Изгои Интермундуса (СИ) - Дронова Анастасия

– А, ну ладно… – глаза начинают предательски зудеть.

Мое свидание: кафе, кино, фотки на фоне огненно-рыжей листвы – все в трубу. Мое... возможно... последнее свидание.

Выйдя на усыпанное листьями крыльцо и помахав на прощание Маше, остаюсь одна. Чувствую, что грусть начинает когтями царапать сердце. И тут замечаю неподвижно стоящего парня, в котором почти сразу же признаю Теона. Дикое желание сделать что-то глупое, разозлив его, накрывает с головой. Хочется, хоть немного прогнать грусть. И я решаю подшутить над ним: тихо подкравшись к парню, встаю на скамью и сваливаю на него охапку желто-оранжевых листьев, что дворник еще с утра сгреб в кучу. Коварно улыбаясь, спрыгиваю на землю, легким движением руки откинув назад упавший на лицо локон.

Теон, обернувшись и медленно отряхнув листву с плеч, ерошит свои темные волосы. Затаив дыхание, жду его реакции. Он усмехается – поток воздуха сбивает меня с ног, и я падаю в кучу листьев. Поднимаю озадаченный взгляд на смотревшего на меня сверху вниз парня. Давненько я не видела, как он колдует.

Теон, улыбнувшись, протягивает мне руку.

«Других будешь безнаказанно осыпать осенним прахом»,– всплывает в голове.

– Прахом? – недоуменно спрашиваю я.

Он молча снимает с моих волос сухой листок цвета ржавчины и сжимает его в своей ладони. Разжав ладонь, парень протягивает ее мне. Все, что я вижу – почти стертый в пыль, скелет кленового листа. Раз – и порыв ветра уносит его прах…

– Эм, – дергаю Теона за рукав, чувствуя, как неловкость налипает на меня, словно вторая кожа, – прогуляешься со мной?

И не дождавшись ответа, тяну его в сторону парка, надеясь, что его почти приподнятое настроение вмиг не улетучится. Парень отстраняется, засунув руки в карманы пальто, но все-таки идет следом, сохраняя молчание.

Тянувшийся вдоль улицы огромный парк за кованой оградой осенью приобретает неописуемое очарование. В воздухе витает запах опавшей листвы, приглушенный ароматами поздноцветущих трав и растений, шорох крон и щебет птиц ласкает слух, а пылающие огненно-багряными цветами деревья, подставив растопыренные ветви солнечным лучам, тихо роняют свои листья, и мне начинает казаться, что я нахожусь где-то очень далеко, за пределами этого маленького городка.

В голове стучит молоточек: «Нам надо поговорить». Я, игнорируя его, достаю из пакета зеркалку. Навожу объектив на ровный ряд скамеек и нажимаю кнопку затвора. Щелк – и пейзаж застывает где-то глубоко внутри черной коробки.

Теон все так же молча идет рядом, думая о чем-то своем. От его полузадумчивого отстраненного взгляда горло сводит спазм. Недосказанность висит в воздухе. Я толкаю Теону фотоаппарат, боясь смотреть ему в глаза, а моя задача – улыбаться в объектив.

Некоторое время спустя, когда я уже успела обняться с доброй дюжиной растущих в округе деревьев, посидеть чуть ли не на каждой лавочке и постоять на фоне поросших сорняком и пахучей травой тропинок, Теон возвращает мне зеркалку. Демонстративно сложив руки на груди, он садится на ближайшую обшарпанную скамейку, тем самым давая понять, что больше с места не двинется. Пожав плечами, продолжаю свою фотоэкскурсию. За прошедшие полчаса я сумела сделать фотографии немногочисленных гостей городского парка – в основном птиц – и пару фотографий детей, игравших на площадке с двумя рядами качелей.

Вернувшись к Теону, опять застаю его молчаливым и задумчивым. Сидя на лавке, он смотрит на кружащиеся в медленном вальсе осенние листья, и тут мне приходит в голову одна идея – поднеся фотоаппарат к лицу, я щелкаю кнопкой затвора – и на экране появляется изображение моего вечного спутника. Теон, нахмурившись, поднимает на меня взгляд.

– А что? – дрожь в голосе списываю на подступающий холод. – На память.

