Николай Степанов - Дар синего камня. Дилогия (СИ)

С покупками разобрался в первой половине дня, как раз до обеденного перерыва. После разговора с приятелем сразу собирался ехать обратно на дачу, но…

«Что за Ляля? Откуда она знает отца? Или это ловушка? Но почему она слово в слово написала его поговорку? Папа не делился ею абы с кем».

Раскрыть тайну исчезновения отца стало для меня чем-то вроде навязчивой идеи. Да, я на девяносто девять процентов уверен в его смерти, но ведь надежда – леди очень живучая и умирает, как правило, последней. Тем более сейчас у меня в кармане лежал клочок бумаги с номером телефона, который мог стать ключом к разгадке.

«Звонить или не звонить – вот в чем вопрос. А чем я, собственно говоря, рискую? Даже если на другом конце отследят таксофон, тут два шага до метро, а там найти человека труднее, чем иголку в стогу сена».

Я набрал номер.

– Але?

– Могу я переговорить с Лялей?

– Семен? – уточнили хриплым голосом.

Едва сдержал возникшее желание немедленно положить трубку.

– Да.

– Семь лет назад я встречалась с твоим отцом и, наверное, последняя видела его живым.

– Последним был убийца.

– Может, я его и убила? Он тогда просил тебе кое-что передать.

– И вы только сейчас…

– Если тебе это нужно, приезжай скорее, – перебила она. – А то можешь меня и не застать… живой.

Судя по интонации, не похоже, что женщина шутила.

– Где вас найти?

Она продиктовала адрес.

– Постараюсь приехать через пару часов.

Ляля жила в Химках. Не ближний свет, но дорогу туда я знал хорошо. Пару раз ездил в командировку на НПО им. Лавочкина. Главное, на станции «Речной вокзал» никого из сослуживцев не встретить, иначе может конфуз получиться, ведь по легенде Семен Зайцев отдыхает в Италии.

«Семен, что ты забыл на северо-западе Москвы? Срочно свяжись со мной! А то буду беспокоиться».

Волновать нашего командира не стоило. На последнем заседании группы уникумов мы решили: если от девушки приходит запрос, отвечать нужно быстро. Пятнадцатиминутное молчание влечет за собой всеобщую тревогу, после чего по наводке Маргариты на место слетаются все члены нашего маленького отряда – ее дар каким-то невероятным образом отслеживал местонахождение каждого из нас.

Пришлось доставать сотовый.

– Еду в Химки. Там в одном магазинчике есть то, что мне позарез нужно, – доложил я.

– Когда вернешься?

– Постараюсь к семи вечера прибыть на «Теплый Стан».

– Степаныч подъедет туда к девяти, у него полезный контакт наклевывается.

– Хорошо, тогда спешить не буду.

– Осторожней. – Она выключила связь.

После удачного эксперимента с Ильей я повторил те же опыты с остальными, и в итоге все приобрели стойкость к ментальному воздействию, а Славка вдобавок справился с аллергией. Правда, выстроить заслон на пути телепатического вмешательства сумел лишь Володька. Романтик не переставал удивлять своими успехами, однако при этом не мог избавиться от подросткового комплекса стесняться по любому поводу. Особенно когда оказывался рядом с Маргаритой. Мне даже временами становилось неловко заигрывать с ней в его присутствии.

Автобус доставил до остановки «Бутаково». Где-то неподалеку должна быть улица Московская.

Дверь открыла еще не старая, но явно опустившаяся женщина в домашнем халате. Ее трясущиеся руки производили отталкивающее впечатление, потому что сразу было понятно – это не последствия инсульта. Хозяйка осмотрела меня с головы до ног:

– Ты, что ли, Семен?

– Я.

– Проходи на кухню.

Тяжелый запах в квартире почти физически ударил по обонянию. Я прошел в крохотную кухню, где из всей мебели умещался лишь стол, две табуретки, газовая плита и обшарпанный холодильник, из которого хозяйка вытащила бутылку трехзвездочного коньяка, что меня невольно удивило. Логично было ожидать дешевую бормотуху или, в крайнем случае, паленую водку.

– Пить будешь?

– Нет. Вы хотели мне что-то передать?

– Садись, хоть посмотрю на тебя.

– Можно окно открыть? Душновато здесь.

– Валяй.

Подоконник был заставлен грязной посудой и банками с водой, в которых пускали перо луковицы. Чтобы открыть створку, пришлось передвинуть все в один угол. Прямо под окном на клумбе цвел куст шиповника, и его ветки, как любопытная соседка, сразу просунулись внутрь. Свежий воздух и мягкий аромат поздней весны несколько развеяли гнетущее настроение.

– Решетки не собираетесь ставить? Все-таки первый этаж.

– У меня красть нечего, – махнула она рукой.

Я присел на край табурета. На клеенке валялись остатки предыдущих трапез, а сбоку стояли два глиняных горшка с землей. Обитавшие в них растения, по-видимому, давно высохли, и кашпо теперь использовались в качестве пепельниц.

– Похож на Женьку. Те же глаза и нос. – Хозяйка, оказывается, пристально разглядывала меня в то время, когда я искал чистое место в этом свинарнике.

– Вы сказали, что видели его…

– Да, встречались. Семь лет назад я еще видной телкой была, не то, что теперь. Мы с девчонками тогда на Ленинградке таких клиентов снимали, пальчики оближешь.

– Так сколько же вам… – Никогда не задаю этот дурацкий вопрос женщине, а тут вырвалось. Ну не могла она за семь лет превратиться…

– Да, не тушуйся. Малость за сорок перевалило. А в тридцать пять я многим двадцатилетним фору давала. Если бы не наркота, может, и сейчас еще была бы в силе.

Женщина сдвинула в сторону очистки сушеной рыбы, взяла с подоконника грязный стакан и плеснула туда горячительного. Выпила залпом.

– Мой отец, – напомнил я.

– Не дрейфь, он не был моим клиентом. Наоборот, хотел одну подружку, из малолеток, на путь истинный наставить. Знал бы он, сколько с ней мужиков к тому времени переспало, понял бы, что да-а-авно опоздал! Они, кобели, как увидят деваху с детским личиком, так чуть сразу из штанов не выпрыгивают. А у Раиски мордашка как у куколки была. Ты сам-то каких барышень предпочитаешь?

– Мы не обо мне сейчас говорим, женщина.

– Ляля меня зовут! – громко напомнила она.

– Хорошо, Ляля, – с ударением на кукольном имени произнес я, уже теряя терпение, – вы хотели рассказать мне о Евгении Зайцеве.

– Склерозом не страдаю! – злобно зыркнула она в мою сторону. – Так вот, к той дурехе два крутых мужичка подъехали. Им Женька где-то дорогу перебежал. Вот и решили они его в обществе голых девиц заснять, компромат состряпать. Пообещали ей хорошие деньги, если порошок в его стакан положит и сообщит потом о выполненной работе. Даже аванс в три штуки баксов отстегнули – денежки по тем временам немалые.