Вероника Иванова - Осколки (Трилогия)

– Раз уж ты так давно не практиковался в магии, вот тебе задачка! – Протягиваю Мэтту шнурок с шеи оборотня. – Выясни, что за чары на нем висели, висят ли сейчас, целые или нет, и если повреждены, сможешь ли ты их починить.

Маг принимает вызов на поединок, впивается взглядом в переплетения кожаных полосок, а я прохожу в комнату и прикрываю за собой дверь, ибо расстроенные и растрепанные девицы не терпят излишнего интереса к себе. Хотя бы до тех пор, пока не пригладят волосы и пятком легких пощипываний не вернут щечкам румянец.

Лита сидела на полу в дальнем углу, подтянув колени к груди и вцепившись побелевшими пальцами в складки юбки, словно комки груботканого полотна в кулаках придавали уверенности.

– Как поживаешь, красавица?

Она вздрогнула, услышав мой голос, хотя и видела, что я вошел. Неожиданность исключаем. Что остается? Страх. Оцепенение. Растерянность. А еще, если вспомнить разукрашенную щеку мага, любое существо в доме сейчас кажется девушке врагом. Плохая новость…

Я стукнул костяшками по косяку. Дверь приоткрылась, пропуская внутрь голову Мэтта:

– Что-то случилось?

– Ты не видел Шани?

– Кого?

– Мою кошку.

Белобрысый маг округлил глаза:

– Ты бы еще про лошадь спросил! Зачем она тебе понадобилась?

– Лошадь мне не нужна, а вот другая животинка… Шани, лапа моя, ты далеко?

Толчок в голень. Не такой сильный, как в исполнении Микиса, но ощутимый.

– Ах ты, моя умница, иди к папочке!

Мэтт одарил меня взглядом, полным искреннего сожаления о моих пристрастиях и умственных способностях заодно: на дворе такие дела, а я, видите ли, с кошкой балуюсь! Эх, не понимаешь ты ничего в жизни…

Шани удобно устроилась на моих руках, подставила горло для почесывания и благодарно заурчала. Я подошел к Лите и, не говоря ни слова, просто дождался мига, когда девушка перестала уделять все свое внимание полу.

Пушистое серое чудо, мурлычущее на моей груди, словно по заказу увеличило громкость счастливой песенки и блаженно перевернулось на спину, уперевшись подушечками передних лап мне в подбородок. Трудно было придумать более мирную картину, и Лита, почти четыре вдоха неотрывно смотревшая на кошку, вдруг всхлипнула и разжала пальцы.

– Ай, как нехорошо получилось, красавица, – всю юбку измяла… Теперь гладить придется.

Она кивнула и всхлипнула снова. Замечательно! К реальности переброшен хлипкий, но проходимый мостик, а значит, можно начинать разговор.

Я присел рядом, опираясь спиной о стену. Шани, поерзав, устроилась у меня на коленях и зажмурила глаза, приглашающе подставляя ласкам мягкую шерстку на загривке.

– О чем грустим, красавица?

– Молодой хозяин… Мне почудилось, что… Или то было на самом деле? – Темно-голубые глаза, в считанные мгновения и теперь уже навсегда попавшие в окружение морщинок, с надеждой посмотрели на меня.

– Не почудилось.

– Стало быть, он…

– Обернулся волком.

Девушка замерла, вдох или больше смотрела сквозь меня, а потом еле слышно спросила о том, что волновало ее больше собственной безопасности:

– Что же теперь будет со старым хозяином?

Обычно в таких случаях полагается беззастенчиво врать, утешать всеми правдами и неправдами, городить одну сказку на другую, но мне нельзя было тратить время на ложь. Хотя бы потому, что пока одно потрясение не прошло полностью, его можно без ущерба дополнить другим: проверял на себе и не единожды.

– С ним ничего не будет, красавица. Больше ничего. Dou Лигмун отправился во владения Тихой Госпожи.

– Хозяин…

– Скончался.

Всхлипы резко участились, быстро слились в рыдания. Лита уткнулась в мое плечо, за считанные вдохи насквозь промочив слезами рубашку. Я позволил девушке выплакаться, но, признаться, даже удивился, как быстро она успокоилась. Впрочем, на ее месте меня занимали бы те же самые вопросы, простые, скучные, но самые важные для существования оставшихся в живых:

– Надо распорядиться, чтобы все было по-людски, да, господин?

Неплохо бы. Молитву над мертвым телом я уже прочел, и о душе старика можно не тревожиться: освобождена и препровождена за Порог, как полагается. Но и тело заслуживает не меньшего уважения:

– Обязательно распорядишься. Ты теперь тут за хозяйку, самую главную.

Она шмыгнула носом:

– Да я и так хозяйничала, больше-то женщин сюда не ходило, боялись.

– А ты? Неужто не боялась?

– Еще как. Да куда ж мне деться? Мои родители сами сызмальства здешним хозяевам прислуживали, что ж я, хуже их буду? В лес ночью не ходила, а днем… – Тут Лита вспомнила утренние события и всплеснула руками: – Выходит, что ночью, что не ночью, все одно было? А я-то, дура, от сумерек шарахалась… Молодой хозяин ведь утром в зверя обернулся? Значит, солнце ему не помеха?

Тому из метаморфов, кто придумал и пустил в народ слух о тесной связи лунного света и Обращения, следовало бы вручить самую драгоценную награду, какую только можно измыслить. Сами оборотни потешаются над людьми, свято уверовавшими: только в ясное полнолуние звери выходят наружу из человеческих тел. Нет, разумеется, Ка-Йи обладает властью над живущими-на-две-стороны, но не столь явственной: круглые бока луны всего лишь облегчают Обращение, размывая границы между Пластами. Сие обстоятельство, кстати, охотно используют и сами метаморфы, назначая для своих отпрысков первые опыты по смене облика именно при полной луне. Но вовсе необязательно дожидаться ночи, чтобы гладкая кожа поросла шерстью…

– Не думай сейчас об этом, красавица. Я хочу, чтобы ты затвердила себе одно: Нирмун как был, так и остается хозяином поместья, тем человеком, которого ты знаешь с детства. Даже в звериной шкуре.

– Правда?

– Самая настоящая правда. И еще. Вспомни, он хоть раз причинил кому-нибудь зло? Ударил кого-нибудь? Убил? Или в деревне пропадали люди?

Лита шумно вдохнула и выдохнула:

– Нет, господин, ничего такого не было. Телят, бывало, найти не могли, да Торша, пастух наш, и сам не дурак на сторону-то мясо продавать.

– Вот видишь, урон невелик. Зато в окрестных лесах было спокойно.

– И опять правда ваша, – подтвердила служанка. – Это к усадьбе мы близко не ходили, а округу всю еще детьми истоптали. И ни разу никого страшнее ежа не встретили… Значит, вовсе не плохо, когда хозяин по ночам волком бегает?

Вот она, настоящая хватка! Главное что? Найти выгоду, с мелкими же неудобствами можно и примириться. А уж сколько удовольствия будет у селянок, когда Нирмун войдет в зрелость! Только парню придется быть осторожным и не плодить слишком много бастардов: вряд ли оборотни будут благостно взирать на зарождение нового клана.