Анатолий Радов - Магия в крови: Глубина космоса

Мы заставляли роботов нарезать по лужайке круги, загнали одного в реку, где он едва не получил замыкание, оставили одного на ночь, всё без толку. Так он утром один-одинёшенек и стоял, контрастируя своей мёртвой железной брутальностью с мягко колышущейся живой травой.

Перетаскивать его на соседнюю лужайку, ту, что была за рекой, смысла не было. Половина наших с Надией копий перебралась туда в первую же ночь, и я, рискнув, полетел на грузовой платформе через реку. Разумеется, там я несколько раз спрыгивал на землю, ожидая появления своих новых двойников, но они так и не появились.

Выругавшись, я вернулся обратно и высказал своё мнение Стэну:

— Мне кажется, лужайке просто надоело копировать одно и то же. Ремонтники ей уже неинтересны, как детям старые игрушки.

— Мак, у нас в грузовых отсеках полно всякого барахла.

Я кивнул.

— Мне тоже пришла в голову эта мысль. А ещё… Какие двигатели стоят на «Страннике»?

Следующий микроцикл мы копировали всё, что было в отсеках и то, что можно было без особых проблем открутить от «Странника». К вечеру у нас был не полностью утроенный набор деталей с «Нантры», два «глоктера», четыре бортовых навигатора, пять коммутаторов связи, одно пилотское кресло, семь чудо-аппаратов и пять маршевых двигателей производства вархарновской фабрики «Штайль-Кантрант». Последний снимали снаружи ремонтники, а вот с синг-аппаратом пришлось попотеть. Страх повредить его присутствовал постоянно, заставляя потеть ладони и постоянно вскрикивать, когда казалось, что платформа с ним накреняется.

—..ть! Шестой, твою мать!! Какого хера ты её вбок толкаешь?!.

— Господин капитан… Я не толкаю… Уверяю вас… Она сама. А мне можно ругаться как вы, господин капитан? Я так хочу быть похожим на вас, господин капитан. Вы лучший капитан во всех гала…

— Заткнись, идиот! Ты же опять её вбок толкаешь!!!

— Господин капитан… Я не толкаю… Уверяю вас…

С подобными диалогами мы и транспортировали чудо-аппарат сначала на лужайку, а потом, когда ей надоело копировать даже этот сложный механизм, обратно. Правда, сам Шестой ни разу не двинулся дальше трапа, мотивируя это тем, что ему будет очень тяжело вдруг осознать, что он не уникален. У меня даже пару раз мелькала мысль приказать ремонтникам спустить его силой, но в конце концов, я махнул на эту дурацкую железяку рукой.

Зеленоглазая же появлялась в поле зрения редко и на все наши труды смотрела с откровенной насмешкой, разве что пальцем у виска не крутила. Я чуть было не высобачился на неё, но сообразил, что для этого лучше всего подойдёт Шестой.

— Стэн, ты понял? — присев во время очередного «перекура», заговорил я. — Кресла она копировала всего по разу, а синг-аппарат целых семь. Чем сложнее вещь, тем больше копий. Она как будто изучает то, что попадает на её поверхность. Жаль, что она или не может, или боится полностью сделать корабль. А по запчастям… Мы его потом тут не соберём.

— Если полностью разобрать его, мы застрянем тут на пару циклов, — ответил аург.

— Это точно, — усмехнулся я. — А закончится всё тем, что мы вообще никогда не дадим ему ума и придётся прожить тут до скончания веков.

Я покрутил в руках копию «глоктера», в конденсаторах которой, как и во всех остальных копиях, было энергии ровно на два заряда. Лужайка всегда сохраняла «полную» версию, или, как с двойниками, пополняла её по ходу. Разумеется, турболазерами мы не ограничились. Вытащили из карманов убитых мной двойников и контейнеры с расчётными частицами, но здесь нас ожидало разочарование. Все копии лужайка лепила из одних и тех же недопротонов, недонейтронов и обычных электронов. Создавать отличные от них частицы она не умела… Синг-контейнеры во всех четырёх аппаратах тоже оказался пустыми, как и «кошельки», хотя сам сложнейший преобразователь работал в каждой копии чудо-аппарата. Мы проверяли, переставляя оригинальный контейнер из одной копии в другую.

В сердцах я в тот момент снова выругался и чуть было всё же не приказал ремонтникам оттащить Шестого на лужайку, не вовремя полезшего ко мне со своей просьбой. Эта дурная железяка вновь решила испросить у меня разрешения ругаться, как я.

К вечеру я вдруг вспомнил про импланты и мы со Стэном проспорили почти час выйдет ли толк если их скопировать или нет.

— Мак, ставить такие в себя я бы тебе не советовал. Это всё равно что внедрить в себя вирус… Я имею в виду — в сеть. В твоём случае уместней было сравнить с бомбой.

— Я понял. И ставить в себя… Хм, я же не дурак. И не собирался. На продажу, Стэн, на продажу.

— Для этого нужно будет распотрошить… Варианта всего два, Мак.

— Ну живую я потрошить не хочу, это точно, а вот дедушку…

— А для этого нужно притащить тело в рубку и усадить его в мульти-операционное кресло. А это тело уже начало разлагаться.

— А может тогда вытащить криокамеру и скопировать её вместе с Гууром? — предложил я и сам удивился своей мысли. — Оригинал вернём обратно, а копию распотрошим. В нём же полно чипов. Ну и лишнюю криокамеру заодно поимеем.

— Мак, это… Не знаю. Всё-таки отношение к мёртвым должно быть…

— Ладно-ладно, — я махнул рукой. — Считай, что это была шутка. Да и Надия крик бы подняла, если б увидела. Тогда что? Заканчиваем ремонт и улетаем отсюда?

— Можно, конечно, ещё что-нибудь скопировать, но думаю — это лишнее. За пять двигателей мы можем выручить тысяч двести, за синг-аппараты ещё примерно столько же, плюс «Нантровские» запчасти и ремонтники… Если всё это, как ты выражаешься, не развалится к чёртовой матери, то мы поимеем почти полмиллиона.

— Неплохо. Что там хантурка? Рассказывает что-нибудь?

— Пока молчит.

— Скажи ей, что я интересовался, стоят ли в ней чипы и если стоят, то какие.

— Мы же договорились, Мак…

— Да не собираюсь я никого потрошить. Просто напугаем, может поразговорчивей станет. Нам улетать отсюда не сегодня-завтра, и скажет она что или не скажет, всё равно здесь её оставлять. А так может страх ей язык развяжет.

— Хорошо, я спрошу у неё, — согласился Стэн.

Я медленно поднялся, ощущая в ногах ватную усталость. С копированием и правда пора завязывать. Конечно, основной погрузочно-разгрузочной работой занимались ремонтники и Шестой, но мне тоже пришлось побегать туда-сюда, контролируя их деятельность.

В каюте я упал на кушетку и вырубился да самого утра. Странно было снова привыкать к этому понятию после микроциклов, хотя уж куда больше в моей жизни было именно рассветов и закатов, нежели смен двенадцатичасовых отрезков времени.

Позавтракав картофельным пюре с курицей, я направился в пилотский отсек, загодя прикидывая в голове, как продавать накопированное. И главное — кому?