Юлия Морозова - Телохранитель для мессии

«А-а, широкие плечи, каштановые волосы, ямочка на подбородке? Помним, помним». И благоразумно помалкиваем.

— Чудесная погода, миледи, — оригинально начал разговор этот сэр.

Я чуть с лошади не свалилась, когда услышала справа от себя его приятный голос, — так привыкла к несловоохотливости этих воинов. Теперь мне стало понятно, что чувствовала Велисса, когда я впервые с ней заговорила. В прошлую поездку он меня не очень привечал. Верно, проживание на свежем воздухе и правильное питание пошли мне на пользу. Синяки опять же начали сходить.

— Погода действительно превосходная, — поддакнула я. — Но в это время года она всегда такая. К сожалению, не имею чести знать ваше имя, благородный рыцарь…

Парень покраснел, как девица на смотринах, что, надо отметить, очень ему шло.

— Покорнейше прошу простить меня за неучтивость, леди. Алестатор рю Дортонер, второй сын графа Бира, к вашим услугам, — представился он и замер в ожидании моей реакции.

Не знаю, на что я должна была среагировать, это имя мне абсолютно ни о чем не говорило, так что в обморок от смущения я не упала.

— Рада познакомиться с вами, сэр Алестатор. Мое имя, к сожалению, не такое прославленное, как ваше, — он опять покраснел, на этот раз от удовольствия, — но можете называть меня Лия.

— Как?! Просто по имени?! — ужаснулся рыцарь. — Но…

— Ничего страшного, — поспешила успокоить его я. — Алониям вроде как титулы не полагаются, а называть меня алонией Лией — слишком официально. Давайте, чтобы никому не было обидно, я буду звать вас… ну… О! Лесь. Хорошо?

— Почему так? — подозрительно уточнил новонареченный Лесь. — Очень уж похоже на название нечисти…

— О! — Я закатила глаза в напускном восторге. — Так зовут главного героя моей любимой книги. Она даже названа в его честь.

«А жанр произведения?» Гротеск. Но об этом лучше тактично промолчать.

Молодой человек сравнялся цветом со свеклой. Капитан Лассен только неодобрительно хмыкал в бороду, наблюдая за краснеющим рыцарем, однако не говорил ни слова.

— Ну, раз любимой… — согласно протянул парень и на всякий случай переспросил: — Так, значит, правда, что вы алония?

Ума у него палата! Любой бы сообразил: если приехали в Орден, воспитывающий алоний, и вывезли оттуда девушку, одетую и вооруженную как алония, то, наверное, это все-таки алония. Но под взглядом доверчивых каре-зеленых глаз я благочестиво придержала все эти мысли при себе.

— Первого года обучения, — смиренно подтвердила я. — А вы, Лесь, из какой провинции?

Он удивленно воззрился на меня:

— Мы все здесь преданные слуги герцогини и Рианы.

Об этом Велисса меня как-то забыла предупредить, поэтому я живо перевела разговор, поинтересовавшись его боевым конем. Это была благодатная тема, на которую благородный сэр Алестатор мог говорить часами, чем он и занимался до моего обязательного водворения в карету на густонаселенных участках нашего пути.

Так, проезжая по живописным ландшафтам и останавливаясь в чистеньких, уютных городках, на пятнадцатый день нашего путешествия мы добрались-таки до столицы. Мне даже было жаль, что оно закончилось, так как я уже подружилась с Айдой, привыкла к Велиссе и, самое главное, завела первого поклонника. Лесю совершенно не мешало, что я, являясь алонией, не должна отвечать на его чувства. Он решил сделать меня дамой сердца и поклоняться мне тайно, наивно полагая, что никто не догадывается о его чувствах. Временами юный рыцарь приходил в ужас от моих заявлений и манеры общения вкупе со сленговыми словечками. Однако все быстро забывалось, и он опять был в нестройных и очень малочисленных рядах моих воздыхателей.

Глава 8

Тилана вольготно раскинулась на берегу огромного пресного озера Ортан, что в переводе со старокернийского означало «башмак» или, как иногда трактовали, «след бога». По своей форме водоем действительно похож на отпечаток от обуви. Я про себя обозвала его инфузорией-туфелькой, так как его форма при разглядывании карты напомнила мне именно это простейшее. Город основали еще до второго пришествия: тогда он носил совсем другое название, которое теперь помнили лишь архивариусы. Позже, в силу удачного географического и стратегического положения, его провозгласили столицей Империи и благополучно переименовали. Этой лингвистической и исторической справкой снабдила меня Айда, когда мы подъезжали к городу.

Я просто прилипла к окну, беспардонно распахнув шторки. Там было на что посмотреть и чему удивиться. Пригород пестрел отделанными белым и розовым мрамором домами с изящными балкончиками и открытыми террасами. Окруженный пышной зеленью садов, он поражал своей роскошью и великолепием. Несмотря на то что в качестве транспорта и тягловой силы в основном использовались лошади, нигде не увидеть лошадиного навоза, чистотой блестели гранитные плитки тротуара. Чем ближе мы подъезжали к центру, тем теснее прижимались друг к другу здания, поднимаясь ввысь, но при этом не теряя своей хрупкой соразмерности. Спешащая по своим безотлагательным делам прислуга завладела тротуарами. В пестром людском потоке девушки и женщины, встречаясь, сцеплялись в парочки и тройки и двигались дальше уже вместе, сберегая ручную кладь от уличных воров. Мужчины, приостанавливаясь на секунду для обмена рукопожатиями, без сожаления расходились в разные стороны. Конный патруль бдительно надзирал за сохранением всеобщего благоденствия. Представители Имперской гвардии, поражающие воображение молодых служанок яркой формой и лихо закрученными усами, почтительно уступали дорогу сказочно изящным каретам с вычурными гербами на дверцах.

Великолепие столицы короной венчал Императорский дворец, расположенный на искусственном холме в центре города. К нему стекались все центральные улицы, и от него, как круги по воде, расходились кварталы разных сословий. Это бесподобное сооружение, казалось, парило над городом, и его было прекрасно видно из любой точки столицы. Огромную дворцовую площадь выложили цветными плитами, которые, если приглядеться, составляли сцены, по-моему, на какие-то религиозные темы. Дворцовое здание построили в белых и розово-золотых тонах — много башен, ажурных арок; все вместе оставляло впечатление причудливо собранных в замок облаков, чуть тронутых первыми лучами восходящего солнца и непостижимым образом задержавшихся над городом.

Я вовремя скачком переместилась к противоположному окну и успела увидеть, как на северо-востоке города, словно мыльный пузырь, севший на влажный пол, зеркально переливается всеми цветами радуги странное здание в форме полусферы. Если дворец поражал своим великолепием, то это сооружение рождало в душе благоговение и боязнь, что неосторожный ветерок разрушит чудо.