Посмотрев по сторонам, я примечаю мужчину средних лет, сидящего чуть поодаль от нас и ждущего кого-то. Улыбнувшись, подхожу к нему с просьбой, при этом оглядываюсь на Теона, чтобы убедится, что тот не сбежит. Но парень даже не шевелится. Коротко объяснив мужчине, как сделать фотографию, я бегу к скамейке, с которой не спеша поднимается Теон, но, споткнувшись о выступающий осколок бетонной плиты, сразу лечу вниз. В этот момент крепкая рука подхватывает меня, задержав падение. Подняв голову, встречаю внимательный взгляд темно-синих глаз: накрывает чувство, будто бы он вот-вот скажет что-то… что-то очень важное…

И тут глаза внезапно ослепляет яркая вспышка – мужчина, не ожидав такого поворота событий, случайно нажал кнопку на фотоаппарате.

– Такой кадр никуда не годится, – говорит Теон, выпрямившись. – Давайте еще раз.

«Улыбнись»,– мысленно произносит он, положив руку мне на плечо. Меня снова ослепляет яркий свет, но в этот раз я была готова и постаралась придать своему лицу беззаботное выражение.

По дороге мы заходим в фотосалон сдать фотографии, а чтобы забрать их сегодня и не тратить время зря, предлагаю Теону сходить в кино – не хочется выкидывать купленные еще вчера билеты. Как ни странно, он и в этот раз не стал сопротивляться. Вскоре – когда в начале сеанса выключают свет – я понимаю почему: Теон почти сразу же ныряет в объятия Морфея (Слава Истоку, что он не храпит!). Я же не склонна к тому, чтобы предаваться снам в общественном месте.

Тревожное чувство обволакивает меня с ног до головы, и оно вовсе не связано с тем, что происходит на экране. Меня пугает неизбежный разговор и его последствия. Месяц назад, я и подумать не могла, что моя жизнь может так круто повернуться. Что в ней появится тот, за кого я буду готова отдать что угодно. А Теон... ноги моего беспокойства растут именно оттуда. Его поведение часто ставит меня в тупик. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год... Мы столько пережили вместе, но так и не притерлись друг к другу. Иногда, когда мне казалось, что еще чуть-чуть и мы сможем достичь взаимопонимания, Теон отталкивал меня, замыкаясь в себе. Кажется, он до сих пор мне не доверяет... У нас с ним то мир, то война... Никогда не знаешь, чего ожидать в следующий момент. Но я все равно беспокоюсь за этого человека, временами проникаясь к нему теплыми чувствами, а иногда проклиная весь за его существование. Конечно, я не могу с полной уверенностью сказать, что Теон – мой друг, но я ему доверяю. Странно, конечно, но это, несомненно, правда.

Он единственный, кто знает обо мне все. И я должна узнать, что он чувствует, и какая часть Septimus Sensu сохранилась. Теперь я сомневаюсь, что это только обмен мыслями и почти сломанная физическая связь. Он не может уйти от меня... Он ведь так сказал? Почему? Что держит его рядом, если он меня так ненавидит? Я должна узнать.

По дороге домой, мы забираем фотографии, которые сдали около двух часов назад. Прижимая конверт к себе, чтобы унять дрожь в руках, иду следом за молчаливым парнем. Когда дверь квартиры №352 захлопывается, я понимаю, что не могу больше откладывать разговор.

– Нам надо… – хватаю Теона за запястье перебинтованной руки, – п-поговорить...

Опускаю взгляд в пол – вся храбрость испарятся, стоит вспомнить его вчерашнюю вспышку гнева.

«...о вчерашнем...»– мысленно заканчиваю, но глаза не в силах поднять выше округлого мужского подбородка.

– Хорошо, – отвечает спокойно, но с нажимом.

– Что мне сделать? – резко мотнув головой, ловлю его взгляд. Теон выше меня всего на 10 см, но сейчас кажется, что его фигура нависает надо мной. А во взгляде начинают проглядывать светлые прожилки, будто темно-синий лед его глаз дал трещину.

– Ничего, – бросает он и отворачивается.

Нет. Сегодня я получу ответы. Огибаю парня и загораживаю проход.

– Ты сказал, что ты не можешь избавиться от меня?! Что это значит? Я не уйду, пока не скажешь. Если это из-за Septimus...

– Зачем тебе это? – прерывает он меня, а его глаза изучающе бегают по моему лицу. – Тебя раньше это не интересовало.

– Я… – запинаюсь, не зная, как лучше объяснить. Не хочу, чтобы он испытывал боль, и ушел, если этого хочет? Не хочу, чтобы он...