Осколок (СИ) - Сычев Дмитрий

Завтракали молча. Быстро съели кашу с галетами и теперь сидели, сжимая в руках парящие плошки с отваром, время от времени делая большие обжигающие глотки. Дождь то утихал, то набирал силу, не в состоянии окончательно решить, что же ему делать. Над головой прохлопали чьи-то большие крылья, но в полумраке не удалось разглядеть чьи.

— Треклятые птицы. Совы, мать их птичью драть, орали всю ночь как безумные, — проворчал Далур, утирая мокрые от отвара усы. — В лесах вообще бывает тишина? Вечно что-то хрустит, шуршит или топает. Я себе башку верну скоро, на каждый шорох поворачиваться.

— Сам себе не страшно. Хуже если кто-то другой тебе её свернёт, потому что не повернулся, — Арди усмехнулась. — К тому же это просто птица.

— Про что и толкую. Адрей, плесни ещё своего варева, — Далур протянул плошку мужчине и, принимая её обратно, пробурчал: — Птица-хреница… Сраные леса…

— Лес прокормит. Лес и оденет. Зря ты так, Далур, — негромко отозвался Адрей. — Ты просто не привык. Лес умиротворяет и очищает мысли. Хорошенько очищает. Послушать лес и подумать, знаешь ли, дорогого стоит.

— Тебя вчера ночью с нами не было. И подумал бы, и умиротворился быстро, — Далур мрачно ухмыльнулся. — А уж как слушал бы внимательно! Мне, знаешь ли, спокойней, когда вокруг сплошной камень. Не ждёшь подлянки от каждого драного куста.

Никто не стал спорить. Молчун, казалось, вообще не следил за разговором, а Арди и Адрей лишь улыбнулись.

— Кстати, Далур, — Арди слегка укоризненно посмотрела на дварфа. — Ты, помниться мне, говорил, что никакой магии не обучен. Но что это тогда было ночью в лесу? Без магии камни сами собой не светятся.

— Что было, то и было. Кабы не было — лежали бы невдалеке от гоблы, стрелами утыканные, как твои птицы пером, — нехотя начал отговариваться Далур.

— Да. Но я не о том. Ты сказал, что это руна. Я слышала про дварфийские руны, но никогда их не видела. До прошлой ночи. Расскажи побольше.

— Не могу побольше. Нельзя. Хотя мне у своих всё равно петля и последний танец на верёвке, — Далур сильно дёрнул себя за бороду. — Да и если можно было бы. Я же говорю, я только поступил в ученичество. Первый экзамен должен был пройти на следующий день после того патруля… Я знаю всего шесть рун. Умею изготавливать две. Ну, может, три, но это скорее бракованная Руна Очага, — Далур призадумался, хмуря брови. — Ну а если в общем говорить… Наш народ всегда всё делал своими руками. И делал очень хорошо. Пока другие пытались постичь магию как только с ней столкнулись, мы научились впечатывать её в предметы. Тут тоже не всё так просто… Подойдёт только камень и металл, да и то не каждый. Да и дело это ой какое небыстрое. Зато руна работает сама по себе, аккурат с её завершения. Ну а что делает и сколько проработает от многого зависит. Есть руны, например, которые прочность придают.

— Поэтому доспех от ваших мастеров стоит как две добрые деревни? — спросила Арди.

— Не только. Лучше наших сталь никто не льёт, — в голосе Далура зазвучала гордость. — Лучше наших и ковать никто не приспособился. Но звенья кольчуги даже одинарного плетения, укреплённые руной, не порвать. Что говорить о кирасах и шлемах? Да и цитадели наши не просто так неприступны. Да, они построены так, что никому не повторить, и материалы лучшие. Но без рун это будет просто камень. Уж дварфу поверь. Ясно дело, чем сильнее руна, тем сложнее, дольше и дороже её изготовление. Отвары там всякие, да порошки. Это не всё что можно рассказать о рунах, но всё что могу именно я. Да и вы всё это слышали уже, молва такая и идёт о нас. Ну вот, стало быть, подтвердил.

— Ясно. Спасибо, что рассказал, — Арди благодарно кивнула. — Мне интересен ваш народ. Нечасто вас встретишь, да и уклад жизни у вас совсем другой.

— Какая вторая? — подал голос Молчун, поправляя повязку на щеке.

Далур непонимающе уставился на мрачно смотревшего на него человека.

— Вторая. Ты сказал, что умеешь изготавливать две руны.

— Угольная Руна, — Далур поскрёб пятернёй затылок. — Нагревает металл. Но потом тот чернеет, и его надо чистить и полировать.

