет считать, что мы дома. Это хорошо, а вот плохо, что не удалось установить контакта с засадниками, может, сумели бы с ними подружиться.

Сурск, Азамат

Лето кончается, лодии начинают возвращаться, и численность солдат в Сурске стала расти. Да ещё и с некоторых острогов удалось часть бойцов снять. Худо — бедно, но почти рота уже набралась. Хорошо, что подобрались уже опытные бойцы, кто участвовал в каких‑то войнах, кто по рейдам походил, но молодых, сразу после учебки, не было.

Так что сейчас мы занимались освоением нового оружия, нам поступили на вооружение первые магазинные ружья и несколько нарезных винтовок. И пришли первые картечницы. Вот это моща! И осваивались первые переносные радиостанции. Как показали испытания, на шестьдесят километров они работали спокойно, а если ещё и найти подходящее место, то и дальше дотягивались. Дорабатывают транспортные баржи, тоже ставят рации и прожектора.

Вообще‑то всё происходящее напоминает мне события перед первой хазарской войной. Тогда тоже шло непрерывное обучение войск и подготовка техники. Вот и сейчас, летом готовят аэросани, корабельщики даже прекратили работать над лодиями. Я даже засомневался, спросил у Изика, он и подтвердил. Надо честно признать, что большая часть оружейников работает как в военное время. Хотя они по — другому и не умеют. У них всегда военное время.

А у нас получается какое‑то особое подразделение, самое лучшее оружие и снаряжение, да и подготовка соответствующая, не зря же мы целыми днями только тем и занимаемся, что тренируемся. Что в таком подходе хорошо, каждый боец знает, что помочь ему может только его напарник.

Которосль, Голик

Вперёд — назад, вперёд — назад. Так и машем вёслами, возвращаясь на лодке в свой острог. После нападения на него нам жить стало легче. И хотя никто больше не пытался нас атаковать, а уцелевшие жители поселения, которые попытались это сделать, ушли из этих мест, служба наша продолжалось. Послабление выразилось в том, что нам прислали в поддержку ещё одно отделение и воина с собакой.

Почему так поступили? А всё оказалось достаточно просто. Раньше считалось, что это незаселённые места, и тут есть только пара поселений на берегу Волги. А всё оказалось совсем не так. Вверх по реке Которосль можно пройти до озера Неро, так вот на ней, вдали от Волги, стоит ещё несколько поселений, да и на самом озере и в его окрестностях есть. Так что нас просто усилили на всякий случай.

А ещё обещали прислать представителя Земства для проведения переговоров с местными жителями. А нам пока велено вести разведку местности, тренироваться и крепить боевое братство. Что мы и делаем. Вперёд — назад, вперёд — назад.

Сурск, Олеля, руководитель театра

Совсем нас загоняла Галина. Каждую неделю заставляет ставить новую постановку. И странные какие‑то они пошли. Если раньше всё больше про царей, героев и богов было, то теперь про воинов, рабочих и пахарей. И что интересно, такие постановки пользуются едва ли не большим успехом, чем прежние. Люди узнают в происходящем что‑то знакомое и воспринимают его как истину, как что‑то должное.

Но вот только сыграть подобное очень тяжело. Нас всех чуть не до слёз доводит крик Галины «Не верю». Но нравятся нам или не нравятся репетиции, а от аплодисментов после спектаклей никто отказаться не в силах. Это вызывает какое‑то особое чувство, и чтобы его испытать, каждый готов репетировать сцены ещё и ёщё. Пока не будут произнесены такие ожидаемые слова «Всем спасибо. Снято». А это значит, что у нас всё получилось как надо, и слёзы на глазах зрителей мы увидим опять.