Беверли Бартон - Убежище

– Зачем? Эта женщина презирает меня и ясно дала понять, что не желает, чтобы я приближался к Еве.

– Прости за этот вопрос, но ты уверен, что она твоя дочь? Возможно, что…

– Она моя. – Джуда был столь же уверен в этом, как и в том, что солнце завтра встанет на востоке.

– Если Сил хотя бы заподозрит, что это твой ребенок, то попытается убить ее, – сказал Клод. – И никто не остановит и не осудит его, потому что он будет действовать согласно древнему декрету, повелевающему убивать всех детей–полукровок.

– Сегодня вечером я собираюсь созвать совет. Только преданных мне людей. И объявлю об отмене этого декрета. Я имею право отменить любой декрет, для этого требуется лишь поставить на документе мою подпись и заверить ее двумя свидетелями из членов совета.

– Совет захочет узнать, почему…

– Я – дрэнир. И не обязан ни перед кем отчитываться, даже перед высшим советом.

Клод остановился и опустил руку на плечо Джуды, устанавливая визуальный контакт.

– Разве сейчас время отталкивать пусть даже какого–то одного члена совета? Сил готовится к преждевременной войне. Чем больше членов высшего совета он сможет настроить против тебя, тем легче ему будет осуществить свои планы. – Он сжал плечо Джуды. – Твой брат не остановится, пока один из вас не убьет другого.

Джуда оттолкнул его.

– Что ты хочешь сказать? Что я не должен защищать свою дочь?

– Я хочу сказать, что, в первую очередь, ты должен держать Сила под контролем. Потому что только ты можешь помешать ему уничтожить нас.

– И ты думаешь, что я должен с готовностью пожертвовать жизнью дочери? Неужели ты не веришь в мою способность защитить ее и в то же время уберечь своих людей от моего безумного брата?

– Почему ребенок так важен для тебя? Ты не планировал становиться ее отцом. Всего два дня назад ты даже не знал о ее существовании. И нельзя забывать, что она Рейнтри.

Джуда вскипел.

– Ева – Ансара!

– Это не так, – возразил Клод. – Она Ансара только наполовину. А на вторую половину – Рейнтри. И в течение прошлых шести лет она воспитывалась в их Убежище. Если ей придется выбирать между тобой и своей матерью, между Ансара и Рейнтри, кого, по–твоему, она выберет?

Смерчи из песка зациркулировали по берегу, поднимаясь высоко в воздух. С кончиков пальцев Джуды сорвался огонь, а земля под ногами задрожала.

– Довольно. Я понял, – сказал Клод. – Ты слишком раздражен, чтобы говорить начистоту.

Клод понимал его как никто другой и принимал таким, какой он есть. И вместо того, чтобы сердиться, его всего лишь забавлял вспыльчивый характер Джуды. Временами он даже завидовал врожденному спокойствию кузена, его внутреннему покою, которым сам не обладал.

По мере того, как гнев сходил на нет, смерчи утихали один за другим. Джуда отбросил раскаленно–красные вспышки к океану, где те зашипели и умерли в соленом прибое. И только затем он продолжил прогулку вдоль берега, и Клод последовал за ним, но ни один из них не произнес ни слова.

Тропическое июньское солнце согревало их, тогда как веющий от воды бриз охлаждал. Ансара жили в раю.

– Я не могу заявить на Еву права до окончания сражения, пока Рейнтри не будут побеждены, – наконец сказал Джуда. – Если я попытаюсь забрать ее раньше…

– А как ты поступишь с Мерси теперь, когда знаешь, что она родила тебе ребенка?

– Ничего не изменилось. Я все еще намереваюсь убить ее в день сражения. – Джуда приостановился, глядя через океан на далекий горизонт. Теперь, когда сила Мерси достигла высшей точки, она будет достойным противником. И станет сопротивляться ему изо всех сил. – Пока Рейнтри существуют, они будут представлять для нас угрозу.

– Будет нелегко убить мать своего ребенка.

– Мой отец казнил мать Сила. И никогда не сожалел об этом.

– Дядя Хадар ненавидел Нузи за то, что она сотворила с твоей матерью. Нузи была злобной ведьмой и такой же сумасшедшей, как и ее сын.

– А Мерси – Рейнтри. Одной этой причины достаточно, чтобы убить ее.

Не успел Клод ответить, как они заметили одного из служащих дворца, юношу по имени Брю, бегущего вниз по лестнице, ведущей из дворца к частному пляжу. Он замахал руками, привлекая внимание дрэнира.

Добравшись до них, Брю поспешно поклонился, прежде чем сделать несколько затрудненных глубоких вздохов и доложить:

– Советник Сидра ожидает вас, дрэнир. Она просила передать, что вы должны немедленно подойти. У нее тревожные новости.

Джуда ринулся вперед, взлетев по скалистой лестнице, Клод и Брю следовали за ним. Сидру явно посетило еще одно видение. Если она сказала, что новости тревожные, значит так оно и есть. Сидра никогда не паниковала и не преувеличивала важность своих провидений.

Добравшись до дворца, они нашли старую провидицу спокойно сидящей на нижнем уровне патио, ее морщинистые руки были сложены на коленях. Ее муж, Бартоломей, стоял позади нее, как всегда являясь ее свирепым стражем.

Джуда подошел к Сидре и, когда та попыталась подняться на нетвердых ногах, помог ей вернуться на стул, и опустился перед ней на колени. Будучи дрэниром, он ни перед кем не склонял голову, но Сидра была не просто кем–то. Она была не только самой могущественной предсказательницей, но и фрейлиной его матери и ее лучшей подругой.

Сидра сжала его руки.

– Я видела мать нового клана. Она дитя света. Золотые волосы. Золотые глаза.

Его внутренности сжались. Он никогда не забывал тот момент, когда увидел золотую вспышку в глазах дочери, пусть и всего на долю секунды.

– Что означает для Ансара существование этого ребенка?

– Преобразование, – ответила Сидра.

Джуда поднял взгляд на Бартоломея, потом перевел его на Клода. Преобразование? Не уничтожение? Не погибель? И не спасение.

Сидра еще раз крепко сжала его руки, и он сосредоточился на ней.

– Если хочешь спасти своих людей, то должен защитить ребенка от… – Голос Сидры ослаб, веки устало затрепетали. – Остерегайся Сила, его зла. Ты должен полностью отменить древний декрет… сегодня. – Сидра быстро погружалась в глубокий восстанавливающий сон, как происходило всегда после того, как мощное видение истощало ее силу.

Бартоломей снял с плеч плащ и укутал им жену, после чего повернулся к Джуде.

– Вы знаете, о каком древнем декрете она говорила.

Джуда поднялся на ноги.

– Да, знаю.

– Сидра полагает, что ее видение сбудется, – сказал Бартоломей. – Если это… этот ребенок–полукровка, наполовину Ансара, наполовину Рейнтри, где–то существует…

– Существует.

– Так вы уже знали о его существовании? – спросил Бартоломей.