Екатерина Стадникова - Дом на холме

– Вот как? – учительница открыла чернильницу.

– Я вызвалась дежурить по классу, чтоб не подвести друзей. – Между ребрами что-то больно укололо.

– Что ж... Тогда идите, уборка не терпит спешки, – «швабра» мягко улыбнулась.

Собрав вещи, девочка с тяжелым чувством покинула комнату. Ведь она действительно попросила Альхен приехать попозже... Эмили надеялась, что весело проведет время. В ушах звенело: «Я все понял!..» Что он мог понять? Очевидно, вовсе не то, что нужно.

Эмилия, спотыкаясь, брела к кабинету мадам Нанс. То, что должно было радовать, невыносимо тяготило. Незапертая дверь с легким скрипом отворилась – в общей тишине безлюдного коридора звук показался гораздо громче, чем на самом деле.

В классе царило гробовое молчание... На учительском столе, свесив ноги, сидел Никодемас с перекошенным от досады лицом. В противоположном углу на ступеньке девочка заметила Робин. Та тихо скулила, уронив голову в коленки. Желание закрыть дверь с обратной стороны отчетливо сверкнуло в сознании, но только слабый бежит от проблем.

Эмили молча положила вещи на первую парту среднего ряда. Би посмотрела на подругу, едва-едва приподняв нос. Мальчик остался безучастен.

– Так и будем молчать? – осведомилась она, переводя взгляд с одной фигуры на другую.

– А что тут скажешь? – Никодемас криво усмехнулся. – Я думал, мы друзья...

– Разве это не так? – Эмили почти скрипела зубами.

– Вон твоя подружка, – небрежно бросил тот и добавил: – Плакса-вакса.

Роби вскочила на ноги:

– Прекратите, вы, оба!!! – взревела она, чего от «плаксы» никто ожидать не мог.

Эмилия больно прикусила язык. От невесть откуда взявшегося стыда запылали щеки. Кому вообще пришла в голову идея о том, что лучший друг должен быть один? Девочка чувствовала кожей, насколько дороги ей люди, с которыми знакома-то чуть!

...А между тем класс сам себя убирать не станет. Робин подобрала губку и принялась методично возить ею по доске. Никодемас спустился на пол и направился к первому ряду, чтоб установить все стульчики как полагается.

Поскольку второй губки нигде не было видно, Эмили начала переворачивать стулья третьего ряда. Напряжение так и висело в воздухе. Она старалась не смотреть в сторону друга, но грохот неумолимо приближался.

Четвертая парта среднего ряда... класс превратился в лес металлических ножек. Ребята смотрели друг на друга, и оба понимали необходимость сказать что-то... Что-то важное...

– Я не прав. – Черные глаза поблескивали. – Прости.

– Я не сердилась, – призналась Эмили. – А извиняться тебе нужно перед Би.

– Хорошо. – Никодемас вздохнул. – Мир?

Он протянул вперед смуглую руку.

– Мир, – кивнула девочка и с чувством пожала ее...

– Робин, прости меня! – как можно громче крикнул друг. – Ты не плакса!

– Плакса, плакса... так и мама говорит. – Би облокотилась о кафедру, сделанную специально под мадам Нанс. – Так вы будете со мной общаться?

– А куда мы денемся? – Никодемас вынырнул в проход и картинно поклонился.

– Спасибо, – улыбнулась она, и по круглым щечкам снова покатились крупные слезы.

– Я что-то не то сказал? – мальчик бросил удивленный взгляд на Эмилию.

– Это от счастья, – шмыгая носом, пояснила храбрая плакса. – Кто-нибудь видел веник и совок?

Когда Альбоура оторвалась от земли, девочка уткнулась носом в белоснежную гриву. Два дня... целых два дня без друзей. Да, рядом будут папа, Люс и Альхен, но от этого почему-то не делалось легче. Перед глазами вставало удивительное «небо», созданное мистером Кроу.

– Не балуйся. – Мадам Александра усадила Эмилию ровно. – Когда же ты, наконец, вырастешь и сможешь сама ездить верхом?!

Риторический вопрос – это тот, что не требует ответа. Ясно же, что собственный паспорт мисс Эмили Варлоу получит только в четырнадцать лет, а взрослой станет в семнадцать.

– Альхен, какими были твои школьные друзья? – перекрикивая ветер, спросила девочка – но та промолчала. Может, просто не расслышала?

Дорога домой показалась короткой, как маленькая переменка. Попрощавшись с крылатой лошадью на пирсе, женщина взяла у Эмили из рук портфель. Все еще не верилось в то, что завтра не будет утреннего ажиотажа и завтрака в полудреме.

...Странный звук нарушил тишину: будто кто-то тонким голоском кашлянул. Мадам Александра повернула голову в сторону хозяйственных построек. Когда кашель раздался вновь, она решительно свернула на дорожку, а Эмили поспешила следом.

Тяжелые ворота со скрипом отворились, и взгляду открылся просторный каменный амбар, заполненный ароматным сеном. Чуть поодаль от входа верхом на чурке сидел Патрик.

Круглое красное лицо выражало крайнюю степень удивления, роскошные рыжие усы с подусниками шевелились, но бедняга не мог произнести ни слова. У его ног лежал мешок...

– Кхе... кхе... – неубедительно покашлял мужчина.

– Что у тебя, Падди? – сурово спросила Альхен.

– Ничего... – Голубые глаза забегали.

Тут непонятный сверток, глубоко вздохнув, как чихнул! Крошечный, с голубиное яйцо, огненный шарик заставил вспыхнуть подстилку из сухой травы.

– Интересно... – протянула блондинка.

– Совершенно ничего интересного. – Патрик отчаянно затоптал толстой ножищей в потертом сапоге образовавшийся костерок.

Тогда мадам Александра решительно шагнула вперед. Девочка, все это время стоявшая в оцепенении, не смогла остаться безучастной. От любопытства сердце застучало чаще. Что же прячется в мешке?

Долго ждать не пришлось... Странный кто-то высунул кончик длинной узкой морды. Черный блестящий нос со смешными ноздрями, за ним показалась и вся голова. Золотисто-алые глаза, больше похожие на щели, спутанная грива, маленькие ушки...

– Жду объяснений! – Альхен грозовой тучей нависла над садовником.

Падди нехотя стянул тряпку, и крошечный пегас расправил неестественные перепончатые крылья, а вот на ножки встать не сумел...

– Принес. Каюсь. – Мужчина вытер лоб мешковиной. – А что мне еще делать было? Его алхимику в лавку хотели... продать.

– Вот, значит, куда делись деньги? – Мадам Александра выпрямилась. – Что скажет господин, когда узнает?

– Я... я возмещу... я из жалования... я... – запричитал Патрик.

– Ты вернешь зверька владельцу. – Белая фигура развернулась на каблуках.

– Живодеру?! – голубые глаза вспыхнули. – Маленькая леди, скажите что-нибудь!

– А вот это уже провокация, – бросила Альхен, подталкивая Эмилию к выходу.

Но девочка не спешила уходить: словно завороженная, она смотрела на худенькое тельце изумительного существа. Она ни разу еще не встречала черных пегасов. Белых, серых, в яблоках, даже рыжих – но не черных!