Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
— Хорошо, — с улыбкой сказала Морати. — А теперь скажи, какой дворец ты порекомендуешь для отдыха усталой матери?
Как и предполагал Малекит, Морати приехала в сопровождении многочисленной свиты: охрана, повара, садовники, музыканты, художники, поэты, актеры, летописцы, прислужники, дуэньи, цирюльники, жрецы и портные — всего около семи сотен. Все они были уроженцами Нагарита, и таких эльфов жители Атель Торалиена видели впервые. Уже несколько десятилетий с Ултуана прибывало все меньше и меньше эмигрантов, поэтому новейшие веяния моды оставались для колонистов загадкой. Морати глубоко презирала придворных модников, но не упускала возможности обернуть ситуацию в свою пользу и здесь.
Провидица тщательно поддерживала свою репутацию законодательницы мод и щедрой меценатки. Она покровительствовала молодым талантливым поэтам, певцам и лицедеям. Таким образом Морати давала понять, что двигается в ногу с новым поколением, в то время как Бел Шанаар и его сподвижники выглядели весьма старомодно. Благодаря колдовству Морати внешне не постарела ни на день, в то время как годы не пощадили Короля-Феникса. Одним словом, и старикам, и молодежи Морати казалась идеалом: она хранила традиции и вместе с тем не отставала от времени.
Огромная свита ясно показывала широкий спектр интересов правительницы Нагарита. От поэтов, которые стенали об увитых белым плющом винных домиках, до жонглеров с вызывающей татуировкой и глотателей огня — никто из сопровождающих Морати не остался незамеченным в Атель Торалиене. Но самое сильное впечатление на местных эльфов произвело прибытие жрецов и жриц.
Малекит не поощрял развитие религии в Атель Торалиене. Аэнарион воспитал его в недоверии к жрецам, которые в свое время отказали ему в поддержке. Хотя князь никогда открыто не запрещал строительства храмов, но любой жрец, осмелившийся на подобную наглость, очень скоро раскаивался в своей дерзости. При таких обстоятельствах жрецов в Атель Торалиене очень скоро можно было по пальцам пересчитать. Но с прибытием Морати как будто прорвало плотину, и жрецы всех мастей буквально заполонили город.
В ранние дни правления Вечной королевы эльфы ублажали богов в определенных местах, посвященных тому или иному божеству. Эльфы приходили к священным гротам, непорочным ручьям, зловещим пещерам или вершинам, чтобы договориться с богами или воздать им хвалу.
Но теперь, когда эльфы расселились по всему миру, Морати потихоньку изменила роль жрецов. Когда-то они лишь ухаживали за храмами. Но благодаря провидице они стали сосудами власти богов. Теперь не эльфы совершали паломничества к святым местам, а жрецы сами несли по миру благословение богов.
Жители Атель Торалиена были долго лишены духовного наставничества и поэтому с восторгом приняли прибывших и толпами шли на их ритуалы. Однажды князь пожаловался матери на это, но она со смехом отмахнулась.
— Твоя нелюбовь к религии противоестественна, Малекит, — сказала она. Провидица с сыном прогуливались по внешней стене города над взъерошенным ветром заливом. — Если ты хочешь избавиться от своей ненависти, тебе придется преодолеть тайные страхи.
— Я ничуть не боюсь жрецов, — фыркнул Малекит.
— И тем не менее ты никогда не заходишь в храмы и не возносишь богам самой скромной хвалы. — Морати остановилась и прислонилась спиной к парапету. Низко висящее солнце ласкало ее светлую кожу. — Возможно, тебя пугают сами боги?
— Боги никогда не благоволили к Нагариту. Не вижу причин унижаться перед ними.
— И все же боги играют в твоей жизни серьезную роль, — предупредила мать. — Твой отец стал Королем-Фениксом с согласия Азуриана, и он освободил наш остров с мечом Каина в руке. Его первая жена была избранницей Иши. Твоя кровь взывает к богам.
— Теперь сильны другие боги. — Взгляд Малекита невольно потянулся к северу, к невидимому царству Хаоса. — Боюсь, даже Азуриан сейчас мало на что способен.
— Все равно прими богов, пусть не душой, но ради усиления твоей власти. Не имеет значения, веришь ты в то, что боги тебя слушают, или нет. Главное — это помнить, что твой народ верит. И если они убедятся, что на тебе лежит милость богов, их преданность только возрастет.
— Я не собираюсь править, прибегая ко лжи, — ответил Малекит. — Когда-нибудь мы совсем освободимся от богов, и это будет только к лучшему.