— Кому это может понадобиться? — Арди недоумённо уставилась на дварфа.

— Солдатам, например. Зимние переходы по поверхности в небезопасных землях. Любой, кто любит свою голову и не хочет её терять, будет спать в доспехе. А студёной зимней ночью ты бы не отказалась, чтобы кольчуга грела, а не вытягивала всё тепло, несмотря на плотный поддоспешник, — Далур усмехнулся. — Греет, что твой тулуп из овчины. И на большую часть ночи хватает. Это один из примеров. Маленькая хитрость. Наша стойкость к холоду давно вошла в присказки и поговорки. Но не её одной заслуга. Ладно, языками столько молоть — мозоли заведутся. Уже почти светло. Пора идти. Меняем повязки и выступаем.

Костерок быстро забросали мокрой землёй, несмотря на дождь, и, хлюпая влагой под ногами, пошли на север. В нос бил особый запах, который можно ощутить только в лесу во время дождя. Минуты складывались в часы. Часы выстраивались в сплошную череду дождя, листьев и грязи под ногами. Сильно лило, но небо светлело, и уже можно было разглядеть сквозь тучи мутное очертание солнца.

Уже основательно перевалило за полдень. Вода пропитала капюшоны и сейчас капала с носов, ручьями бежала за шиворот, неприятно щекоча и холодя спину. Далур сдувал с носа раздражающие его капли, выжимал бороду и клял на чём свет стоит столь ненавистный ему дождь. Молчун, не обращая внимания на бегущие по нему ручьи воды, шёл вперёд. Он прижимал к ране свежую повязку и старался, чтобы влага с капюшона не попала на неё. Арди хмуро жевала размокающие под дождем галеты и поглядывала на небо. Все ожидали, когда же оно возьмёт передышку и прекратит лить воду. Один Адрей шёл и улыбался.

— Ты прям светишься, как в кости выиграл, али до любимого бочонка добрался. Чегой-то? — Далур немного раздражённо посмотрел на человека.

— Мы наконец-то делом заняты. Глядишь, и найдем сегодня этих Кровобородов. А там и односельчане. Да и послушал я вас вчера, вы вроде бывалые. Обнадёжился я, понимаешь? — Адрей зачесал пятернёй мокрые волосы назад и стряхнул с ладони воду.

— Ещё руду не выкопал, а уже горн раздувает. Хорошо, если твоя надежда нам поможет. Обычно оно иначе поворачивается, — дварф выглядел куда более хмурым, чем осеннее полное дождя небо.

— Поможет. Вот увидишь. Да и толку не больше будет, если с хмурой рожей шагать. А с улыбкой всё приятнее.

— Я бы улыбался, коли бы пожрал. Да только найди теперь хоть одну сухую ветку. Ещё бы воду с сапог слил и портянки поменял. Ну и костерок с горячей похлёбкой потешил бы меня славно. А так… — дварф в сердцах сплюнул под ноги.

— До вечера жди. Сам видишь: ни возможности, ни времени, — Арди закинула в рот последнюю в руке размокшую галету. — Да и с утра уже брюхо набил. Не часто ли к котелку прикладываться собрался? Мы работаем, а не пируем на сельском празднике урожая.

— Вечера, — уныло повторил Далур. — Хрен его знает, что будет тем вечером. А жрать сейчас хочется. Дай что ли галет пару.

Постепенно лес стал редеть, поляны появлялись всё чаще, расстояние между деревьями увеличивалось. Появился небольшой уклон. Сквозь кроны деревьев и изрядно ослабевший дождь проглядывались белые горные вершины вдали.

— Нам бы на запад забирать начать. На тракт выходить, — Арди остановилась и указала рукой перед собой. — Смотри, старый знакомец.

Невдалеке на нижней ветке дерева чуть выше уровня глаз сидел ворон с одной лапкой и с любопытством смотрел на них наклоняя голову.

— Не до него сейчас. Времени мало. Как начнёт трепаться, не заткнёшь. Как взболтанный бочонок пива, если не посчастливилось открыть такой, — Далур раздражённо сорвал листик с ближайшего куста и, смяв, бросил на землю. — Да и удивительно мне. Говорит, что отшельник и одиночка, а язык-то подвешен хорошо. Чешет так, что иные позавидуют.

— Глядишь, и поможет чем. У него больше понимания что окрест творится. Про гоблинов-то он нам чётко подсказал, — Арди с любопытством разглядывала птицу. — Можем и про этих Кровобородов спросить.