Малахитница - Янина Олеговна Корбут
Заканчивала уже поздно ночью, почти в полусне, но все-таки не забыла оформить работу, как положено по правилам конкурса. И сделать копию — так, на всякий случай.
Уснула она прямо за столом, среди нескольких десятков нарисованных украшений.
Конкурс все никак не начинали.
Тёпка сидела как на иголках, косясь в сторону судейского стола. Ей казалось, что она заметила изумрудный блеск среди флешек участников. Сердце неприятно кольнуло. Этого не может быть! Она не могла перепутать флешки, ведь не могла же?
Утром она не услышала будильник. Отец разбудил в самый последний момент и, подгоняя сонную дочь, одним движением сгреб в сумку все, что было на столе. Кучу рисунков, какой-то учебник и две флешки. Точно, две. На одной была Тёпкина конкурсная работа, а на второй (любимой, с изумрудной подвеской) хранилось все самое важное, включая те самые фотографии из библиотеки.
Тёпка сунула дрожащую руку в сумку и попыталась на ощупь найти флешку. От усердия она даже закусила губу. Есть! Вынула руку из сумки, задержала дыхание и разжала кулак. Без подвески. Значит, у судей лежит флешка с подвеской. И с фотографиями.
И как только мастер Михаил увидит эти фотографии, Тёпка пропала.
Начало конкурса прошло как в тумане.
— Работа номер восемь, Демидова Степанида, — объявил председатель комиссии.
Тёпка затаила дыхание. Ноги дрожали, поэтому она радовалась, что участникам не нужно вставать до тех пор, пока комиссия не обратится к ним с вопросами. Если вообще обратится.
— Номер восемь, — повторил председатель. — В чем дело?
Ассистент подошел к председателю и что-то сказал, потом вернулся на свое место. Сидевший рядом мастер что-то спросил, ассистент развел руками. Зрители зашептались.
— Тишина, пожалуйста, — сказал председатель.
Ассистент сходил туда и обратно еще пару раз. Председатель пролистал какие-то бумаги. И принял решение:
— Работа номер восемь снимается с конкурса за нарушение правил.
Тёпка вскочила, забыв о том, что ноги дрожали. Стоять она могла, а сдвинуться с места — нет.
Предоставленные конкурсантом… то есть конкурсанткой материалы свидетельствуют о том, что работа выполнена с посторонней помощью. Это прямо запрещено правилами конкурса. Переходим дальше. Работа номер девять, Егорушкин Илья.
Тёпка поняла, что она стоит возле стола комиссии (как она туда попала?) и пытается объяснить, что они ошибаются, что это неправда, она все делала сама.
— Этот конкурс для вас закончен, — сказал председатель, когда стало ясно, что просто так девочка не уйдет. — Подрастите, подучитесь и приходите на будущий год. Если не передумаете заниматься камнями, конечно же. А сейчас отойдите и не мешайте.
Она отошла.
Конкурс закончился.
Председатель что-то сказал. Возможно, назвал победителей. Или просто объявил перерыв, Тёпка не вслушивалась.
Она очень старалась не расплакаться, поэтому изо всех сил стискивала зубы. Но было ужасно, ужасно обидно. Она могла бы все объяснить, если бы ей только дали сказать, если бы только выслушали.
Но комиссия слушать не стала.
Тёпка всхлипнула сквозь зубы, вновь пережив этот момент.
— Выдохни, деточка, — прозвучало над ухом, и кто-то погладил ее по плечу. — Сейчас во всем разберемся.
Тёпка обернулась: рядом с ней стоял Николай Викторович и держал под руку очень старенького дедушку в потертом пиджаке.
— Познакомься, Степанида, это Трофим Потапович. Хочет с тобой поговорить.
Дедушка протянул руку и еще раз погладил ее по плечу. Тёпка охнула и забыла, что собиралась плакать: неужели сам Трофим Потапович? Самый великий, самый известный? Единственный из живых мастеров старой школы? Да что там плакать, она даже дышать забыла!
— З-Здравствуйте, мастер.
— Здравствуй, деточка, здравствуй. Ты, Николенька, иди, мы дальше сами.
Тёпка перехватила мастера под руку, поискала глазами ближайший стул — наверняка ему стоять тяжело, но Трофим Потапович настойчиво подтолкнул ее к столу комиссии. Пришлось идти. Шаг, второй. И уже не Тёпка поддерживала мастера, а он тянул ее с завидной силой, как на буксире.
— Мил человек, а покажи-ка мне восьмую работу, — попросил мастер, нисколько не смущаясь того, что отрывает председателя комиссии от подписания дипломов.
— Трофим Потапович, рад приветствовать, такая честь, — растерялся тот. — Только конкурс уже закончился…
— Работу, говорю, покажи, — повторил Трофим Потапович с нажимом.
Председатель вскочил, засуетилась комиссия.
Тут же вновь включили проектор, Тёпка увидела на экране свою фамилию, а вместе с ней увидели все, кто дожидался официального оглашения результатов.
— Дальше. Дальше. Теперь левее. Назад. Дальше, — распоряжался мастер, и председатель комиссии послушно листал слайды, как будто ему больше нечем было заняться.
Тёпка почему-то боялась смотреть на экран и не сводила взгляд с лица мастера.
Трофим Потапович посмотрел все, что было на флешке — и конкурсную работу, и снимки из библиотеки, и даже старые Тёпкины рисунки, которые рука не поднималась удалить.
— Работа хорошая, — объявил он. — Вкус есть. Талант виден. Можно учить.
Комиссия переглянулась. Директор подошел ближе.
— Вы хотите объявить девочку победительницей? — не понял председатель комиссии. — Но как? Баллы уже посчитаны, места распределены. Мы не можем переиграть конкурс.
— Да на кой мне ваш конкурс? Ради бумажной грамоты стараться, что ли?
— Я не понимаю, — бормотал председатель.
— Ученица, — повернулся Трофим Потапович, — тебе эта бумажка нужна?
Тёпка, счастливая просто до неприличия, помотала головой.
— Ученица? Как ученица? — казалось, весь зал смотрел на нее.
— Ученице не нужна, мне — тем более. Так что выдавайте спокойно, кому хотите. А мы дальше сами, без бумажки обойдемся.
Председатель замер в растерянности. В его голове не укладывалось, как может кому-то быть не нужен диплом такого конкурса. Это же такие возможности! С другой стороны, Трофим Потапович уже назвал девочку своей ученицей. Дела…
Директор сердито зашептал на ухо Трофиму Потаповичу. До Тёпки донеслось «висят в библиотеке» и потом «наших выпускников». Ответ мастера она решила не подслушивать, рано ей еще такие слова знать.
— Но позвольте, — спохватился председатель, — а как же посторонняя помощь? Девочка, откуда у тебя фотографии ожерелья?
Тёпка посмотрела на мастера. Она бы, конечно, спряталась за отца, если бы была такая возможность, но мастер стоял ближе.
Трофим Потапович усмехнулся.
— А ты вон у него спроси, мил человек, — и кивнул на мастера Михаила. — Сообщишь потом, что он насочиняет, а то мне ждать недосуг.
Председатель с подозрением посмотрел на мастера Михаила, а тот скривился так, будто у него заболели все зубы разом.
Тут подошли родители, и Тёпка думать забыла о мастере Михаиле.
— Хорошая у вас девочка, — сказал Трофим Потапович, одобрительно потрепав Тёпку по голове.
— Хорошая, — с гордостью подтвердил отец. — Но упрямая.
