Джо Аберкромби - Последний довод королей
— Что ж, они оба были отличные парни. Лучшие, и умерли достойно, как я понял. Так может случиться с каждым.
— Да, — произнес Тул, поднимая кружку. — И с тобой могло. Давай за мертвых.
Они выпили в молчании, и Логен причмокнул губами, почувствовав вкус пива. Давно забытый.
— Да, год прошел, — проворчал Доу. — Мы кое-кого убили, отмерили немало дорог, ввязались в это проклятое, никому не нужное сражение. Потеряли двоих товарищей и выбрали вождя. А что было с тобой, Логен Девятипалый?
— Ну… что-то вроде сказки. — Логен спросил себя, какая же это сказка, и не смог найти ответ. — Я думал, шанка убили вас всех или забрали с собой, ведь жизнь приучила меня всегда предполагать худшее. Так что я отправился на юг и встретился с этим фокусником, колдуном. Мы с ним отправились в путешествие — очень далеко, за море, чтобы найти какую-то штуковину. А когда добрались до места, ее там не оказалось.
Он рассказывал и понимал, что его история звучит как бред сумасшедшего.
— Что за штуковина? — спросил Тул, скорчив озадаченную гримасу.
— А кто ее знает. — Логен облизнул зубы, на которых остался привкус пива. — Я понятия не имею.
Они переглянулись, словно никогда прежде не слышали такой нелепой истории. Логен не мог не согласиться, что так оно и есть.
— Впрочем, сейчас это не имеет значения. Оказалось, жизнь не так тошнотворна, как я думал.
Он дружески хлопнул Тула по спине. Ищейка вдохнул и выдохнул, раздувая щеки.
— Ну, как бы там ни было, нам по душе, что ты вернулся. Я так понимаю, что ты снова займешь свое место?
— Мое место?
— Ну, будешь командовать. Ты ведь был главным.
— Был, но у меня нет желания снова становиться вождем. Мне кажется, парни вполне довольны нынешним положением дел.
— Но ты умеешь вести за собой людей лучше, чем я.
— Не думаю. Пока я командовал, ничего хорошего не было — ни для нас самих, ни для тех, кто сражался на нашей стороне, ни для тех, кто дрался против нас. — Логен поник, вспоминая былое. — Я займу свое место, если ты хочешь этого, но лучше мне последовать за тобой. Мое время прошло, и оно было не лучшим.
Ищейка растерялся. Он явно надеялся на иной ответ.
— Ну, если ты уверен…
— Я уверен. — Логен хлопнул его по плечу. — Что, не так-то просто быть вожаком?
— Да уж, — недовольно кивнул Ищейка, — дьявольски непросто.
— Кроме того, как я понимаю, многие из этих парней прежде враждовали со мной и не очень-то рады меня видеть.
Логен оглядел ряды воинов, сидящих у костра, посмотрел на их напряженные лица, услышал, как они повторяют его имя. Они говорили слишком тихо, но он мог догадаться, что речи эти вовсе не хвалебные.
— Не бери в голову, они будут скакать от счастья, что ты воюешь вместе с ними, когда начнутся боевые действия.
— Посмотрим.
Логену показалось ужасно обидным то, что ему придется вступить в драку и убивать ради того, чтобы заслужить признание людей. Он ощущал на себе пытливые взгляды из темноты, но все мгновенно отводили взоры, как только он к ним оборачивался. Только один человек не опустил глаз — здоровый парень с длинными волосами, сидевший посередине.
— Это кто? — спросил Логен.
— Где?
— Вон тот, который постоянно смотрит на меня.
— Это Трясучка.
Ищейка облизнул пересохшие губы.
— Он крепкий орешек, этот Трясучка. Несколько раз дрался с нами, и отлично дрался. Я вот что скажу — он хороший человек, и мы перед ним в долгу. Но, кроме того, будь я неладен, если не скажу тебе, что он сын Гремучей Шеи.
Логен вдруг ощутил приступ дурноты.
— Кто он?
— Второй сын.
— Тот мальчик?
— Много времени прошло с тех пор. Мальчики стали взрослыми.
Да, много времени прошло, но ничто не забылось. Логен сразу почувствовал это. Ничто не забывается здесь, на Севере, и ему следовало знать об этом.
— Мне нужно ему кое-что сказать. Если нам придется вместе драться… я должен ему кое-что сказать.
Ищейка поморщился.
— Думаешь, стоит? Некоторые раны лучше не трогать. Ешь, а поговоришь с ним утром. С утра любые вести звучат приятнее. Я думаю так, но решай сам.
— Уф, — недовольно буркнул Молчун.
Логен поднялся.
— Ты прав, но лучше сделать дело…
— Чем жить в страхе перед ним. — Ищейка кивнул в сторону костра. — Тебя ничто не изменит, Логен, это точно.
— Тебя тоже, Ищейка. Тебя тоже.
В темноте, пахнущей дымом, жареным мясом и натруженными человеческими телами, он прошел за спинами карлов, сидевших у огня. Он видел, как они сутулятся и что-то бормочут при его приближении. Он знал, о чем они думают: этот треклятый Девятипалый сейчас за моей спиной, а он последний человек в мире, которого стоит подпускать к себе сзади. Трясучка неотрывно и холодно наблюдал за ним, вполглаза смотрел сквозь упавшие на лицо длинные волосы, сжав губы в ниточку. В руке у него был нож, предназначенный для еды, но вполне пригодный для того, чтобы проткнуть человека. Логен видел, как отблески пламени играют на лезвии, когда присел рядом с Трясучкой на корточки.
— Значит, ты и есть Девятипалый?
Логен поморщился.
— Да. Это я.
Трясучка кивнул, так же пристально глядя на него.
— Вот, значит, какой ты, Девятипалый.
— Надеюсь, ты не разочарован.
— Да нет. Нисколько. Хорошо, что у тебя хватает наглости.
Логен опустил голову, придумывая, с чего начать. Согласиться или возразить, умыть руки или подставить щеку? Он искал слова оправдания, которые могли бы сдвинуть дело с мертвой точки.
— Тогда было трудное время, — произнес он, наконец.
— Труднее, чем сейчас?
Логен закусил губу.
— Да, возможно.
— Времена всегда трудные, — проговорил Трясучка сквозь зубы. — Это не значит, что можно творить всякое дерьмо.
— Ты прав. Для того, что я сделал, прощения нет. Я не горжусь этим. Не знаю, что еще сказать. Просто надеюсь, что ты сумеешь на время отложить наши счеты и мы сможем драться бок о бок.
— Я не буду ходить вокруг да около, — ответил Трясучка, и его голос прозвучал сдавленно, словно он прилагал огромные усилия, стараясь не закричать или не разрыдаться. Или то и другое разом. — Мне нелегко отступить в сторону. Ты убил моего брата, хотя пообещал ему помилование. Ты отсек ему руки и ноги, потом прибил гвоздями его голову, как это принято у Бетода.
Пальцы его руки, сжимавшей нож, побледнели и дрожали от напряжения. Логен видел, что Трясучка едва сдерживается, чтобы не всадить нож ему в лицо, и не винил его за это. Нисколько не винил.
— Мой отец после этого изменился навсегда. Словно вся жизнь ушла из него. Я много лет мечтал надрать тебе задницу, кровавый Логен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});