Екатерина Юрина - Бестолковый гримуар

Ложка скорбно заскребла по дну тарелки и Ладка, у которой ещё остались пустые сочни, прогнала меня полотенцем, подняв белое мучное облако. Со смехом вылетела из кухни и упала в кресло-качалку. Оно одиноко доживало свой век в небольшой общей, прямо напротив кухонного проёма. Оттолкнулась, чтобы посильней раскачать кресло, и подобрала под себя ноги, умиротворённо слушая доносящиеся с кухни голоса и наблюдая за игрой теней в отсветах лампы. Погодя ко мне пришёл Василий, требовательно кладя на меня тяжёлую лапу и заглядывая в глаза.

Подхватила его когтистую пятерню на манер уличной предсказательницы, наклонилась и таинственным голосом, растягивая гласные, заговорила:

- Предстоит тебе, Василий Котофеич, дальняя дорога. Путь не близкий, опасный, но в стократ он обернётся, коль по нему пройти сумеешь. Ожидают тебя яства несметные, прекраснейшие из ко...- Васька медленно моргнул и смачно чихнул, облизывая себя розовым шершавым языком. И пока я шипела проклятия, отвернулся и ушёл, махнув на прощание хвостом.

Кот, сам того не подозревая, напомнил мне об одном человеке. Затеребила порядком растрепавшуюся за день косу, нащупала ястребиное перо и, морщась, потянула к себе, выпутывая из паутины волос. Облегчённо провела им по щеке, пощекотала шею и принялась нашёптывать послание Вигнару. Потом прокралась в темноте к окну и выглянула наружу. Почти впритык стоял соседский дом, подмигивая мне занавесками с некими кровожадными мордами. По прикидкам свободного места для задуманного мне должно хватит. Внизу морем-океаном разлилась лужа, в которой отражалась луноликая Мать-Волчица. Сегодня она в одиночестве щерила черепной оскал на тёмно-бархатном небе и грозно вздымала загривок в преддверии летнего солнцестояния. Я прикрыла глаза и расслабилась, чтобы в следующее мгновение почувствовать гулкое биение сердца в своих руках. В бирюзе лунного света сверкнул красновато-жёлтым ястребиный глаз. Птица завозилась, щекоча тёплыми боками, и уставилась на меня немигающим взором. Глупый мешок с перьями.

- Ты знаешь, что тебе делать. Лети, давай. - Подбросила в воздух ястреба. Он неуклюже и шумно забил крыльями и в пику мне сел на ближайшее окно с теми самыми мордастыми занавесками. Размером оказался немногим меньше средней сороки, в избытке скачущими по крышам, но перепутать белобоку и ястреба смог бы разве, что слепой.

Поиграла с птицей в гляделки и, не выдержав, громко зашипела:

- Кы-ш-шь!!! Лети куда сказано! Давай, поднимайся!

В ответ ястребок задумчиво-медленно расправил крыльяи насмешливо заклекотал, раззявив хищно-загнутый клюв.

- Ну и катись колбасный жмых! - Хлопнула и закрыла ставни. Всё равно ему никуда не деться! Доставит в лучшем виде! И что, что через год? Или через два... Поёрзала и прильнула одним глазом к щёлке - сидит и не чешется.

С животными куда легче найти общий язык. Только Вигнар ругается жутко после моих посланий, в последний раз вообще говорит: "Головой-то думай! Что о тебе люди подумают, а что важнее скажут, если твои слова передают всякие козлы?!". А я виновата? Что было под рукой, то и отправила. Эка невидаль, козёл к градоправителю в дом вломился и замогильным голосом потребовал принести сметанки и свежего творожку. С кем не бывает?

Ещё раз тяжко вздохнула, посмотрела на несносную птицу, которая с самым царственным видом созерцала ночные красоты, и отправилась спать. Утро вечера мудренее. Если что завтра решу и кину в неё какой-нибудь гадостью, чтобы жизнь малиной не казалась, например, зябриком. Представила, как большеротый малыш летит, раскрыв во всю ширину пасть, редкие шерстинки развеваются на ветру, хвост топорщится, крылья машут... И как он со всего маху врезается в стену под удивленным взглядом ястреба и деда, который по родственному готовит лопату. На всякий случай, чтобы не искушать судьбу, на ощупь расстелила кровать и легла, проваливаясь в сон.

Традиционный уклад был нарушен бухнувшейся где-то сбоку Ладой. Она столкнула с меня заворчавшего кота и тряхнула меня.

- Рада, Рада, Рада...

- Неправда. Я не рада...

- Ты уходишь? Да? Уходишь? - расстроено затеребила мою косу девушка.

- Угу. - Из окна падал свет, очерчивая чёрным фигуру Ладалы и скрывая лицо, но её волосы казались сотканы из невесомой мягко сияющей материи. - Сегодня пойду в Представительство и, если всё сложится, завтра отбуду.

- Ты говорила, что будешь у нас до конца лета... Ещё два месяца, - заканючила девчонка. Оставаться вновь один на один с дедом ей явно не хотелось.

- Я приеду, как закончу дела. В крайнем случае, ты всегда можешь приехать ко мне.

- Правда? Правда-правда? Смотри! Ты обещала! - Порывисто обняла за шею и умчалась. А я лежи, сна нет, кота нет. Что делать?

Откинула, ставшее бесполезным одеяло, и поплелась посмотреть, что стало с ястребом и требуется ли его чем-нибудь одарить для большей подвижности. Но окно с мордастыми занавесками (днём они выглядели ещё хуже, чем ночью) пустовало. Поэтому с чистой совестью отправилась умываться и завтракать.

На кухне уже кипела жизнь, мурчаще-курлыкующая и пахнущая вчерашними пирожками. Дед сидел на своём месте и кормил своё стадо дракозябриков. Мой проглот тоже не отставал: слопал свою порцию и теперь пытался утащить что-нибудь у других. Лада со смехом пресекала его попытки, постукивая ложкой по мохнатой лапе, а то и по широкому кошачьему лбу. Я потрепала Ваську за уши и схватила первый попавшийся пирожок, но как только потянула его в рот, меня укоризненно зацепила мягкая когтистая лапа, заставив заглянуть в полные укора огромные блюдца янтарных с прозеленью глаз. Дала понюхать - отвернулся и с надеждой подсел к деду Конрату.

Внучка захихикала и с надеждой спросила:

- Рад, может, зайдешь на обратном пути в пекарню? В первую в пекарском проулке. Слоёные крендельки с сахаром там вкуснющие, - заоблизывалась Лада, - А вечером посидим, проводим тебя в путь дорогу? Там ещё булочник такой со странностями...

- Не болтай про людей! - грозно глянул на внучку дед, подсовывая что-то Василию, зачавкавшему так, что лопатки ходуном заходили.

- Да, все так говорят! Можно сказать, чистая правда.

- От того, что её все говорят, она чище не становится, - ворчливо нахмурил брови дед, поднимаясь из-за стола. Тут же сноровисто подскочила внучка, помогая в кратчайшие сроки всё собрать, утрясти и вручить прямо в руки. Мне волей неволей пришлось вставать и собираться вместе со всеми, а уж как я оказалась у закрытой двери, из-за который в последний момент мигнуло хитрое янтарное око и мокрый нос, для меня так и осталось загадкой.

- И вот так каждое утро, - понимающе обронил дед Конрат, любовно прижав ладонью мешок с запищавшими зябриками, и осторожно начал спускаться по лестнице.