Picaro - Последний поход Морица фон Вернера

— Что случилось? — спросил фон Вернер. — Почему вы ушли со двора?

— Мессир, мы тут поговорили меж собой, — Курт выступил вперед, — и порешили, шо желаем контракт расторгнуть. Одно дело искать, а другое с чудовищами сражаться, — стрелок затряс седой бородой. — Не желаем мы дальше служить.

— Еле живыми остались, — зло сказал Виктор. — Хто знает, может оно опять сюды вернется? Я вот думал, как нам теперь из лесу выбираться…

— Не волнуйтесь, ребята, — кольнув нанимателя для острастки стилетом, ответил фон Вернер. — Мы, как раз говорили о том, чтобы расстаться. Господин Хлонге ничего не имеет против. Правда, мессир? — слабое движение кистью и наниматель излишне громко ответил:

— Да. Можете уезжать, куда хотите.

На лицах стрелков выражение озабоченности сменилось растерянностью: оба были настроены на долгий и сложный спор. Переглянувшись с товарищем, Курт осторожно сказал, что наниматель должен им деньги. За две последних недели.

— Расчет нужен, — поддержал пикинер. — У нас ни гроша не осталось. Да и премия за сегодняшнюю ночь не помешала бы.

— У меня сейчас нет денег, — со злостью ответил Хлонге. — Вы же знаете, что меня обокрали. Я могу получить деньги по векселю, но для этого нужно съездить в столицу Фарцвальда…

— Не сушите себе головы, ребята, — перебил сержант. — Я все решу. Без денег мы не уедем. Кстати, мессир, вы могли бы оставить нам в счет платы лошадей и оружие. Если посчитать, то и хорошая премия получится. Как вы думаете, мессир? — фон Вернер снова кольнул пленника стилетом. — Согласны?

— Да, — несмотря на спокойный тон нанимателя, Мориц почувствовал, что тот не столько испуган, сколько кипит от бешенства. Еще немного и, забыв о смертельной опасности, мессир набросится на него. Поэтому сержант решительно закончил разговор и отослал стрелков прочь, предварительно попросив у Виктора аркебузу.

— Заряжена? — спросил Мориц.

— Да, — пикинер передал ружье сержанту. — Порох и пули оставить? А зачем она тебе?

— Заряды у меня есть, — наемник осторожно прислонил оружие к стенке. — Мало ли что. Вдруг чудовище вернется. Вы давайте возвращайтесь на посты. Глядите в оба. Сразу стреляйте, если что увидите. Я с мессиром тут побуду.

— Девку не спрашивали, что за тварь на нас напала? — перед тем, как уйти, поинтересовался Курт. — Может она знает?

— Не знает, — отрезал Мориц. — Откуда ей знать? Ее саму чуть не сожрали. Вы идите, а то ребята там одни.

Стрелки ушли. Следуя приказам фон Вернера, мессир вызвал из комнаты своих людей и отослал их в помощь наемникам. Перед этим телохранители вынесли из комнаты труп мальчишки-казначея: Морицу не улыбалось провести остаток ночи в компании мертвеца. Как только слуги скрылись, наемник втолкнул Хлонге в комнату и быстро вошел следом.

На двери имелся засов. Закрывая его, фон Вернер не спускал глаз с нанимателя, но тот стоял, опустив голову, и не пытался напасть. Заперев дверь, Мориц вытащил из ножен пленника палаш, связал мессиру руки. Все это время Алина молча, испуганно следила со своего табурета за происходящим.

— Ложитесь на кровать, — фон Вернер подтолкнул Хлонге к лежанке. — Отдыхайте… — он замолчал, потому что девушка поднялась и подошла к нему. Ручки Алины обвили шею молодого человека, а ее горячие губы прижались к его рту. У Морица перехватило дыхание и сладко-сладко заныло в груди. Он пошатнулся.

— Я люблю тебя, — прошептала девушка. — Прости…

Несмотря на сильное желание спалить разбойничье логово, Медвежий замок решили не жечь. Перед тем, как уехать, Олень с братьями Дуко обшарили все строения снизу доверху, но ничего ценного не нашли. Только взяли из подвала пару свиных туш, а из сарая овса для лошадок, бурака и бобов на похлебку.

Получившие расчет наемники должны были выехать первыми, но долго не решались. Ходили на башню, следили за лесом, пытаясь определить, не прячется ли за деревьями ночной монстр. Посмотреть на растерзанные останки спутников спасенной девушки так и не решились. Приставали с расспросами к баронессе, но Алина твердила, что помнит только, как ужасная тварь набросилась на них в лесу и все. Дальше, потеряв от страха голову, она гнала коня по тропе назад к замку.

Вопросы об истории с казначеем, украденными деньгами Мориц пресек, вынудив мессира сказать стрелкам, что баронесса здесь не причем. Шлюшка Труди — чертова ведьма, гореть ей вечным пламенем в Аду, соблазнила сопляка Михеля и подговорила удрать с чужим золотишком. Свою хозяйку она тоже опоила зельем, и та всю дорогу мало, что соображала, превратившись в безвольную, послушную куклу. И в "берлогу" завезла служанка: видать хорошо зналась с жившими в Медвежьем замке разбойниками. Казначея, когда возмутился, пырнули ножом и бросили подыхать, а сами снялись в Турш, чтобы получить за баронессу выкуп у папаши из Зеленогорья.

В истории похищения баронессы, которую фон Вернер пересказал своим товарищам, на его взгляд, правды было еще меньше, чем в сочиненной им повести о Последнем походе. Но на этот раз авторство принадлежало не молодому человеку, а баронессе фон Раер. Всхлипывая, покрывая лицо Морица горячими поцелуями, девушка клялась, что ни в чем не виновата. Она и не подозревала, что ее Труди — настоящая ведьма. Именно она подливала в ее питье какое-то зелье. От колдовского напитка Алина забыла на время о своем любимом и послушно выполняла все приказы коварной служанки. Но ужас, пережитый во время нападения монстра, вернул ей память, теперь она готова на все, чтобы быть с любимым. Пусть только Мориц простит ей ту боль, которую она невольно причинила ему! Они поедут к ее отцу и старый барон, узнав о том, как юноша героически спас его любимую дочь, разрешит им пожениться…

Несмотря на то, что остатки здравого смысла подсказывали молодому человеку не верить, он махнул на все рукой. В конце-концов, напав на мессира, он спас любимую от пыток и казни. Как там было на самом деле уже неважно: он сделал свой выбор и с дороги не свернет. Главное, что она любит его. Да и ночное чудовище выходило за рамки здравого смысла и обычной жизни. О таких созданиях ранее он только читал. А если вчера ему пришлось сражаться с монстром, то почему бы Труди не оказаться ведьмой?

Лежавший на кровати Хлонге мрачно наблюдал за происходящим в комнате и поначалу пытался задавать девушке полные сарказма вопросы. Алина тут же терялась, слезы начинали катиться по ее личику градом и, не выдержав, стрелок заткнул мессиру рот кляпом. Потом, когда рассвело, он освободил Хлонге, и наставив аркебузу в грудь бывшего нанимателя, заставил написать ему с товарищами отпускное свидетельство.