Елена Никитина - Чего хотят вампиры

— Боюсь, именно сейчас он ее и не оценит, — фыркнула клыкастая блондинка. — Поэтому, в отличие от некоторых, я не предлагаю всяких глупостей.

— Ну да, ты их просто делаешь.

Вампирша расплылась в довольной улыбке. Все-таки удалось пронять насупившегося сыча.

— И что же это? — услышали находящиеся в тайной комнате вампиры.

— Твое категоричное «нет».

Иномирянка выдержала театральную паузу и многозначительно улыбнулась.

— Не дождешься, — донеслось из кровавой камеры слежения. События там, кажется, переставали быть безобидными и не предназначались для посторонних глаз, но некоторые уже вошли во вкус.

— Зато никто еще не уходил от меня разочарованным, — продолжила политику обольщения Глафирена.

— Все! Хватит! — Статный голубоглазый вампир с зачесанными назад волосами цвета воронова крыла, доселе не принимавший участия в разговоре, хлопнул по столешнице ладонью так, что блюдо подпрыгнуло.

К чему именно относился столь категоричный приказ, к тайному просмотру чужих взаимоотношений или же к неуместной пикировке рядом сидящих, никто сразу не понял, но беспрекословно послушались все. Сладкая парочка, даже не подозревающая, что за ней следят, исчезла с импровизированного экрана, а Листей с Глафиреной притихли, словно нашкодившие котята.

— Исход встречи мы узнали, остальное не наше дело, — продолжил клыкастый красавец и повернулся к потупившейся блондинке. — А теперь, Глафирена, оставь нас, здесь будет исключительно мужской разговор.

— Вот так всегда, — притворно вздохнула вампирша и, обмакнув в загустевшую кровь палец, поднесла его к носу, понюхала. — Аппетитно пахнет. — Она плотоядно облизнулась. — Где вы прячете такой вкусный проводник, миррен Стирх? Хотя не надо, не говорите, я сама найду, так даже интересней.

С этими словами клыкастая дама грациозно встала из-за стола и отправилась на охоту. Мужчины остались одни.

— Что скажешь, Карилен? Ведь Стефианир — твой кровный племянник. — Стирх Байр, истинный вампир рода Плиссу, тринадцатая династия Лотха, глава клана Мейлих, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Не знаю, — пожал плечами Карилен. — Пока не знаю. Эта дурацкая клятва… И кто мальчишку за язык тянул? Ведь сегодня даже поговорить с ним некогда было, провозился с этой иномирной алакантой…

— Она не алаканта, как мы все наивно предполагали, — подал голос целитель.

— Я так и думал, что девчонка открыла Врата случайно. — Стирх медленно кивнул. — Судя по имеющейся у нас информации, их мир населен только людьми, да и то с очень низкими как магическим, так и жизненным уровнями, которые заменяются искусственными энергиями электроники, замыкающими каждого из живущих на Земле на самом себе. Вампирам там точно нет места. Не понимаю, почему Стадия пошла по этому Пути, не могла алаканта, пусть и неопытная, не почувствовать опасности.

— Если только ее туда специально не толкнули, как и всех остальных пропавших. Стефианир говорил, что кто-то планомерно поставлял вампиров для опытов этому ученому. — Истинный вампир клана Зварру побарабанил пальцами по столешнице.

— Говорить-то говорил. Знать бы еще кто. Веерхи нас сами с потрохами сожрут за то, что не выдали им чужаков, на которых они имеют гораздо больше прав, чем все кланы вместе взятые. Я бы и сам с удовольствием до дна выпил этого гнусного очкарика, но после Лика Справедливых это становится опасным.

— Согласен.

— Ситуация довольно паршивая, Карилен. Мы слишком расслабились из-за многовековой спокойной жизни. Боюсь, назревают большие неприятности. Веерхи — довольно многочисленный и сильный клан, и, что хуже всего, агрессивный и злопамятный, им ничего не стоит попытаться забрать у нас силой законную добычу. Глупо ввязываться в войну из-за каких-то людишек, пусть и наделенных некоторыми особенностями. Кстати, какими, Листей? Вижу, тебе есть что сказать нам по этому поводу. Что Светлана не алаканта, мы уже слышали.

— Лучше бы она была истинной алакантой, пусть и из враждебного мира, — угрюмо отозвался целитель и перевел взгляд на почти догоревшую свечу, обдумывая, как бы поделикатней преподнести неприятную новость, но быстро собрался с мыслями и выдал: — Она — Вершитель.

Тишина, повисшая в кабинете после этих слов, стала почти осязаемой.

— Откуда тебе это известно? — настороженно осведомился Стирх, не торопясь доверять непроверенной информации.

— При прямом контакте она легко, словно играючи, пробила мою защиту, — неохотно поделился Листей своим полным провалом перед иномирной человечкой. — И не просто пробила, зараза такая. Она за несколько мгновений умудрилась стать частью меня и… безошибочно определила истинную майю.

— Вот даже как? — невесело усмехнулся глава клана Мейлих. — В таком случае у нас действительно назревают большие… если не неприятности, то перемены точно.

Карилен поднялся и медленно прошелся по кабинету, обдумывая ситуацию в свете новой информации. Истинная майя, а проще говоря, личный, строго индивидуальный запах души каждого живого существа, вещь, по сути, сакральная, магическая и очень-очень уязвимая. С помощью знания майи можно не только легко найти вампира, где бы он ни находился, но и полностью подчинить его своей воле, направить его силу, выносливость и, что греха таить, кровожадность на путь мирового разрушения. Испокон веков истинные скрывали свои слабые места (а собственный уникальный запах — особенно) под надежной защитой энергетических щитов. И не только от жалких людишек, но и друг от друга.

Вампиры практически неуязвимы, они с мягкой улыбкой могут терпеть невыносимую боль, смертельные для людей раны заживают на них почти мгновенно, сомнения и разочарования почти никогда не мучают, страх не ведом, смерть не страшит. Лишь вероятность попасть в капкан чужого влияния заставляет вампиров дрожать от ярости. Малейшая попытка пробиться к майе (а это практически невозможно — за многотысячную историю вампиры научились мастерски защищать свою индивидуальность) карается незамедлительно и жестоко. Сейчас никто и не дерзнет покуситься на святая святых, но на заре становления кланов были инциденты, когда особо ушлые вампиры умудрились найти способы воздействия на тонкую структуру майи и практически поработили половину своих же соплеменников. Стремление к господству — черта исключительно социальная и присуща любому обществу, число индивидуумов в котором больше одного. Одиночки не стремятся к лидерству. Так происходит и в мире животных, и в мире людей, и в мире вампиров. Чем выше уровень сознания общества, тем более жестока и разрушительна борьба за власть. И не у всех хватает гордости и благородства, чтобы вести честную войну.