Мистер Фермер. Морковка за интим! (СИ) - Владимиров
— Пидорас, пидорасина… Я убью тебя Матвей, убью, воскрешу, а после убью ещё десять тысяч раз, тебя и этого ёбнутого пидора Кузнеца!
— Хватит ругаться звёздочка, лучше разминай свои дырочки… — Ехидно хихикая, тыкнул богине в задницу пугой другой лис, отчего трое видевших это зверолюдов разразились хохотом.
— Ублюдки… — Испытав боль и рухнув на колени, прошипело божество, — Матвей, тебе придётся подождать.
Сделав вид, что произошедшее ей понравилось, богиня, выгнувшись, схватилась за пугу связанной рукой, а после, позволив той войти в себя чуточку глубже, подозвала к клетке возбуждённо глазевшего на неё молодого лиса.
Глава 11
Потаскушка земля, она и прародительница, и кормилица, и дом, и место последнего упокоения. Всё что рождено и взращено на земле рано или поздно возвращается в неё. Сосуществование на ней, как и сама работа, дело очень и очень непростое. От работы своим инструментом я не чувствовал усталости, мне не хотелось пить или есть. Но даже игнорируя все побочные эффекты возникающие во время физического труда мне, человеку вольному и своенравному, оказалось очень сложным, часами на пролёт совершать одни и те же, монотонные и рутинные манипуляции своим инструментом.
«Как в игрушках часами на пролёт гриндить, так это пожалуйста, а как о пропитании для целого поселения позаботиться, так долго и нудно»! — Заставляя себя работать, через лень и банальную скуку мотивировал сам себя.
Не понимающие чего я добиваюсь детишки, чуть позже так же нашли себе занятие. Самые маленькие выковыривали из земли уснувших жучков, личинок и червячков, после чего-либо несли их домой, либо, ополоснув в ручье, прям сырыми тут же употребляли. Ребята постарше держались поближе ко мне, собирали камни и постоянно старались первыми схватить так же спрятавшихся в земле, сонных, выкопанных мною лягушек. Неподалёку от ручья их оказалось очень и очень много, и парочка ушастых, едва ли драку за земноводных не устроила. Пришлось разнимать.
Все в основном думали только о своей выгоде, но были и те, кто нашёл в себе мужества и смелости, предложив мне свою безвозмездную, ограниченную в возможностях помощь. Пару худеньких, бледненьких подростков кролли оказались достаточно смышлёными что бы запомнить порядок моих действий связанных с раскопками и посадкой зелёных клубней.
Для чистоты проведения эксперимента я выделил им небольшой квадратик земли рядом с собственноручно вскопанным огородом. Дал им инструмент, немного клубней, объяснил на какую глубину сажать, как полоть и какого жука отгонять. Также, опасаясь что нетерпеливые детишки могут с голоду или дури нажраться ядовитых клубней, предупредил об опасности. Число свалившихся на детские плечи обязанностей, нисколько не отпугнуло ребятню. Пообещав сделать всё как полагается, те гордо принялись исполнять возложенные обязанности. Их родители, бродившие рядом, глядели на нас как на полоумных, крутили пальцами у виска и смеялись. Но, несмотря на это, препятствовать нашей работе не стали. Их устраивало что дети при деле и присмотре других, более взрослых детей, а также какого-никакого шамана.
Шло время, мы работали, лес становился всё темнее, мрачнее и опасней. Мои юные разведчики докладывали — Хохо по прежнему не вернулась. Нависнувший над нами вечер, нагоняя теней, забрал мою возможность ориентироваться в пространстве. Видимость ухудшалась. Местные не жгли костров, не палили факелов и не готовили пищу на огне. Всё так же, вяло и устало, убитые собственными заботами, они брели из леса в лагерь и обратно. В племени выживает сильнейший, каждая семья, каждый кролли в первую очередь заботится о себе, и лишь когда сам был сыт, здоров и тепло одет начинает думать о других. От того, в местной общине, какие-либо социальные взаимоотношения находились на стадии зачатка. Всё, до чего додумались кролли — это разделиться на три важных для них социальных пласта. Травники-знахари, Охотники и Главная правящая и управляющая поселением семья, всё. Три семьи пользовались уважением и почётом, могли как то влиять на социальное становление всего общества. Но из-за того что каждый был слишком занят и горд вникать в дела других, всё скатывалось к одному общему для всех правилу: делай что велят старшие, а дальше выживай как хочешь. Именно это я и собирался изменить.
— Мистер Матвеем, вас староста зовёт. — В момент, когда я умывался у ручья, выловил меня один из детей старика-извращенца. Взглянув на кучу пригодного для употребления картофеля, и так же моющихся грязных и вымотанных нашими сегодняшними делами крольчат, отвечаю:
— Подожди немного.
Детишки сегодня хорошо потрудились, и к куче картохи по моей просьбе наносили камней, веточек и прутиков. Все они старались, и не жалея сил работали, а значит заслуживали хоть какой-то награды. Помня прошлый опыт, по быстрому скрафтил пять корзинок, потом топориком рубанул пару заготовок для будущих тарелок. Затем, покончив с заготовками, велел крольчатам набить корзинки пригодной для употребления картошкой и переносить их к главному дому. Только-только помывшиеся усталые ребятки покривили своими моськами, видно было что им лень и хотят они отдохнуть. Однако, спорить со старшим не стали и принялись исполнить мой приказ.
Через полчаса вся куча была в отдельной, совершенно непригодной для хранения теплой комнате общинного дома. Старшие кролли, вытянув стол на улицу, кучкой набивались у высыпанной на него, словно свиньям еды, а голодные дети, вечно гонимые и пинаемые старшими, молча бродили кругами, косо поглядывая на недоступные для них угощения.
— Чё под лапами крутишься а ну кыш!
— Это мой помощник. — Не дав охраннику выписать затрещину юнцу с пустыми корзинками, встал между ними я.
— Шаман Матвеем, мы всё сделали и хотим пойти отдыхать, куда корзинки велите поставить?
— Передайте их своим семьям, в качестве благодарности. А после, приходите ко мне, будем с вами ужинать.
— Ужинать? — Взглянув на стол и окружавших его злых взрослых, непонимающе переспросил малыш. — Где вы собираетесь ужинать?
— Не «вы», а мы. У моего чёрного котла, что у старого шалаша. Собери там всех кто нам сегодня помогал.
— Шаман, не стоит, эти дети, они…
— Они усердно трудились и заслужили свой ужин. — С отвращением взглянув на сытого мужика, на мохнатых боках коего виднелись жировые складки, рыкнул я и тот ссыкливо кивнул, после чего, тут же поспешил пожаловаться стоявшему в окружении стариков отцу.
Ждать старосту долго не пришлось. Прознав о моём желании поделиться, тот тут же поспешил вырваться из круга друзей.
— Уважаемый шаман Матвеем, неужели все те овощи теперь съедобны? Не подумайте
