Ник Эндрюс - Жемчужина Пустыни

Справа и слева раскинулись хорошо обработанные поля. Ячмень уже колосился, и скоро наступит пора сбора урожая. На пастбищах с густой зеленой травой паслись большие стада коров. Край благоденствия. Даже не верилось, что люди в Туране могут голодать.

На небольшом холме расположилась скромная деревенька с каменными квадратными одноэтажными зданиями. Крыши домов местные жители покрывали соломой. Людей в деревне было крайне мало. До наступления жаркого полудня у туранцев много дел в поле. Скоро приедут сборщики налогов, а они не будут спрашивать, почему не уродился ячмень и виноград. В лучшем случае неудачливого крестьянина выпорют, а в худшем продадут в рабство. Хозяева страны жестоко обращались со своими подданными. Отряд неторопливо двигался по деревне. Пока ничего ужасного путешественники не замечали. Полуобнаженные дети бегали друг за другом, в тени пальм сидели немощные старики, женщины носили воду в больших глиняных кувшинах. Колодец находился у подножья холма, и путь до него отнимал у туранок достаточно много времени и сил. Скоро солнце достигнет своей наивысшей точки, и жара станет нестерпима. Работники вернутся с поля на короткий дневной отдых, чтобы пообедать и утолить жажду. Обычная тяжелая крестьянская жизнь, не приносящая людям ни богатства, ни счастья…

— Смотрите! — неожиданно воскликнул шедший впереди Элхор.

Путешественники вышли на маленькую площадь в центре деревни. То, что они увидели, вызывало боль и отвращение. На наспех сколоченной виселице болтался привязанный за ноги обезглавленный труп. Тут же, перед ним, на кол была надета голова мужчины. Однако совсем не это привлекло внимание «барса». Возле ужасного деревянного сооружения аккуратными рядами лежали десятки мертвых тел. Красивые женщины, работоспособные мужчины, совсем маленькие дети. Их безжалостно закололи копьями.

Кровь уже запеклась, трупы начали разлагаться, и на площади стоял мерзкий тошнотворный запах. Над мертвецами вились целые рои насекомых. Закрыв нос, Селена с дрожью в голосе прошептала:

— Какая жестокость!

— Висит виновник убийства, — пояснил Хамар. — Остальных казнили, отсчитывая каждого пятого. В Туране так делают всегда. Шемитов, иранистанцев, кушитов здесь не жалеют. Местные жители должны дрожать при одном виде стражника.

— И сколько они будут лежать? — уточнил Эблис.

— Семь дней, — вымолвил наемник. — Так повелел Вечноживой Тарим. Потом тела сожгут, а прах рассеют по полям, чтобы не осталось даже памяти.

— Почему люди терпят насилие? — возмущенно сказала девушка. — На их глазах убивают жен, матерей, дочерей, а мужчины стоят и смотрят. Я бы не выдержала подобного унижения и отомстила врагам. Когда-то…

Волшебница вовремя прикусила язык. О том, что она в Султанапуре отравила хозяина таверны, оклеветавшего ее покровителя, и наняла разбойников убить воинов, виновных в смерти старика, остальным путешественникам знать не следовало. В этой маленькой, хрупкой девушке скрывалась невероятная сила и решительность.

Даже Конан, прекрасно разбиравшийся в людях, во время похода в Нордхейм поначалу недооценил Селену. Что-что, а обиды ведьмочка помнит хорошо, и отомстить всегда сумеет. Туранец снисходительно и горько усмехнулся.

Глядя на мертвые тела, Хамар, будто вспоминая давно забытые события, задумчиво произнес:

— Измученные и голодные племена не раз поднимали восстания. Каждый неурожай превращается в издевательскую пытку. Сборщики налогов неумолимы. Они приказывают прилюдно пороть мужчин, забирают их дочерей и жен для продажи в рабство. Подвыпившие солдаты часто насилуют девушек прямо на улице, с невольницами стражники могут поступать как угодно. У кого-то не хватает выдержки и… — наемник, сделав небольшую паузу, продолжил — Местным жителям под страхом смерти запрещено иметь оружие. Силы мятежников разобщены, и противостоять коннице короля они не в состоянии. Деревня выжигается дотла, все ее жители безжалостно уничтожаются. Вы думаете, в Туране мало таких пепелищ?

— Я их видела, — проговорила волшебница. — И все равно…

— Хватит о грустном, — оборвал ее Конан. — В конце концов, это, действительно, не наше дело. Мы теряем время, а до Аграпура еще идти и идти.

Спорить с киммерийцем никто не стал. Ускоряя шаг, воины покинули скорбную площадь, вышли из деревни и двинулись по дороге на северо-восток. Лиги через три отряд поднялся на невысокий холм, и тут в изумлении замерли шемиты. Они впервые увидели море. Бескрайняя изумрудно-зеленая водная гладь… Для людей, выросших в степях и пустынях, где часто капля влаги дороже золота, это настоящий шок.

Сегодня Вилайет был довольно спокоен. Его волны с легким шорохом накатывались на прибрежный песок, и, оставляя белую пену, тихо уходили восвояси. Где-то вдалеке маячил одинокий корабль. Разглядеть его с такого расстояния никак не удавалось. Несколько чаек лениво летали над поверхностью в поисках добычи, но, судя по их редким виражам, рыба ушла на глубину.

Приближался знойный летний полдень. Оторвать взгляд от прохладной, пьянящей воды оказалось не так-то просто. С каким наслаждением северянин сейчас бы искупался!.. Усталость моментально исчезнет. Увы, об этом можно лишь мечтать. Взмах руки — и путешественники неторопливо поплелись за киммерийцем.

Дорога шла вдоль моря, а затем круто поворачивала на закат. Конан прекрасно знал эти места и двигался очень уверенно. До города осталось совсем немного. Еще один пригорок, еще один поворот — и киммериец замер. Указав рукой вперед, он торжественно объявил:

— Аграпур.

Столица Турана производила сильное впечатление. Она закрывала практически весь горизонт. По своим размерам ни Кирос, ни Шушан даже близко не могли стоять рядом. Они оставались маленькими, пусть и богатыми городами-государствами Шема, страны, которая вряд будет влиять на судьбу Хайбории. Другое дело — Гиркания и Туран. Волны кочевников буквально рвутся в бой, и когда-нибудь они захлестнут и Офир, и Коринфию, и Немедию, и Аквилонию, но пока их время еще не пришло.

С военной точки зрения, местоположение Аграпура было идеально. Вилайет закрывал город с восходной стороны, а на севере протекал стремительный и холодный Ильбарс. И хотя защитные стены опоясывали столицу со всех сторон, у моря они имели не такой грозный вид. Зато с заката и юга Аграпур выглядел совершенно неприступно. Глубокий ров шириной в двадцать локтей регулярно чистился рабами и заполнялся водой. Сразу за ним — вал и первая каменная стена. Ровная кладка, зубчатые вершины, прямоугольные, массивные башни.

Высота укреплений не меньше пятнадцати локтей, а ширина позволяла двигаться и сражаться сразу четырем воинам. Пробить подобную преграду тяжело даже аквилонским штурмовым тараном, но в том-то и дело, что это была лишь первая и далеко не самая мощная линия обороны. На небольшом расстоянии от нее располагалась вторая основная стена. Сорок локтей в высоту, широкие гигантские башни с многочисленными бойницами, а наверху чаны с водой и смолой. При штурме их нагреют, а содержимое выльют на врагов.