Антон Демченко - Охотник на духов

Мягко оттолкнувшись от ветки, я спрыгнул наземь и взял курс на север, подальше от порта и города, поближе к горной гряде, где в маленьких озёрах, питаемых холоднющими ручьями, водятся замечательные зеркальные карпы… Прочь от цивилизации, вперёд, к единению с природой!

Вскоре двухэтажные дома Среднего Тако сменились зелёными садами, тут и там тронутыми багрянцем отцветающей пайлы, а потом я пересёк по ливнестоку широкую дугу трассы, соединяющей Восточный и Западный порт и являющейся своеобразной границей Тако-Прибрежного. Все, дальше начинается официальный пригород. Здесь разбросаны редкие, ввиду обширности территорий, имения, хотя размер их может считаться большим только по здешним островным меркам, и у меня, как у бывшего владельца доброй сотни гектар земли Там, эти «угодья» вызывали законное презрительное фырканье… или это от появившегося странного запаха?

Остановившись, я покрутил головой, принюхался и, недовольно ею помотав, решительно прибавил ходу. Аромат, конечно, не очень… и это тем более не добавляет мне желания разбираться с его источником. И вообще, у меня же выходной, правильно? Так что, вперёд, к рыбалке и рыбке… Хотя… нет, ну интересно же!

Усевшись на поваленное бревно, явно недавно стащенное какими-то доброхотами с лесной тропинки, я вздохнул и задумался. Идти или не идти… вот в чем вопрос. Лёгкий порыв ветра пахнул в лицо острым, неприятным запахом… нет, я ж потом изведусь от любопытства, и весь отдых на озере насмарку. Решено! Гляну одним глазком, что за гадость так воняет, и со спокойной душой отправлюсь на пикник.

Приняв решение, я вновь принюхался и пошёл на запах… как ищейка, ага. Путь оказался недолгим. Уже через десять минут я выбрался из лесного массива на опушку и, оглядевшись, двинулся к её центру, где явно что-то тлело… именно это тлеющее нечто и источало тот самый отвратный запах, от концентрации которого у меня уже голова болеть начала. Но разобрать, что именно это было, я не успел. Треск ветки и шум кого-то, продирающегося через подлесок, заставил меня кубарем укатиться в ближайшие кусты. Отыскав в зарослях удобное место, я застыл, уставившись туда, откуда слышался треск. И через несколько секунд увидел, как на поляну вывалилась довольно забавная парочка. Первым появился толстенький молодой человек… лет двадцати-двадцати двух на вид, в новом, но уже изрядно продранном и испачканном спортивном костюме, а следом за ним на опушку скользнул высокий худой седобородый дядька в камуфляже, активно подгоняющий своего компаньона хворостиной. Мудрый диетолог, что я могу сказать?

Понаблюдав несколько минут, как старик гоняет тяжело дышащего толстяка по поляне, я уже смирился с тем, что мне уже не светит утолить любопытство, но в этот момент, наворачивающий очередной круг парень наконец увидел это самое горелое пятно и… взвыл…

Что-что он там жарил? Сосиски?! Идио-от! Да последний босяк Бокко не станет есть продукцию Такийского мясокомбината. Ну нет у нас таких идиотов. Почему? А кем надо быть, чтобы зная о полном отсутствии достаточно больших ферм на острове, покупать продукцию единственного здесь мясокомбината? Он вообще ориентирован исключительно на заходящие в порты Тако корабли. А что? Продукт дешёвый, и приготовленный в микроволновке, особо гадским вкусом не отличается. А в море матросам все равно деваться некуда, сожрут и такое вот эрзацмясо… М-да, а у парня, похоже, натуральная трагедия. Точно, идиот.

Фыркнув, я оставил за спиной этого горе-мученика и его седобородую Немезиду и, добравшись до знакомой тропинки, снова встал на маршрут. Не зря любопытствовал. Теперь, смогу смело утверждать, что видел настоящую городскую легенду-жителя острова, не чурающегося продукции нашего мясокомбината. Будет, чем похвастаться, ха!

Но это все потом, по возвращению домой. А пока… рыбка-а, я иду!

— Ну что, как прошло открытие? — Рандон взглянул на супругу, но та только печально вздохнула. Зато Итта так и светилась от удовольствия. — Дорогая?

— Да, милый? — Откликнулась Ринна, как ни в чем ни бывало.

— Я спросил, как прошло открытие этой вашей выставки… — Терпеливо повторил вопрос её муж, искоса поглядывая на старательно давящую улыбку старшую дочь.

— О… хорошо. — Кивнула хозяйка дома, делая вид, что полностью сосредоточена на разделке лежащего на её тарелке краба. Но, поняв, что муж не отстанет, вздохнула. — Должна признать, это было запоминающееся мероприятие.

Запоминающееся, это да… Точнее не скажешь. Итта вспомнила вчерашний день и, не выдержав, рассмеялась.

Кот явился в их дом, как и было оговорено, к десяти утра, сходу удивив встретившую его на пороге старшую дочь Ринны своим необычным видом. Для Кота необычным, разумеется. Но, как бы то ни было, даже модница Итта признала, что в льняном костюме и нубуковых туфлях, их сопровождающий выглядит безупречно. А вот поведение Кота почти не изменилось. Он встретил заявление девушки таким же небрежным фырканьем, как и любое другое её замечание о его одежде. Правда, сегодня Кот, кажется, выглядел ещё более сонным и индифферентным, чем обычно.

Дождавшись, пока хозяйка дома спустится в холл, они втроём сели в машину и покатили на выставку. К радости обеих женщин, комплекс нижнего храма встретил их довольно внушительной толпой гостей и зрителей, решивших уделить это утро приобщению к прекрасному.

Коту не впервой было сопровождать женщин семьи Рона в их официальных выходах, и он давно выработал свой достаточно удобный для окружающих стиль поведения. Иными словами, был немногословен и всегда готов отойти в сторонку, если дамам вдруг желалось посекретничать о чем-то со встреченными знакомыми. Так было и сегодня. Юноша скользил ленивым взглядом по сторонам, иногда презрительно кривился на выставленные произведения искусства и полностью игнорировал всех авторов, представленных на этой выставке… пока…

Одна из инсталляций представляла собой куб, забранный тонкой, но очень частой медной проволочной решёткой, поставленный на угол и поддерживаемый в этом положении довольно сложной печатью, выглядевшей, как круглая(!) тень от того самого куба. Это была очень тонкая работа, учитывая, что настоящей тени, куб не отбрасывал. А уж нечто, бьющееся внутри инсталляции, оставляющее при каждом ударе по тонкой проволоке решётки ясно видимые, но быстро исчезающие следы… Итта остановилась у инсталляции. Сердце Земли, надо же…

Может быть, она слишком увлеклась созерцанием этой странной, но завораживающей работы и что-то пропустила, но когда обернулась, от фирменного вальяжного спокойствия Кота уже не осталось и следа. Он выглядел каким-то взъерошенным… зрачки пульсировали в такт ударам экспоната, кулаки сжаты так, что костяшки побелели. Да нет, парень был в ярости! Того и гляди, зашипит…