Морати промолчала.
Прибытие Морати нарушило привычный порядок в городе, и Малекит знал, что мать сделала это неслучайно. Морати прекрасно понимала, сколь переменчивы эльфы, и поэтому приложила максимум усилий, чтобы демонстративное прибытие, передача сыну «Индраугнира» и его отъезд запомнились надолго.
Из всей огромной свиты только несколько дуэний и провидиц намеревались возвратиться с Морати на Ултуан. Остальные, по словам матери Малекита, были ее даром Атель Торалиену.
И вот настал день отплытия. Князь нагаритян стоял на борту качающегося на волнах залива «Индраугнира». Рядом стояли верные Аландриан и Еасир. Лучшую из просторных кают заняла Морати. Трое эльфов оглядывали город, который вырос, наверное, вдесятеро по сравнению с тем поселением, куда они приплыли около тринадцати сотен лет назад. Все знали, насколько изменилась с тех пор их жизнь, и молча предавались воспоминаниям.
— Итак, куда вы отправитесь? — спросил Аландриан.
— Сначала на запад. А потом… — Малекит указал на север. — А потом — навстречу судьбе, какой бы она ни была — великой или бесславной.
— Великой, я уверен, — с добродушной улыбкой ответил Аландриан. — Боги избрали вас для великих дел, мой князь. В то время как мы, простые смертные, трудимся в вашей тени.
— Ну, я и моя тень скоро уплываем, — улыбнулся Малекит. — А в мое отсутствие наслаждайся теплом и светом. Если сказанное тобой правда, то когда я вернусь, я буду способен затмить солнце и звезды!
Князь попрощался с Аландрианом. Лейтенант обещал, что будет охранять город и хранить верность Нагариту. На палубу вышла Морати, чтобы помахать толпе, которая собралась на пристани. Ветер наполнил паруса, и «Индраугнир» тронулся в путь; к полудню город уже скрылся за горизонтом.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Зов Каина
Как и сказал Малекит, они плыли на запад. Сперва следовало доставить Морати в Нагарит, а значит, ее нужно было высадить в Галтире. Через тридцать дней после отплытия из Атель Торалиена попутный ветер принес их к северным островам возле Ултуана.
Возвышавшиеся из морских глубин скалистые острова защищали берега Нагарита и Крейса от высоких волн, нагоняемых северным ветром. Один из островов на западе архипелага возвышался над другими — Оскверненный остров. Там находилось святилище Каина, черный плоский валун, из которого торчал Сеятель вдов, меч Каина.
Морати стояла на палубе и вглядывалась в туман и брызги волн. К ней подошел Малекит.
— Ты думаешь об отце? — спросил он.
— Да. Более тысячи лет назад он прилетел сюда на «Индраугнире» и сделал последний вдох. Сейчас Аэнарион всего лишь воспоминание, легенда, которую рассказывают детям, а они восхищаются его деяниями, хотя и не очень-то верят в них. Даже я знала только Короля-Феникса, потому что мы встретились уже после того, как он вытащил меч. Даже я до этого знала его только понаслышке, а его жизнь до получения благословения Азуриана остается загадкой. Сейчас же величайшего из эльфов нет с нами. Но после него остался ты.
Малекит немного постоял рядом с матерью. Он глядел на темные тусклые камни, а морские брызги растекались по его лицу.
— Осталось кое-что еще, — наконец произнес он.
— И что же? — спросила мать.
— Никто не высаживался на Оскверненный остров после того, как Аэнарион вернул меч Каину. Они с «Индраугниром» лежат тут и по сей день. Нужно вернуть их тела в Анлек и похоронить с честью, чтобы князья со всего мира могли прийти и выказать уважение первому Королю-Фениксу. Даже Бел Шанаару придется преклонить колени перед его останками на глазах у князей. А когда моего отца положат в мавзолей, не уступающий пирамиде Азуриана, и поставят скелет величайшего из драконов Каледора охранять его, я возьму себе его доспех. Князья запомнят, как Бел Шанаар кланялся этому доспеху, и люди снова увидят, что я — сын Аэнариона, возрожденный Аэнарион.
— Так ты вернешься со мной в Нагарит? — спросила Морати.
— Только с телом отца!
Князь приказал приготовить лодку и поставить «Индраугнир» на якорь. Затем Малекит сменил княжескую мантию на боевой доспех. Морати наблюдала, как лодку спустили на воду, и улыбнулась сыну, когда тот перепрыгнул через борт и ухватился за канат. С мальчишеской озорной улыбкой князь Нагарита соскользнул по канату в лодку.
