Геннадий Ищенко - Приёмыш. Противостояние.

— Все было прекрасно слышно, — ответил Алин. — Все вы, ваше величество, правильно заказали, только я бы в заказы добавил бы еще и посуду. Я здесь походил по магазинам и посмотрел, что продают. Стеклянной и керамической посуды много, и вся она гораздо лучше нашей. Наша керамика ограничивается кувшинами и кружками, а стеклянной посуды почти совсем нет.

— Вот и закажи здесь все, что посчитаешь нужным, а потом можно будет еще и американцам заказать то же самое. Ты прав, на посуду будет большой спрос. Но сделаешь это можно позже, а пока нужно поймать Воронцова и заказать дополнительно гранатометы. Тех четырех десятков, которые недавно получили, будет мало. Я поговорила с Новиковым, так он считает, что крупных животных ими валить самое то. Уж если граната прожигает броню танка, то любого зверя и подавно прожжет. Разве что чешуя моего друга не поддастся, да и то вряд ли. Она крепиться к шкуре, и если выгорит шкура, то и чешуя держаться не будет.

— А чего его ловить? — сказал Алин. — Он пришел следом за послом и остался вас ждать в комнате для гостей. Позвать?

— А зачем звать, когда можно позвонить? — кивнула ему на трубку Ира. — Давай звони.

— Не нужно никуда звонить, — послышался из-за двери голос Воронцова. — Можно войти? Ей богу, я вас не подслушивал. Попросил парней из охраны предупредить, когда уедут американцы. Они и предупредили. Выхожу, а вы говорите громко, да и дверь не прикрыта, так что последние слова я слышал. Много нужно гранатометов?

— Сотни две дадите? И кумулятивных гранат побольше.

— Так и знал, что заказывать будете сотнями, — вздохнул куратор. — Если поможете попасть отсюда в мой кабинет, сразу же сделаю заявку. Только при одном условии, согласны?

— Вы бы хоть условие сказали, прежде чем вымогать согласие, — засмеялась Ира. — Интересно, что вам такого могло потребоваться, что уже даже опустились до шантажа?

— Так уж и шантаж! У вас намечается война? Намечается. А где война, там и фронтовая кинохроника. Одним словом, к вам будет просьба принять группу военных кинооператоров и дать им доступ в зону боевых действий.

— Сами не знаете, о чем просите, — вздохнула Ира. — Согласна я на съемку, но не больше двух человек. Вооружите их не только камерами, но и оружием, а я дам амулеты и пару дружинников для охраны. Но за их жизни я поручиться не могу, сама не знаю, что там будет твориться. Если согласны на такие условия, то присылайте свою группу в замок. Только не тяните, боевые действия могут начаться в любой момент. И гранатометы желательно передать сегодня или завтра, пусть даже только часть. Напоследок хотелось бы узнать куда вы пропали?

— Ездил с семьей на неделю на море. Три года обещал и все никак не мог вырваться. Мне уже домашние начали угрожать принять меры. Так что пока у вас нет войны, я и вырвался с условием, что если…

— Если завтра война, если завтра в поход, — пропела Ира. — Завидую, если честно. Вот покончим с Урнаем, сама туда выберусь. Вы где были?

— В Феодосии.

— Фотографии делали?

— Конечно, старший сын много всего снимал.

— Вот и принесите мне парочку, где сняты относительно безлюдные места недалеко от моря. Я и сама схожу, и канцлера свожу. Он, оказывается, всю жизнь мечтал увидеть море. Только нужно будет вам, Алин, купить мне закрытый купальник. Раз ходите по магазинам, значит, вам это будет нетрудно. Размер, наверное, сорок четвертый, а цвет — на ваш выбор. Ладно, сейчас я вас Павел отправлю в кабинет за гранатометами, а сама уйду в столицу. Хоть Март и знает, где меня искать, а все равно сердце не на месте, когда в такое время приходится уходить на Землю.

Как только Ира очутилась в гостиной королевского замка, она сразу же услышала гудение амулета, доносящееся из спальни. "Звонил" Сантор.

— Ваше величество, — обрадовался он. — Хорошо, что вы появились, а то я уже хотел бежать за амулетом связи с Мартом. К вам тут пришел один странный тип и настаивает на встрече.

— А в чем его странность, если кратко?

— В первую очередь в говоре. Говорит по-нашему быстро, но как-то не так, как все остальные. По виду он чистокровный кайн, но опять-таки есть в нем что-то чужое, что-то такое, что трудно объяснить словами.

— А что говорит?

— А ничего. Заладил, что ему нужно видеть королеву, а ничего объяснять не хочет. Я ему пригрозил, что прогоню, так он на полном серьезе заявил, что вы потом за это спустите с меня шкуру.

— Ладно, хочет меня увидеть, значит, увидит. К королевам во дворец обычно по пустякам не ломятся. Пусть его проводят наверх к моим комнатам, я сейчас буду. Магические способности у него есть?

— Очень слабые. А амулетов на нем нет, я проверял.

Ради нежданного гостя Ира не стала переодеваться, так и осталась в сером брючном костюме из тонкой шерсти, в котором ходила на встречу с послом. Едва она появилась в гостиной своего замка, как во входную дверь постучали. Услышав разрешение войти, зашел один из ее дружинников.

— Ваше величество, — поклонился он Ирине. — Мы доставили этого человека. Вы будете с ним беседовать в нашем присутствие?

— Нет, Марк, — ответила девушка. — Давайте его сюда, а сами пока побудьте за дверью.

Проигнорировав недовольство дружинника по поводу такого вопиющего нарушения правил безопасности, она села за стол, а вошедшему парню, которому было лет двадцать пять, показала рукой на стул, стоящий по другую сторону стола.

— Что ты на меня так вытаращился? — усмехнулась она, с интересом разглядывая гостя, в котором действительно было что-то необычное. — Не похожа я на королеву? Ты уж извини, но ради тебя я менять одежду не собираюсь. Ты хотел увидеть королеву, ты ее увидел. Давай, излагай, какое у тебя ко мне дело.

— Извините, ваше величество, — сказал парень, и Ира поняла, что имел в виду Сантор, говоря о говоре.

Гость говорил чисто, но некоторые слова звучали не так, как их выговаривали остальные, хотя общий смысл сказанного был понятен.

— Я хотел вам задать один вопрос, — продолжил ее собеседник. — Вы что-нибудь знаете о государстве рахо?

— Так ты с побережья! — догадалась Ира. — И много там осталось кайнов? Неужели рахо позволили вам остаться?

— Кайны остались лишь в одной провинции, — ответил парень. — Они там на положении рабов, но живут небольшими общинами, и рахо редко вмешиваются в их дела, если вовремя расплачиваться зерном.

— А ты тогда чего гуляешь на свободе? Сбежал или кем-то послан? И как тебя, кстати, зовут?

— Меня зовут Колин, и я свободный человек. А здесь я потому, что послан вождем рахо Кардом деш Кардеком. Он и дал мне свободу.

— Только тебе или и твоим родным?