Роджер Желязны - Кровь Амбера

Так что я быстро по-дружески поцеловал девушку и высвободился из ее объятий.

— Возможно, поеду домой завтра, — сказал я.

— Хорошо. Я надеялась, что ты проведешь здесь ночь. А быть может, и не одну. Я хочу защитить тебя.

— Да, я очень устал.

— Добрый ужин поможет тебе восстановить силы.

Она быстро провела кончиком пальцев по моей щеке, и я вдруг понял, что встречал ее раньше. Где?.. Никак не вспомнить. И это испугало меня. Когда мы снова сели на лошадей и направились в Лесной дом, я начал строить планы, как бы удрать отсюда поскорее.

Итак, я сидел в своей комнате и потягивал вино отсутствовавшего хозяина (красное). Глядел на мерцающее пламя свечей, вдыхал прохладный воздух из распахнутого окна, и ждал. Сперва — когда дом затихнет (уже), потом — когда настанет подходящий момент для бегства. Дверь комнаты была заперта на задвижку. За ужином я несколько раз повторил, что сильно устал и намерен рано лечь. Я вовсе не считаю себя неотразимым, предметом страсти всех женщин, но Винта дала понять, что готова прийти ко мне. Я же, ни в коем случае не желая обидеть мою странную союзницу и превратить ее во врага, сослался на то, что до смерти хочу спать, и удалился в свою комнату.

Жаль, что нет при мне хорошей книги. Та, что я читал, осталась у Билла, а выудить ее я не решался — вдруг Винта постучит в дверь, учаяв, что я работаю с силами. Фиона же почувствовала, когда я рисовал Козырь.

Но в дверь никто не стучался. Я сидел, прислушиваясь к скрипам старого дома, к ночной тишине. Свечи таяли, тени на стене удлинялись, плыли при мерцающем свете, словно темный прилив. Я погрузился в свои думы и потягивал вино. Скоро…

Что это? Показалось, или в самом деле кто-то шепотом произнес мое имя:

— Мерль…

И снова. Вроде бы наяву… На мгновение все поплыло у меня перед глазами, затем я понял: возникает очень слабый контакт по Козырю.

— Слушаю, — ответил я, настраиваясь на нужную волну. — Кто это?

— Мерль, дружище… Помоги мне, или я пропал…

Люк!

— Ага, сейчас, — ответил я.

Образ становился все отчетливее, стал реальным. Люк стоял, прислонясь спиной к стене, опустив плечи, уронив голову на грудь.

— Если это хитрость, я готов. Слышишь?

Я быстро поднялся, схватил со стола свой клинок и вынул его из ножен.

— Какая там хитрость! Скорее! Забери меня отсюда!

Люк поднял левую руку. Я протянул свою. Он тут же обмяк и рухнул на меня. Я пошатнулся и подумал было, что это нападение, но Люк повис на мне всей тяжестью, к тому же я увидел, что он весь в крови и в правой руке сжимает окровавленный клинок.

— Давай иди сюда.

Я подхватил его, провел несколько шагов и опустил на постель. Потом отобрал у него клинок и положил на стул рядом с моим.

— Что стряслось?

Люк закашлялся и в изнеможении покачал головой. Сделав несколько глубоких вздохов, он наконец произнес:

— По-моему, я видел у тебя на столе бокал с вином…

— Да. Держи.

Я взял бокал, в котором оставалась примерно половина, и поднес к губам Люка. Тот стал медленно потягивать вино, время от времени тяжело переводя дух.

— Спасибо, — выдохнул он, опустошив бокал.

Потом откинул голову и отключился.

Я нащупал пульс — частый и слабый.

— Черт тебя подери, Люк! — воскликнул я. — Ну и времечко же ты выбрал…

Но он этого не слышал. Вся постель была измазана кровью.

Изрыгая проклятия, я раздел его и осторожно обтер мокрым полотенцем, чтобы выяснить, откуда течет кровь. На правой стороне груди зияла рана; возможно, было задето легкое. Однако дышал Люк нормально. Оставалось лишь надеяться, что он в полной мере унаследовал способность нашего рода к регенерации.

Я положил ему на рану салфетку и, придерживая ее рукой, стал обследовать все тело. Повреждено несколько ребер — не смертельно. Левая рука сломана выше локтя. Я наложил на нее нечто вроде шины, использовав перекладины от сломанного стула, стоявшего за шкафом. Плюс с дюжину порезов и рваных ран различной тяжести — на бедре, на правой ляжке, на правой руке и плече, на спине. К счастью, артерии задеты не были. Я промыл все раны и перевязал их, после чего Люк стал походить на иллюстрацию к справочнику о первой медицинской помощи. Потом я еще раз осмотрел рану на груди и потеплее его укрыл.

Теоретически я знал, что Логрус способен заживлять раны, однако на практике мне не приходилось этим пользоваться. С другой стороны. Люк был очень бледен, и лучше уж рискнуть.

Когда я закончил необходимые манипуляции, лицо Люка слегка порозовело. Я накрыл его поверх одеяла своим плащом и снова пощупал пульс. Теперь сердце у него билось ровнее и сильнее. Чертыхаясь — практика нужна во всем! — я убрал со стула наши клинки и сел.

Чуть позднее я вспомнил недавний разговор с Колесом-Призраком. Уж не пытался ли Люк заключить сделку с моим изобретением? Ведь он собирался использовать Призрака, чтобы обратить его мощь против Амбера. А сам Призрак спросил меня днем, можно ли доверять Люку. На что я завопил: «Нет!»

Неужели Призрак таким образом вел переговоры, что результат их сейчас у меня перед глазами?

Я достал свои Козыри, перетасовал их и сдал яркий круг Колеса-Призрака, сосредоточил на нем внимание…

Дважды я почувствовал, что приближаюсь к чему-то, и с волнением тщетно повторял попытки. Казалось, нас разделял стеклянный экран. В чем дело? Призрак занят? Или просто не желает со мной разговаривать?

Пришлось отложить карты. Но они направили мои мысли по другому руслу.

Я собрал окровавленную одежду Люка и быстро обшарил ее. В боковом кармане нашлись колода Козырей, карандаш и несколько чистых карт… И да — карты были выполнены в том же стиле, как и те, что я стал называть Козырями Рока. Я вернул в колоду карту с моим изображением, которую Люк держал в руке, когда ввалился ко мне.

Любопытный набор. Здесь были Ясра, Виктор Мелман, Джулия и незаконченный портрет Блейза. Козырь для хрустальной пещеры, для старой квартиры Люка. Несколько копий из Козырей Рока, незнакомый мне дворец. Козырь одной из моей бывших квартирок. Портрет мощного блондина в черном и зеленом. Портрет стройного мужчины с темно-рыжими волосами, одетого в черное и коричневое, и портрет женщины, очень на него похожей — определенно, близкой родственицы. Два последних портрета были выполнены в совершенно ином стиле, и скорее всего другим художником. Из незнакомцев кое-какие предположения у меня были лишь относительно блондина. Черно-зеленое — цвета наемника Далта, старого приятеля Люка.

Были еще три попытки изобразить Колесо-Призрак, все неудачные.

Люк что-то пробормотал, глаза его раскрылись, взгляд метнулся туда-сюда.