Елена Никитина - Игры Чёрта
— Еще недавно я считала, что мы родственные души, а теперь вижу — полные противоположности.
— И теперь ты, наконец, в опасной близости от истины, — ответил он.
Его лицо находилось совсем близко, я вдыхала аромат его тела. Потом он не спеша взял мою руку, перевернул ладонью вверх и поднес к своим губам. Жар прикосновения опалил мое запястье…
Он неожиданно отпрянул от меня. Я устыдилась того, что почувствовала укол разочарования. Намеренно ли он играет со мной? Если да, то это уже становится просто смешно! Не слишком ли часто со мной играют? Черту я яро сопротивлялась, но вот Демьяну не могла, да и не хотела.
— Мне пора, — сказал он, и вся нежность, которую он только что проявил, быстро исчезла, передо мной вновь холодный безупречный красавец.
Жутко смутившись, я отвела глаза. Темный взгляд продолжала ощущать пылающей кожей, а когда снова посмотрела на него, то поняла, если он сейчас уйдет — я умру. Я не смогу выдержать, я снова буду думать о Стасе, Кате, Черте…
— Ты куда?
— Тебе лучше не знать. Вы, люди, такие пугливые, — и снова прожигающий, презрительный взгляд.
И его тон разбил вдребезги волнительное томление. Наверное, стоило спросить его, что означают его слова, но злость начала отступать, как только в голове яркими сигнальными огнями замигала догадка: «Он ревнует»!
— Тюфяк твой Стас, — мрачно заявил Демьян. — Судьба сделала тебе подарок, уведя подальше от него.
— Ты ревнуешь, Демьян?
— Нет.
— Тогда почему ты еще здесь? — улыбнулась я.
Он смотрел на меня внимательно, словно пытался найти ответ на незаданный вопрос. А я… я хотела его обнять.
Руки сами легли ему на плечи. На мгновение взгляд его стал обжигающим, жадным, а потом огонек страсти потух, и его глаза потемнели, наливаясь злостью. Судя по тому, как злость сменялась желанием, а влечение свирепым гневом, он тоже боролся с собой. Я задрожала, но боялась не Демьяна, а того, что он сделает. Или не сделает.
Демьян схватил меня за руку и резко отвел ее в сторону.
— Дошло?! Теперь ты дрожишь! И это, наконец, нормально!
Но вместо того чтобы испугаться, я была очарована им. Очарована тайной, сексуальностью, умом — всем! Очарована и, возможно, чуточку влюблена. Но осознание этого не уменьшило ни больной любви к мужу, ни жажды положить судьбу на лопатки.
— Ты хочешь, чтобы я начала тебя бояться? У тебя не выйдет! Я чувствую, что ты никогда не сделаешь мне больно!
Демьян железной хваткой держал мою руку, потом неожиданно его взгляд смягчился.
— Прости, — шепнул он. — Прости.
Он осторожно убрал руку и виновато посмотрел мне в глаза.
— Всё хорошо. Видишь, я убрал руку? Ты права — я не сделаю тебе больно.
Я отвела взгляд, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.
— Я хочу успокоить тебя. Успокоить себя.
Глупо. Но я ощущала воздействие мягкого тембра его голоса и понимала одну нехитрую истину: я нуждалась в нём. Хотела коснуться его губ. Прижаться. Раствориться.
— Я не боюсь, — как можно непринужденней соврала я.
— Не ври мне, Лина. Ты боишься.
Он что-то еще еле слышно шептал, я не слушала, глядя в измученные черные глаза, впивалась взглядом в приподнятые уголки губ.
— Ты знаешь, что от близости твоего тела мне становится хуже? Ты — моя слабость. — Судорожный вдох вырвался неожиданно, когда он постарался придать голосу отстраненность.
— Демьян! С каких это пор взаимная тяга стала противоестественной? Зачем ты противишься?
Его глаза еще какое-то время сверлили меня, и я уже не надеялась увидеть его в нормальном состоянии, а он неожиданно рассмеялся.
— Ты права в одном, — он тяжело вздохнул, его рука легла мне на талию, привлекала к себе. — Сопротивляться Судьбе мне с каждым разом все сложнее.
Я задержала дыхание и позволила себе крепко прижаться к его груди. Демьян зарылся губами в мои волосы, и заговорил коротко и отрывисто.
— Мне нужно привыкнуть. К тебе. Дай мне время.
— Его не так уж и много, — напомнила я. На самом деле я хотела его подтолкнуть к следующему шагу, но он воспринял это иначе.
Демьян резко шагнул вперед, я непроизвольно отступила, прижавшись спиной к стене. Два кулака со злостью уперлись в стену, загнав меня в импровизированную ловушку рук.
