Весенний Король (СИ) - Ольга Ружникова
По прибытии на само побережье оказалось — на борту галеасов есть женщины и дети. И, в том числе, именно поэтому сердобольные жители уже часов несколько упорно пытаются вызволить хоть их. С помощью лодок и лодчонок всего селения.
За это время выяснилось вообще многое. Опытным путем.
Проклятые Галеасы не могут причалить к берегу ближе пятисот ярдов. Нигде. А вот легкие шлюпки с них способны подобраться ближе более чем вдвое. Но не дальше.
Любая лодка с самого берега способна приблизиться к шлюпке с любого галеаса ярдов на пятьдесят. Любая. Хоть слева, хоть справа, хоть прямо. Сблизиться же с самими Проклятыми Галеасами невозможно. Как ни старайся. Не подгрести.
И никакого ветра вроде нет, но течение не двигается.
Дальше двухсот ярдов от берега вообще не отплыть. Даже с другого конца немалого селения. Чуть ли не в миле от места событий. Так что рыбакам еще и это не по нраву.
Дальше мили пока не проверяли. Но и так ясно, что приблизиться с открытого моря не выйдет. Хотя планы уже строят. Порой еще взахлеб обвиняют друг друга в трусости и лени.
Вплавь шлюпки с галеаса не покинуть. Невозможно отплыть от шлюпки по воде без судна. Приносит волной назад. Пробовало больше десятка «живых». Парни поотчаяннее. Сейчас сушатся мокрыми на палубах.
Мертвые сейчас сесть в шлюпку не могут вообще. Хоть в открытом море недалеко и отплывали.
Отплыть с галеаса без шлюпки — невозможно тем более. Даже на пару корпусов. Тут же прибивает обратно. С риском шарахнуть о крепкий борт. Двух отчаянных смельчаков уже еле спасли.
— Герцог здесь! — прокатилось по пестрой толпе. — Герцог!
— Дайте Право Причала! — разноголосо с галеасов. И с двух их шлюпок, как раз болтающихся на «границе».
Полберега собравшихся хором орет: «Даем!» И прочее, похожее по смыслу. И явно давно.
Толку, как от пышнотелой Констанции — честности. Или от козла молока. Вон от того, бородатого. И прочих приравненных к ним.
Да и умных решений от Алексиса — не больше.
— Пусть герцог попробует! Или герцогиня.
Кажется, Юсти выглядит умнее мужа.
Алексис честно «попробовал». Во всех подсказанных сердобольным и усердным народом вариантах. Хором со своими верными вассалами. С разных точек песчаного побережья. Испробовал аж три «заповедных» камня и один «очень старый», полузатопленный причал. Шаткий и гнилой, в процессе чуть не затонувший вместе с герцогом и герцогиней.
Алексис даже попытался лично отплыть с левого конца длиннющего селения. На тяжеленной, крепко смоленой лодке. Чуть не свихнулся от чадящего зноя и усталости. И от душного аромата свежего дегтя.
Толку не прибавилось. Разве что вновь стало не в пример жарче. И душнее. Несмотря на легкий морской бриз.
И усталая голова уже кружится вовсю. И отчаянно гудит.
А воодушевленный народ уже дружно предлагает попробовать еще и справа. «Тут всего-то…»
— Ваша Светлость! — ясный женский голос из взволнованной толпы. Удивительно спокойный. — Да пустите же! Мне нужен герцог!
Последний тычок локтем ближайшему нерасторопному мужику — и вот она, уже протолкалась. С тем же спокойным выражением лица. Под стать ровному, зычному голосу.
Пониже Юстинианы, крепкая, чисто одетая бабка. Но она и матери Алексиса сгодится в бабки.
— Ваша Светлость, со мной пройти извольте. — Взгляд такая не опустит. Перед Алексисом — так уж точно. А стального императора Евгения здесь нет. — Черный Монах тебя видеть хочет.
— Кто?
Мало было Проклятых Галер… Может, Алексису всё это в кошмаре снится? На ярком солнышке перегрелся?
И ведь совсем недавно было так хорошо… Весна же еще. Что будет твориться летом?
— Колдун! — сплюнул чернявый селянин.
Кажется, ему меткий тычок и достался. У Алексиса всё уже плывет слева направо и обратно. Вот-вот он и сам поплывет — в обморок.
— Знающий, — поправила железная старуха. Строго. А на говорливого так глянула — аж попятился. Небось, тоже — «Знающая». — Со мной сейчас идти надо. Дети там страдают невинные, бабы опять же — молодые и старые. У них пищи нет, и вода на исходе. На нас грех будет. Пополнят же мертвяков на галерах, как пить дать.
— Галеасах, — зачем-то поправил Алексис. Негромко.
Колкий взгляд хмурой старухи говорит ясно: не знаешь, что делать, — хоть не умничай.
А резвая толпа еще пуще волнуется. Активно шумит. Им будто и не жарко. А с Проклятых Галеасов — крики, громкий плач, да еще и уже угрозы. Обещают вернуться «потом, когда умрем». Кажется, опять кто-то «пробовать» плыть собрался.
— А сам Черный Монах к герцогу прийти не может? — прищурившись, уточнила Юсти.
— Не ходит он давно. Уже лет пять как. Ноги отнялись от старости.
И «знание» не спасло.
И принести Черного, очевидно, тоже нельзя. Или некому. Или всем слишком жарко. Или заняты. А в колдовство не верят.
Разве что очень взрослый и мудрый герцог прикажет. Прямо сейчас. Проверит личный авторитет.
Шумная толпа почти дружно примолкла. Тоже — почти. Ждет. Только легкий ровный гул идет по разномастным рядам. Как от камешка — по ровной глади воды…
И наглый козел задрал голову в первых рядах. Даже набок склонил. Он тут точно главный. Не зеленый же герцог, в самом деле.
У козла хоть рога есть. Длинные, острые.
И, может, ему и ответ известен лучше всех «Знающих», только сказать не может. Люди же не понимают по-козлиному…
— Идем, — принял решение Алексис.
В конце концов, он и впрямь — настоящий герцог. И наместник в своих владениях. А суверенный император Мидантии старше его не больше, чем на пять лет. И ничего, справляется.
Да и передышка нужна хоть на четверть часа. Выйти из этого многоголосого, орущего, суетящегося кошмара и хоть что-то сообразить.
И под крышей Черного Монаха — ветхой или нет — в любом случае не так жарко. Хоть сверху не печет.
2
Брести пришлось еще с добрую милю. Если не дольше. Через небольшой с виду лесок. Алексис пару раз едва не садился прямо на заваленную ломаными сучьями землю. Остановило лишь, что жена и старуха шли без остановки. И не замедляя шаг.
А нормальные кони через этот странный бурелом еще бы и не пробились. Откуда тут вообще столько бурь? Точно — логово лесного колдуна. Любая легенда позавидует.
Приземистая хижина… домом это точно не назовешь. Покосилась ветхая дверь, распахнуто гнилое окно. Давно не крашеное.
Густая трава у самого порога — выше пояса. И на провалившемся крыльце — уже почти по колено. Только что на кривую крышу пока нагло
