Ханнес Бок - Корабль чародеев

— Я — Орчер! И видел я немало взошедших солнц, ушедших солнц! Я наблюдал жизнь плазмы — первую, трепетную жизнь на раскалённой новорождённой планете… Но эта жизнь умерла. Потом появилась растительная жизнь, она медленно ползла, и думала, и строила свои маленькие городишки, однако тоже исчезла. Я видел расы рептилий, появлявшиеся и исчезавшие в течение миллионов лет. Я наблюдал вас, людишек, поднимавшихся по лестнице жизни из пятнышек желе, низвергнутых океаном. О, как вы меня развлекали! Так малы! Так ничтожны! Так слабы во всех своих усилиях и так бездумны! А ныне… — диссонанс пропал, — ныне я иногда чувствую к вам симпатию. Некоторые из вас так стараются быть похожими на меня! Вы жаждете достигнуть звёзд, пытаетесь изменить их траектории по своей прихоти, но не можете и, без сомнения, не сможете никогда. Вы ограничены вашими телами, нуждами ваших тел. Забавы эволюции… — Его внимание переместилось на Йанака. — Я мог бы изменить путь этой эволюции, Йанак, как сделал это с тобой. Я мог бы превратить ваши тела в ничто и создать доспехи из света для ваших душ, чтобы они могли спокойно парить в вечном пространстве. Однако я воздержусь от экспериментов. Действие должно оставаться за вами. Если я сделаю вас свободными, память о былом будет мучить вас, отравляя желанием вернуться на прежний путь — ничтожный, лёгкий, бездумный. Что вы тогда станете делать? Я уверен — ничего настоящего. А так вы сами можете прийти к моему пути, присоединиться к моим исследованиям. Нет. Я не дам вам свободы.

Хотите быть похожими на меня — изменяйте себя своими собственными силами. Если же нет — вы меня не интересуете. Очень скоро вы погибнете и будете забыты! И всё, что я могу сделать, — это учить вас, указывать вам правильный путь.

Ты, кого они зовут принцессой, ты пришла ко мне, ища помощи в войне. Жаль, что ты не пришла много лет назад, когда меня ещё интересовали человеческие эмоции. Но тебя тогда вообще не было на свете. А теперь меня это не волнует. Что мне в ваших войнах? Что может значить их исход для меня… Мне не важна ваша победа. Если вы проиграете — что ж, вы пропадёте, и только… Впрочем, я допускаю, что несколько заинтересован. Почему? Потому что эта ваша страна… Как её, Наних? Эта ваша страна следует по пути свободы, поиска и образования. В грядущих веках она, быть может, и породит разум, подобный моему.

Что касается Корфа… Мне чужды побуждения его властителей. Ради материальных благ они готовы держать разум народа в темноте, а это — путь деградации. Нет, мне это не нравится. Интересы вашей страны близки — о, уверяю вас в бесконечно малой степени, но близки мне. Вы стремитесь к величию так же, как я — к постоянному самосовершенствованию. Такое по мне. Но… — Мелодичный голос омрачился. — В этом Корфе нет ничего, что бы мне нравилось. Они вызывают во мне лишь гнев, а у меня слишком мало времени, чтобы тратить его на гнев. Корф — это противоречие всем моим принципам. Да, чем больше я об этом думаю, чем больше мой разум привыкает к вашему миру, тем злее я становлюсь.

Но уточняю: я не могу уничтожить всех ваших врагов, поскольку не все из них хотят жить так, как живут. Они всего лишь рабы своих господ, живущие так по приказу, под страхом смерти.

Поэтому я могу обещать следующее: я прекращу эту войну, как только она начнётся. Но сделаю я это на свой манер. Вы можете счесть его смешным, но это весьма действенный способ. После этого войн у вас больше не будет, в этом можете быть уверены. Хватит войн — Корф и Наних соединят руки в мире и братстве.

Не кланяйтесь мне, принцесса. Я не бог. Боясь меня, вы пятитесь назад, в тьму суеверий. Лишь пытаясь понять меня, вы приблизитесь к сходству со мной.

Если пятно света может предостерегающе поднять указательный палец, то Орчер сделал именно это.

— Запомните! Я приду на зов, но только один раз. Лишь в случае крайней необходимости вы можете воззвать ко мне.

Над стеклом МАШИНЫ, как её называл Йанак, сгустилось сияние.

— Это устройство, вызывающее меня, — оно слишком громоздкое, чтобы вы могли взять его с собой. Поэтому я сделаю вам сейчас что-нибудь поменьше, что-нибудь, в чём останется частичка моего разума, дающая возможность связаться со мной, где бы я ни находился. Использовать эту вещь вы сможете только единожды.

Неведомая сила отбросила принцессу, Джена, Фроара и тело Каспеля к стене. Колеблющийся свет переместился от плиты в центр зала. Вращался ли он, стоял ли неподвижно — понять было невозможно, только края трепетали, как суетливые языки пламени, и это было видно отчётливо. На полу под ним пыль пришла в движение, с каждым мгновением она крутилась быстрее и быстрее, подобно ленивой серой воде, захваченной водоворотом. И вот уже поднялся тонкий пылевой смерч, вбирающий, втягивающий в себя пыль со всего пола. Часть сияния Орчера скользнула вниз, пронзив весь столб пыли, и на месте смерча остался лежать самоцвет, размером с голову человека. Судя по ясному голубому сиянию, это был сапфир.

Повторяя в миниатюре самого Орчера, эта угловатая и шишковатая гемма блестела звёздочками отражений.

Зрители были возвращены на свои места все той же неведомой силой.

— Вот мой дар. Когда понадобится — разбейте его. Вполне возможно, что он тяжёлый, поэтому нести его лучше тебе, Йанак. Видимо, придётся тебе сопровождать этих людей в Наних. Тебе самое время расширить кругозор. Пока ты будешь странствовать, никто не вспомнит о МАШИНЕ, а вернёшься ты скоро, обещаю тебе. Теперь мне пора возвращаться в созданную мною Вселенную, она слишком сложна, и поэтому её нельзя покинуть даже на час.

Сияние стало тускнеть, но вдруг снова вспыхнуло в полную силу и приблизилось к Джену.

— Да, я знаю этого человека! Совсем недавно, когда я смешивал измерения, чтобы построить новый мир, я, можно сказать, запнулся. Да… я запнулся и, сам того не желая, случайно выплеснул энергию, которая ненадолго сравняла законы его мира и вашего. Миры слились всего на мгновение, но он проскользнул в ворота. Полагаю, ему в это время казалось, что он тонет. Я не успел сразу вернуть этого человека обратно — помешали срочные дела, однако я коснулся слегка его сознания, чтобы ему легче было принять условия этого мира, если бы они оказались слишком непривычными для него. Неплохо… — Музыка Орчера рассыпалась быстрыми нотами смеха. — И он нашёл путь сюда, ко мне! Скажи мне, человечек, ты хочешь вернуться к себе? Решай быстро, но осторожно, — я не спрашиваю дважды.

Джен взглянул на Сивару — её глаза были полны печали.

— Нет, — твёрдо сказал он. — Я остаюсь.

— Прекрасно. Теперь я должен вас покинуть…

Сивара, вырвавшись из объятий Джена, вскинула в мольбе руку: