Стивен Браст - Сетра Лавоуд

— Замолчи, прошу тебя! А если выкуп заплатят?

— Ну, тогда будет так, как если бы вы с самого начала отказались платить за себя выкуп — он просто перережет вам горло самым чистым и наиболее эффективным способом. Он совсем не жестокий человек.

Торговец вздрогнул. — А кто-нибудь вышел живым из его рук?

— О, никогда. Он считает, что мертвый человек не в состоянии узнать и предать его.

— Да ты меня совсем запугал!

— Ба. Вам нечего бояться. Почти половина состоятельных людей, путешествующих ночью по этой дороге, никогда не встречалась с ним, и благополучно добралась до своей цели.

— А что о тех, кто едет днем?

— О, это значительно безопаснее. Два из трех состоятельных людей достигли своей цели без всяких проблем.

— А Империя? Она делает что-нибудь?

— О, да. Время от времени посылают солдат, чтобы найти этого самого Синего Лиса.

— И они нашли его?

— Ну, вы же понимаете, что солдаты далеко не богаты.

— И?

— И он разрешает им пройти, если они не пытаются его схватить.

— А если они делают это?

— Ну, тогда он отсылет их обратно, слегка помятых, вот и все. Я думаю, что три-четыре солдата были убиты, но не больше; обычно он их только ранит, даже если они настойчиво пытаются напасть на него. Я никогда не слышал, чтобы он сам напал на солдат, это не его стиль.

— Тогда это должен быть самый настоящий демон!

— О, ни в коем случае. Его банда, да, вы понимаете, ее можно считать демонической, но он сама доброта.

— Его банда? То есть он работает не один?

— Конечно, у него есть банда. Говорят, что очень многие преданно служат Синему Лису и дадут себя зажарить за него.

— Клянусь Тремя! На что же они похожи?

— Во всяком случае на Синего Лиса они не похожи.

— В каком отношении?

— Они по-настоящему злы и коварны, и держат себя в руках только из страха перед вожаком. Так что если бы не Синий Лис, ни один честный человек вообще не смог бы проехать по этим дорогам.

— Великие Боги! Из того, что ты мне тут наговорил, мне стало ясно, что дороги совсем не безопасны!

— О, нет, милорд. Они совершенно безопасны для честного человека.

— Но ты только что сказал, что если у тебя есть немного денег, тебя скорее всего ограбят, подвесят вниз головой, сдерут с тебя кожу, возьмут в заложники, разрежут на кусочки и в конце концов перережут горло.

— Да, вы совершенно правильно меня поняли.

— Мой друг…

— Ну?

— Ты же знаешь, что возможно быть одновременно богатым и честным.

— Как, неужели? О, вы видите, я и не знал об этом. Но, в конце концов, я бедный крестьянин, так что, естестественно, многого не знаю.

— И тем не менее, это чистая правда, даю тебе слово.

— Ну…

— Да?

— Возможно кто-нибудь должен сообщить об этом Синему Лису. Похоже он тоже не понимает этого.

— Но что он делает с таким количеством денег?

— О, он и его банда тратят их не считая.

— Где?

— Да по всему графству. Они покупают на них еду и вино, устраивают пиры на лесных полянах, а иногда приходят какую-нибудь гостиницу, покупают выпивку для всех, кто там есть и заставляют музыкантов играть всю ночь. Однажды я имел честь быть присутствовать на одной из таких вечеринок, и, признаюсь вам, замечательно провел время.

— Н-да, возможно мне надо назначить награду за их головы.

— О, милорд, за их головы и так обещана щедрая награда. Пять сотен золотых империалов за Синего Лиса, и четыре сотни за каждого члена банды.

— Ну, это весьма круглая сумма.

— Я тоже так думаю.

— Неужели никто не пытался получить ее?

— Почему, некоторые пытались, да.

— И что с ними стало?

— Ну, трое из них похоронены рядом с этой самой гостиницей. Остальные закопаны в других местах.

— Ох, ох! Так я никогда не доберусь до Адриланки!

— Адриланки?

— Ну да. У меня с собой банковские чеки на дом милорда Кентры, моего второго кузена, банк которого является очень солидным заведением — его активы превышают сто тысяч империалов.

— Невозможно! — крикнул Текла. — Во всем мире нет таких денег!

— И тем не менее это чистая правда. И у меня есть два чека, один на пятьсот золотых, другой на три тысячи, и я должен отдать их ему. Но если меня ограбят и перережут горло, да, не думаю, что буду в состоянии сделать это.

— Да, конечно, вот только…

— Ну?

— Что такое банковский чек?

— Он похож на обыкновенный вексель, но обеспечен золотом.

— О, милорд, видите ли, я не понял того, что вы имели честь сказать мне.

— Как, неужели никто никогда не давал тебе вексель — то есть листок бумаги, на котором написал, он согласен с тем, что должен тебе?

— Почему, мой сосед однажды использовал моего знаменитого борова, и я получил от него листок, где говорилось, что я могу выбрать одного из только что родившихся поросят — по меньшей мере я верю, что там это было написано; я, видите ли, понятия не имею об этих закорючках.

— Да, но ты получил своего поросенка?

— О, конечно — и из него выросла прекрасная жирная свинья!

— Вот, ты видишь, то же самое можно сделать и с деньгами.

— Как это? Я никогда не знал об этом. Но тогда у вас есть империалы, которые размножаются?

— Нет, нет. Это не то, что я имел в виду. Но очень похоже. Этим чеком банк обещает, что заплатит золотом, как твой сосед пообещал тебе заплатить поросенком.

Текла захлопал в ладоши. — О, наконец-то я понял.

— Это очень хорошо, что ты такой умный, вот только…

— Да?

— Как же я доберусь до Адриланки с моими чеками?

— О. Вы не должны ехать по главным дорогам, совсем, а путешествовать по проселкам пока не доберетесь до Крытых Источников. Там уже совершенно безопасно, или, если вы все еще будете беспокоиться, там есть баржи, которые ходят вниз по реке, и оттуда добраться до Ариланки ничуть не тяжелее, чем нарвать ягод.

— Хорошо, но…

— Да?

— Я совсем не знаю этих дорог, что главных, что проселочных. Я заблужусь.

— А,а. Я и не подумал об этом.

— И что мне делать?

— О, если вы заблудитесь, попросите кого-нибудь вам помочь.

— А этот кто-то не ограбит меня?

— Конечно нет, если вы не богатей.

— А если я состоятельный человек?

— Тогда не исключено, если вы попросите такого, который в союзе с Синим Лисом. Я точно знаю, что на проселочных дорогах их видимо-невидимо.

— Я пропал! — простонал путешественник.

— Да, дело плохо, — сказал Текла и, к ужасу Тсалмота, собрался вставать.

— Но что остальные делают в таких случаях?