Николай Басов - Собаки из дикого камня

— И все-таки, — продолжил Лотар, — ты говоришь, “шепот” звучал в городе слабо и всего раза два. А где он звучал сильнее всего?

— Перед нападением звучал довольно сильно в замке Кванета.

— А в Кибате слышали этот “шепот”? Что говорят местные кумушки? — решил помочь ему Сухмет.

Шув покосился на Рубоса.

— Нет, в замке Кибата все получилось сразу, и никто не вспоминает никакого “шепота”.

— Послушайте, что вы привязались к этому “шепоту”? — спросил Рубос.

— Потому что, — сказал Лотар, — это очень похоже на то странное чувство, которое мы испытали перед замком Кибата. И это может объяснить, почему там так странно вели себя люди.

Рубос потряс головой:

— Все равно не верю.

Лотар доверительно положил руку перед трактирщиком на стол.

— Шув, что ты можешь сказать про Бугошита?

— Он-то тут при чем? — недовольным тоном спросил Рубос.

— Мелет именно туда ездил после Кибата, — пояснил все понимающий без слов Сухмет. Рубос стал серьезным.

— Бугошит — самый влиятельный господин в нашем городе после князя. И последний из оставшихся в живых после двух месяцев этой напасти, кто может сменить князя, не вызвав в городе восстания. Ну да это не очень важно, потому что у князя, как известно, и сын взрослый, и дочь на выданье.

— А Сошур? — тихо спросил Сухмет.

— Сошур? Воевода? — Шув подумал. — Да, Сошур тоже может стать князем, если с Бугошитом что-то случится. И опять же шуму в городе будет немного. Но, кроме него, уже никого не осталось из старых бояр, только голытьба.

— А если кто-то из соседних княжеств приедет? — спросил Лотар.

— Нет, — покачал головой Шув. — Этому не бывать, чтобы на мирамский престол сел кто-то из соседних. Скорее привезут совсем из далеких мест, о которых никто, кроме навигаторов, и не слыхал, но только не соседние.

— Почему? — спросил с интересом Сухмет.

— Он правильно сказал, — поддержал трактирщика Рубос, — скорее издалека привезут, но соседа не посадят, потому что он может в пользу родни политику вести, А если близкая родня далеко, то и не страшно. Придется, хочешь не хочешь, честно княжескую лямку тянуть.

— Зато можно будет объединиться, — не унимался Сухмет.

— Нет, объединиться другие соседи не дадут.

— Пожалуй, — решил Лотар. Шув встал и принялся собирать тарелки и грязные кружки.

— И все-таки, Лотар, почему ты не считаешь княжича Прачиса и княжну Светоку серьезным препятствием чьим-то намерениям сесть на престол?

Лотар печально улыбнулся:

— Это не я не считаю их препятствием. Тот, кто все это задумал, не считает их препятствием. — Он помолчал, а потом добавил: — А вот с этим я уже не могу не считаться.

Внезапно дверь трактира с треском раскрылась, и вошел Гергос. Он вышагивал так гордо, словно собирался кого-то арестовать. Впрочем, он был один. Заметив поднимающихся из-за стола наемников, он сказал без улыбки:

— Князь прослышал про ваш допрос покойного Мелета и требует всех к себе.

ГЛАВА 13

Совет у князя проходил в том же Навигаторском зале, только не в углу, а в самом центре. Теперь здесь стояли носилки, в которых полулежал Тизун, улыбаясь всем по очереди. Остальные сидели перед князем с обеих сторон так, словно вот-вот должны были принести стол. Лотар понял: всех рассадили, чтобы больному не приходилось слишком уж вертеть головой. Порядок сохранился тот же, и на лицах у всех лежало то же мрачное уныние.

Даже Светока была печальна и бледна. Увидев ее, Гергос стал так старательно разглядывать фрески над ее головой, что Сухмет послал Лотару мысленный сигнал, и в его блестящих глазах появилась улыбка.

Прачис сидел выпрямившись, словно его ничто не интересовало. Но особенно он “не интересовался” Каписом. Вероятно, незадолго до прихода Гергоса с наемниками между княжичем и лекарем что-то произошло.

Лотар подумал, что неплохо бы вернуть их к прежнему разговору, но решил пока не обострять обстановку.

Когда Гергос, вытянув руку, приказал троим наемникам предстать перед собранием, Лотар вышел вперед и поклонился:

— Приветствую тебя, князь.

Рядом, зашуршав одеждой, коротко поклонился Рубос, а потом стал долго притоптывать в сложной церемонии восточного приветствия Сухмет. Как и подобает воинам, они молчали, предоставив говорить командиру.

Князь покивал и потер желтые, обтянутые морщинистой сухой кожей руки.

— По моим сведениям, молодые люди, вы развили в городе активную деятельность.

Лотар сделал вид, что не понимает, о чем речь, и покосился на Гергоса.

— Так и есть, ваша светлость.

— Нам бы хотелось знать, чего ты уже добился, чужеземец? — заговорил Бугошит.

— Да, нам бы хотелось получить отчет, — сказал, покосившись в сторону старого боярина,

Капис.

— Что бы ты хотел узнать, князь? — Лотар умышленно не сводил глаз с князя.

— Все! — выкрикнул своим не по-мужски визгливым голоском Сошур.

Карьеру воевода сделал где угодно, но не на плацу, подумал Лотар. Там с таким голосом делать нечего. Лотар поклонился еще раз. Теперь нужно было прояснить обстановку по-настоящему.

— Князь желает, чтобы я рассказывал перед всеми?

В зале стало так тихо, что все услышали даже какой-то легкий шум. Оказалось, что княжна притопывала ногой под длинным платьем.

— Что ты хочешь этим сказать? — заревел Бугошит.

А вот ему на плацу было бы самое место, решил Лотар.

— Ну, — князь вытянул руку в примирительном жесте, — не будем опять ссориться.

— Но ведь этот мальчишка, — Бугошит повернулся всем телом к князю, пылая негодованием, — только что оскорбил своим щенячьим недоверием весь состав совета! Как же можно оставить такое без внимания?

Лотар обвел всех быстрым взглядом, задержав глаза на усталом и напряженном Гергосе. У того ходили желваки под тонкой обветренной кожей.

Да, решил Лотар, нужно что-то придумывать. Нужно постараться выдержать этот допрос и не сказать ничего важного. Он еще раз посмотрел на горящего негодованием Бугошита, на покрасневшее, взволнованное лицо Сошура. Нет, эти способны понять, что к чему, но нельзя говорить им все — кто-то из них сознательно или по неведению служит осведомителем другой стороны.

Лотар посмотрел на князя. У того билась на виске тонкая жилка. Лотар внутренним взором видел, как ему тяжело, как он с трудом сдерживается, чтобы не закрыть глаза, пряча измученный постоянной болью мозг от слишком яркого света, льющегося в зал через западные окна… Лотар выпрямился, теперь он знал, что делать.

— Изволь, господин князь, я готов, — сказал он.

— Вот и хорошо. — Князь опять улыбнулся, показав на редкость крупные и ровные зубы.