— Ты права. Тогда, может, стоит раздвинуть твои ноги и прямо здесь покончить с нелепым желанием? — грубый голос ворвался в мои уши, развеивая чувственную мглу.
Я была раздавлена такой резкой переменой в Демьяне. Теперь его глаза светились нескрываемым презрением и отвращением. Это было слишком для моего самолюбия. Я задохнулась от обиды, содрогаясь от слов, наполненных злобой и ненавистью.
— Ты в своем уме? — спросила я, просто ничего умнее в голову не пришло. Я даже не знала, что ответить ему. Захотелось так ему врезать, чтобы навсегда стереть ядовитую усмешку с лица… А почему нет?
Рука взметнулась вверх и с силой опустилась ему на лицо. Демьян даже не вздрогнул, словно ожидал этого, но не собирался останавливать меня. Взглянув на него, я внутренне поежилась. В его глазах блеснула искра и мгновенно превратилась в полыхающий огонь. Его вид сокрушил меня, глаза горели такой нескрываемой холодной яростью, и теперь я, наконец, испугалась.
Глава одиннадцатая
Я уже была уверена — придуманный план уместит в моем будущем две составляющие: Катю и Стаса. Но мысли то и дело возвращались к Демьяну, несмотря на то, что я не на шутку разозлилась на него. Спонтанные чувства, вызванные его близостью, поразили меня. Мне с ним легко, комфортно. Он не напрягает разговорами о собственной безупречности, что свойственно мужчинам с роскошной внешностью, и в то же время он, несомненно, уверен в себе.
Я заставила себя пойти в ванную, надеясь, что это как-то приведет мои мысли в порядок. Но на пороге замерла. В ванной висело зеркало, а я инстинктивно избегала их с тех пор, как меня забросило в Зеркальную Комнату.
Взяв из сумки тюбик с кремом, я пошла в спальню. Уселась на кровать, выдавила на ватный диск средство для снятия макияжа и задумалась. Невольно я приходила к мысли, что Демьян является лекарством от моей больной любви к мужу. И если бы события не развивались так стремительно, если бы было время остановиться и подумать, я бы поняла, что выбирать нужно не между своим счастьем и жизнью Кати, а между Демьяном и Стасом. Нужно отпустить обиду, не пытаться плыть против теченья, принять урок и жить дальше не прошлым, а будущим.
Свет моргнул и потускнел, еще раз моргнул и погас, потом снова зажегся, но ярче не стал. С трудом различая силуэты предметов в сером освещении, я испуганно обернулась, вглядываясь в полумрак. Согласна, это похоже на паранойю, но поделать с собой ничего не могла. Сидела, стараясь не дышать до тех пор, пока темные силуэты не стали казаться зловещими.
За окном вспыхнул свет, балконная дверь скрипнула и отворилась настежь, и я увидела, как в хороводе хаотичных вспышек в воздухе вращалось зеркало. Перед глазами все поплыло. Я вскочила на ноги, дрожащие пальцы выронили ватный диск, флаконы с кремами кубарем покатились на пол. Сознание не допускало подобного в реальность. Это может быть все что угодно: сон, галлюцинация, но только не действительность.
Я пятилась назад, пока спина не уткнулась в стену, рука искала дверную ручку.
Сердце отсчитывало бешеный ритм, когда зеркало дернулось и начало растягиваться. К этому времени мой ужас был настолько велик, я почти утратила способность мыслить. Все что нужно было мне — открыть эту чертову дверь. Любым способом.
Одеревенелые руки продолжали неистово дергать ручку, но дверь не поддавалась. Глаза закрылись сами собой, мне показалось, я на секунду лишилась чувств, потерялась во времени. Прерывисто дыша, заставила себя открыть глаза и замерла, изумлено уставившись на зеркало. Оно извлекало из ниоткуда черные вибрирующие нити, растягивая поверхность.
Воздух пульсирует, выбрасывает тьму. С ужасом наблюдаю, как темнота расступается, вспыхивают яркие искры, за которыми четко проступают деревянные палицы Калинова Моста. Раздается свист вращающейся спирали, меня затягивает внутрь. Безотчетный ужас поглощает меня гораздо быстрее засасывающей пустоты. Сопротивляюсь, пытаюсь удержаться на месте, понимаю тщетность попыток, но продолжаю бороться с напирающей втягивающей силой.
Я снова в Нави, в Зеркальной Комнате.
— Наблюдал сегодня за тобой, — лениво говорит Черт. — И вижу, ты довольна собой.
Готова побиться об заклад — он улыбается. Смотрю на зеркала, силясь не обращать внимания на тошноту и дрожь волнения.
— В некоторой степени, — отвечаю я. — Ты ведь знал, что я поступлю именно так. — Мне так хочется произнести это твердым и уверенным тоном, но голос дрожит.
