Марина Ефиминюк - Тайны Истинного мира

– Что сделали?

– Поставили печать касты. Тут разговоры отпали сами собой. На твоей руке светились красные квадраты Высших. Самородок, можно сказать. А ты выдала такой фортель.

– Я не выдавала фортелей, – огрызнулась я.

Александр вытер губы о довольно грязное полотенце и направился в холл. Я посеменила за ним, как маленькая собачонка, не желая отставать.

– Слушай, Маш, ты помнишь кто такой Владимир Польских? – Неожиданно спросил он как бы невзначай, направляясь в прихожую.

– Нет, – покачала я головой. – А что?

– Да, так, просто, – Алекс посмотрел на меня проникновенным взглядом, словно пытаясь разгадать, вру ли я, и стал натягивать пальто.

– А ты куда?

– На работу, – Алекс изумился, словно я спросила несусветную чушь.

– А я?

– Сиди дома, к вечеру вернусь, принесу последние новости. Да, и приготовь пожрать что-нибудь, все равно целый день свободна.

– Что? – Уступать позиций я не собиралась, но мужчина просто захлопнул перед моим носом дверь, и из коридора с мраморным полом лишь слышались его удаляющиеся шаги. – Я готовить не умею! – заорала я дверному глазку и входному коврику, но те остались безмолвны и безразличны.

Пару часов я посвятила газетному ликбезу по Истинному миру. Он оказался невелик, гораздо меньше, своего параллельного собрата, но намного чванливее. Помимо Зачистки, занимавшейся охраной многочисленных секретов Истинного мира, существовала Верхушка. Насколько я поняла из статейки – семеро старых маразматиков, выходцев из высоких фамилий, топтавших землю уже не одну сотню лет, весьма жестко управляли миром. Владимир Польских являлся главой Верхушки. С черно-белой фотографии на меня смотрел старик с обезображенным ожогом лицом. Сердце мое пропустило удар – именно он вспомнился мне во сне! Глава Верхушки тоже искал кристаллы и обвинил меня в их похищении! В его глазах тогда светилась настоящая паника и нетерпение, он пришел в ярость, когда я сказала, что не знаю, где камни. И мы подрались, что стало началом конца. Через пару часов, судя по всему, я для чего-то взорвала площадь и сбежала с кристаллами. Смахивает на буйное помешательство.

Потом в колонке сплетен я обнаружила изображение известного певца с перекошенным лицом и широко открытым ртом – парень на сцене вдохновенно изображал экстаз от собственного выступления. Несколько дней назад я видела этого мальчика на обычном канале ТВ, но оказывается, он из этого мира, в подписи мелким шрифтом даже каста значилась.

Тут я дошла до самого интересного, найдя заметку про Владилену – главу Зачистки. По фото я быстро признала в ней крашеную даму с пунцовыми губами, так вежливо грозившую мне в своем автомобиле. Из нескольких строчек мне стало понятно одно – Алекс и Владилена настолько друг друга ненавидят, что стараются приезжать в Зачистку в разное время, чтобы не сталкиваться в коридоре. И, если Владилена стремится попасть в Верхушку, то второй спит и видит, как бы занять ее тепленькое местечко.

Не верила я в необыкновенную порядочность Алекса, не случайно он решил помочь мне. Может, ему пообещали нечто сладкое, чтобы он нашел меня, но не сдавал «своим» в контору. Например, Владимир Польских посулил должность главы Зачистки, – чем не причина странного альтруизма?

Мысль мне так не понравилась, что я снова углубилась в газету и прочитала скучнейшую заметку, в которой говорилось, что с каждым годом скудеют энергетические хранилища для инфернов, ведь их популяции растут. Тут же имелась фотография маленького личика новорожденного энергетического вампира, ужасно похожего на необычного инопланетного звереныша. Всегда любила уродцев, а потому умильно прицокнула языком и непроизвольно покосилась на телефонный аппарат на столе.

Я вытерпела ровно пять минут, а потом все-таки набрала несложный домашний номер Сэма. Трубку долго не брали, и я грешным делом действительно решила, что мамочка отправила мальчишку в Тмутаракань первым утренним поездом, но тут раздался щелчок. Тихий дрожащий голос, очень мне не понравившийся, произнес издалека:

– Ало?

У меня сжалось сердце в дурном предчувствии.

– Да, ало, – нарочито громко отозвалась я. И пустая квартира подхватила мои слова, заставив вздрогнуть. – Это Маша Комарова. Я хотела узнать про Сэма.

– Маша? – испуганно взвизгнула женщина. До меня донеслись звуки непонятной возни, а потом мне ответили:

– Здравствуй, Маша.

Я почувствовала, как ладони стали влажными. Я едва узнала Эдика, словно он прикинулся незнакомым баритоном, огородился стеной насмешливости.

– Эдик, что ты там делаешь?

– Маша, давай поиграем в игру, – предложил он.

– Хватит с меня! – рявкнула я. – Я и так в большой компьютерной игре! Только посмей причинить мальчишке вред!

– Тогда что? Я буду иметь дело с тобой? – Он издевательски расхохотался. – Инферн и вся его семья в аркане. Ты помнишь, дорогуша, что такое аркан? Ах, прости, забыл, ты же ни черта не помнишь. Другими словами, я натяну веревку, и упыри отойдут в мир иной.

– Эдик, хватит! – К собственному ужасу я почувствовала в своем голосе просительные нотки. – Чего ты хочешь?

– Мне бы очень хотелось видеть тебя. Прямо сейчас.

Где-то издалека до меня донесся приглушенный крик Сэма: «Маша, не смей! Не смей!», а потом тоненький скулеж, как будто мальчишку хорошенько шибанули. Я так и представила, как он скорчился на грязном полу крохотной прихожей, и сердце пропустило очередной, безусловно, очень важный удар.

– Ты можешь со мной поговорить сейчас.

– Нет, дорогуша, лично.

Это капкан, отпираться не стоило. Мы оба знали, что я все равно помчусь вызволять мальчишку из беды, вот оно, настоящее никчемное донкихотство. Эдик не мог меня разыскать, а потому нашел самый простой способ «выкурить из норы». Черт, он прекрасно знал, что сегодня, завтра или послезавтра я обязательно наберу номер Сомерсета. Тогда все и начнется.

– Куда ты хочешь, чтобы я приехала.

– Да прямо сюда, на наш маленький семейный праздник, – хохотнул он. – У нас все готово для встречи с тобой, дорогуша.

– Скажи адрес, я не помню.

– О, да, – раздался издевательский смешок, – с памятью у тебя действительно слабовато. Эй, ты… – Раздался звук пощечины, и я так вцепилась в трубку, что побелели костяшки, представляя, что это тонкая шея Эдуарда. – Продиктуй адрес.

– Ало, – через слезы прошептала женщина, – мы живем…

Когда я записывала адрес на клочке бумаги, найденной тут же, на журнальном столике, рука моя тряслась, а будто одеревеневшие пальцы едва держали карандаш.

Потом раздались короткие гудки, и день оскалился в окно ярким солнцем, неожиданно ставшим черным. Я без сил рухнула на диван и схватилась за голову. Дура! Дура! Хотела как лучше, а в результате Сэма и его семью все равно пытаются прикончить! В горле стоял горький комок, а непролитые слезы жгли глаза.