Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто!

Полная луна, выглядывающая с довольным видом из-за небольшой тучки, немало помогает при передвижении по лесу. До моста остаётся около трёх километров и поэтому я тихо приказал бойцам усилить бдительность и идти потише. Поудобнее перехватив ППД я обратился к радисту:

— Олег держись поближе ко мне. В случае чего, ты наша единственная связь с руководством, так что поосторожнее.

— Так точно, товарищ капитан!

Выйдя на небольшой распадок, решили пойти дальше по нему. Первые метров триста не вызвали никаких проблем, но на душе стало становиться почему-то тревожно. С вопросом посмотрел на Мишку Скворцова, тот всегда нутром чуял проблемы, но он только пожал плечами и двинулся вперёд. Но моё насторожённое состояние всё же передалось бойцам. Ребята стали напряжённо оглядываться по сторонам, и растянувшаяся группа, приняла компактный вид. В голове промелькнула мысль: "Опять как коровы сгрудились. И ведь опытные бойцы — ну что сними делать!"

Вдруг впереди прозвучал взрыв, и тишину леса разорвал злобный лай пулемётных очередей. Быстро махнув головой в сторону ельника и знаками показав ребятам направление перемещения, я нащупал в кармане пакет махорки с перцем и щедрой рукой принялся посыпать наши следы, отступая за ребятами. Внезапно впереди расцвёл багровый цветок взрыва, мгновенно показав тёмные фигуры ребят. Схватив за руку, медленно оседающего радиста я закричал:

— Стоять! Мины!

Открывшаяся перед моим взором картина будет сниться мне после этого ещё долго. Шесть тел лежащих на земле изломанными куклами. Мишка медленно и как-то странно двигающийся в луче лунного света в моём направлении, придерживающий руками клубок кишок, лезущих из распоротого живота. Его бледные губы шепчущие что-то из последних сил. Минёр, катающийся по земле, держащийся руками за залитое кровью лицо и не обращающий внимания на почти полностью отсутствующую крышку черепа, как гильотиной срезанной над бровями. В этот момент Мишка делает ещё один нетвёрдый шаг вперёд, и за его спиной расцветает ещё одно тёмно багровое солнце…

Радист Олег Камбулов.

В себя я пришёл где-то минут через пять, лёжа лицом в листве и ощущая на себе кроме рации ещё что-то тяжёлое. В голове стоял туман, она сильно кружилась и меня тошнило. Правая рука при попытке на неё опереться резанула дикой болью и отказалась держать тело. Кое-как, отпихнув этот объект, я опёрся на левую руку и поднял голову — на мне, оказывается, лежал капитан. Безжизненное лицо, порванная и залитая кровью гимнастёрка и вдобавок всё вокруг буквально покрыто кусочками мяса и залито тёмной, почти чёрной в таком освещении кровью. Перевалив капитана на спину, я прислушался к его груди — сердце билось. В мертвенно бледном цвете луны, стоял едкий с кислинкой запах взрывчатки, а так же удушливо пахло свежей кровью и разорванными внутренностями от остатков тел. Судя по состоянию тел — перевязывать в этом аду уже никого не надо было. В глаза бросилась полусрубленная осколком ветка ели, на которой висела осклизлая гирлянда чьего-то кишечника. Страшно заорав, я схватил капитана здоровой рукой и с нечеловеческим усилием вскинув его на плечо — поволок, не разбирая дороги, не обращая внимание на всё возрастающую боль в груди…

Капитан Кадорин Андрей Геннадьевич.

Очнулся я от чьего-то всхлипывания доносившегося почти рядом. Кое как заставив себя раскрыть глаза, через мутную красную кашу увидел радиста, скорчившегося рядом со мной и с ног до головы покрытого кровью. На его молодом, безусом лице белели широко открытые бешеные глаза, парень, обнявший себя за колени левой рукой, покачивался вперёд-назад и постоянно шептал: "Ребята! Ребята!". Попытка хоть немного приподняться не увенчалась успехом — в груди резко что-то резануло и из горла сам собой вырвался тихий стон. Мгновенно развернувшись и бросившись передо мной на колени, Олег начал меня трясти, истерически рыдая и шепча: "Товарищ капитан! Вы живы!.. Только не умирайте!.. Они все мертвы!.. Ребята все мертвы!.. Товарищ капитан!"…

Глава 18

С точки зрения дроу, плетение волос является процессом, чуть ли не интимного характера — во всяком случае, ощущение от взглядов солдат было довольно неприятным. Да ещё этот старичок не вовремя образовался — короче достали! Как говорила одна прелестная Сида — пошли они все лесом, полем, да торфяником. Перетопчатся все — у меня ответственный процесс. Тем более хумансы уже вымывшись, затеяли процесс коллективного бритья. Старшина с загадочным видом правил бритву на ремне, перекинутом через ветку ивы и периодически пессимистично проверял ногтем остроту лезвия. Сергей как самый ответственный и уже побритый сидел с пулемётом — пара порезов украшающих его физиономию, как выяснилось на практике, бритва была всё же туповата. Закатанные галифе, снятая гимнастёрка и наличие пулемёта придавало ему вид коммандос (мэйд ин РККА) на отдыхе.

Отвернувшись к реке, с гордым, независимым видом и специально не обращая на чужие взгляды внимания, принялся сооружать на своей многострадальной голове нечто. Почти без участия сознания, из разгрузки достаётся несколько длинный кожаных шнурков, пять бронебойных наконечников и один листовидный. На глазах немного притихших зрителей, когтистые пальцы осторожно разбирают по прядям отмытые белоснежные волосы и начинают заплетать необычную причёску. Туго стянутые пятью косицами волосы на черепе сходятся на затылке в единую толстую косу, плотно переплетённую кожаными ремешками и завершающуюся листовидным наконечником от стрелы, вплетённым непосредственно в последние пять сантиметров косы — практически полностью состоящих исключительно из кожи. Вся эта красота, сооружённая буквально за несколько минут, конечно, вызвала некоторое удивление у присутствующих, но самый большой вопрос читался во множестве человеческих и в паре древесных зрачков относительно пяти узких ромбических наконечников от стрел, вплетённых в косу перпендикулярно ей на равном расстоянии друг от друга, образуя в комплекте с волосами подобие остистых выступов на хребте дракона. Если конечно собравшиеся вокруг любопытные хумансы представляют, как выглядит дракон, в отношении духа леса я не сомневался — старичок за свою жизнь видел и не такое. Осторожно мотнув головой из стороны в сторону и убедившись в том, что наконечники прочно закреплены в волосах, я резко наклонил голову вправо, чуть выворачивая при том шею, коснувшись подбородком ключицы. Дружный треск, столкнувшихся при сгибании косы, наконечников явился аккомпанементом тихому свисту кончика косы, срубившему тоненькую веточку ивы, до сих пор маячившую перед моим лицом. Удовлетворённо хмыкнув, я развернулся к затихшим спутникам и принялся одеваться, к этому моменту я уже достаточно высох.