Сергей Радин - Долина

— Ничего!! — прогрохотали Всадники Смерти.

Я умел взбодрить своих воинов так, что они превращались в бешеных псов, спущенных с поводка. Я знал, как одной только интонацией довести их до охотничьего азарта и боевого безумства берсерков. Я и сам взлетал к алой пелене перед глазами и к ревущему огню, поджаривающему пятки, слыша их ответные крики. Подстёгнутые общим воплем, мы умирали реже. Оружие становилось легче, движения — совершенней, усталость — словом из неведомого нам языка.

Быстро пройдя вперёд — крик замолкал по цепочке, но я видел решительные лица, — я обернулся к толпе, быстрыми перебежками Всадников по местам снова превращающейся в отряд.

— Бродир ко мне! Остальные чародеи в середину колонны! Не возражать! — рявкнул я на движение Родрика. — Леди на твоём попечении!

Он кивнул и, переглянувшись с Бродиром, побежал назад.

Мы втянулись в узкий коридор. С облегчением я почувствовал под подошвами сапог те же плиты. Приходилось часто поднимать факелы — опасались нападения сверху. За всеми этими заученно-бездумными движениями я с тревогой размышлял, что же приготовили Ползуны в качестве новой ловушки.

"А вдруг у них есть наёмники из людей? Вдруг они договорились с Эриком охранять рубежи их подземного царства? Мы выйдем из этого туннеля — и нас встретят орды варваров… А почему не боевые слоны? Не демоны? Не какие-нибудь дикие боги, которых Ползуны вызвали заклинаниями из глубин Тьмы?"

Я почти бежал и страстно мечтал о немедленной битве. Лучше драться с конкретным противником, пусть даже превосходящим тебя, чем томиться неопределённостью. Неизвестный враг и мой боевой клич — одного поля ягоды: только крик — заводит, неизвестность — сковывает.

Как за последнее спасение, я ухватился за рукоять Сверкающего в ночи. Как за спасение от холодящих ужасом мыслей… Но за спиной негромкий лязг: Всадники, кто не успел подготовиться к немедленному бою, решили, что командир подаёт им сигнал.

Мы выскочили из туннельного коридора в огромную пещеру, не уступающую размерами той, где мы дрались с Ползунами, и даже, кажется, огромней. И правда — ущелье.

Я остолбенел. Всадники за спиной разбегались по сторонам от коридора и, остановившись, ошеломлённо застывали.

Перед нами стояло несметное войско варваров — высоких, черноволосых, одетых в шкуры и сапоги, превращавшие их ноги в мощные медвежьи лапы. Войско, вооружённое топорами и мечами. А впереди всех, скалясь в невиданной злобе, — варвар, на груди которого, под замызганной бородой, высвёркивает кроваво-алый камень.

Их всех окутывает зеленовато-болотный туман. Он плывёт неспешными клочьями, чуть загораживая лица людей и превращая их в подобие призраков.

Ещё мгновение… Я зарычал и бросился на варвара с камнем. Эрик хрипло вскричал что-то непонятное и кинулся навстречу мне.

Оба войска обтекли нас и столкнулись в кровавой битве.

16.

Эрик.

Велимир держал в руках накидку, в которой одно время нёс его Эрик. Варвар как мог плотно её свернул и перевязал ремешком. Получился удобный, хоть и тяжёлый из-за меховой отделки тючок. Мальчишка тащил его то за ремешок, то — полностью обняв, когда уставал. Эрику объяснил: идут в подземелье всё ниже и ниже — а вдруг пригодится? Чем ниже — тем холоднее.

За негромкой беседой они не сразу заметили, что впереди дорога светлеет.

Первым увидел Эрик, и отчего-то у него сразу вспотели ладони. Интуитивно он сообразил, что их ожидает конец пути, и мгновенно напрягся, как зверь, почуявший клетку.

Потом свет стал настолько отчётливым, что замолчал и мальчишка. Он вглядывался в просвет насупленно. Пару раз руки, обнимавшие накидку из родового замка, дрогнули, но Эрик одобрительно понял, что мальчишка всего лишь жалеет о грузе, занявшем руки.

Вскоре они шли уже странным местом: потолок пещеры пропадал в сияющем белом свете, слишком ярком, чтобы быть солнечным. Да и не грел. Велимир пару раз попытался рассмотреть пещеру в этом свете, но не удалось: казалось, они шли пустынной дорогой без стен и потолка.

— Это, наверное, магический свет, — прошептал он, едва заметно ёжась.

В этом свете мальчишка выглядел бездомным эльфом: тощий, насторожённый, с нездоровой кожей, к тому же чумазый, но — в богатой одежде. Венец короля тоже словно исчез под странным светом, и только всклокоченные белые волосы Велимира сияли словно сами по себе разноцветными огоньками.

В том же странном свете путники увидели, как голова громадного змея медленно стекла в темноту, и обнаружили, что дорога заканчивается широкими ступенями бесконечной лестницы.

— Ты не устал? — тихо поинтересовался Эрик. Ему вдруг показалось: если в этом месте царит сильная магия, то, вполне возможно, лестница ведёт вниз только иллюзорно, а на деле они выйдут по ней на поверхность, замаскированную под подземелье. А значит, если что — можно попытаться сбежать.

Велимир покачал головой и ткнул пальцем в венец на голове. Эрик понял. Теперь надо дать понять мальчишке, чем может быть лестница.

— Однажды видел — в Стератуме, — снова принялся он за воспоминания, — на одном из базаров облюбовали себе уголок купцы с Востока. Много среди тамошних людей искусников было глаза людям отводить. Нам с Терье там один запомнился, тощий такой, фокусы больно здорово показывал. Кидал верёвку вверх — и она будто пропадала, цеплялась за что-то в небесах, так хорошо цеплялась, что мы её дёргали, а она как каменная, а потом по ней лез мальчонка твоих лет — и тоже пропадал в небе, а потом вдруг появлялся — шёл почему-то от торговых рядов. Терье такие фокусы и называл — глаза отводить.

Мальчишка опустил глаза, исподлобья метнул взгляд по сторонам. Ищет, какой базарный фокус приготовили Ползуны, — понял Эрик.

Между тем они дошли до лестницы. Едва сделав несколько шагов по ней, Эрик усмехнулся: чувства говорили, что он поднимается, — глаза упрямо доказывали — спускается.

Велимир резко встал на месте. Зеленоватое лицо и частое сглатывание — тошнота подступила от противоречия знания и ощущений. Ни слова не говоря, варвар взял его на руки: пусть Ползуны думают, что принц устал. Иначе сообразят, почему с мальчишкой плохо. И лучше оставить врагов в неведении о догадке пленников…

— Закрой глаза, будто спишь.

— Не могу. С закрытыми тошнит.

— Тогда полуприкрой. Может, не догадаются.

Мальчишка вздохнул, но послушался. Больше на него Эрик не отвлекался.

Ближе к концу лестницы, по её бокам, появились громадные постаменты с чашами для цветов, какие Эрик видел при входе в некоторые храмы или в богатые дома Стератума. Большинство чаш не имело углублений, как будто их забыли или не успели выдолбить. Но ещё ниже по лестнице варвар обнаружил: вокруг чаш суетятся каменотёсы — обыкновенные люди, с тяжёлыми даже на вид кандалами по рукам-ногам и на шее, соединёнными между собой толстой цепью. Каменотёсы с трудом влачили свои тела и, может быть, не могли бы и работать, не карауль их каждое движение надсмотрщик, ловко и метко орудующий длинным кнутом.