Александр Уралов - Трон на двоих

- Кто? Кто вам позволил брать конфиденциальные бумаги без разрешения? - тонким голосом почти прокричал он.

- А что же ты, мальчик, оставляешь конфиденциальные бумаги без присмотра? - язвительно переспросил мужчина, небрежно подняв бумаги над головой и помахивая ими.

Ванечка, безуспешно пытаясь поймать руку наглеца с зажатыми в ней листочками, ловил воздух, почти лёжа животом на столешнице. - Отдайте, нахал! - бормотал он, то бледнея, то краснея от обиды и волнения.

- Ладно, ладно. Я здесь не для того, чтобы дразнить субтильных типчиков. - Крюков небрежно бросил бумаги на стол.

Ванечка плюхнулся на стул и начал поспешно собирать все документы в кучу. Фредди тем временем наклонился над дрожащим молодым человеком.

- Скажи-ка, мальчик, она уже была здесь, да?

- Кто, она? - Ванечка затравленно взглянул в глаза гостю.

- Да эта… сестрица вашей Ирины. И что же она решила? Поиграть в директоршу, посидеть в кресле родственницы, пощупать чужие капиталы? Говори, малыш, не бойся, не обижу.

- Какое ваше дело?! - голос Ванечки постепенно становился всё тверже, и при этом тоньше. - Кто дал вам право врываться в приёмную и задавать такие вопросы, и хулиганить при этом?

- Ой, ой, ой, как страшно! - Крюгер рассмеялся. - Какой верный Цербер тут у нас! А хочешь подружиться с Эдуардом Крюковым? Я тебя сладкими косточками буду угощать. Ваня, я вполне серьёзно. Со мной надо мирно жить. Ваша Марина тут долго не продержится. Поиграется и слиняет, как только мы её прижмём. А ты останешься, а тебе кушать надо и за университет платить, правда? И маму старенькую содержать, а? Ванюша, - голос посетителя стал почти серьёзным, - расскажи, что Марина с этим вашим Игорьком затевают, а?

- Да вы… да вы… - секретарь покраснел от злости, - если вы хотите узнать о планах фирмы, то запишитесь на приём к Марине Петровне. А если надумали меня вербовать тут… то… будьте любезны выйти вон! - почти пропищал Ванечка.

- О-о-о… вот, значит, как мы заговорили. - Фредди Крюгер наклонился ближе к лицу Ванечки, заглядывая в глаза. - Смотри, не пожалей, дитя моё.

Секретарю показалось, что в глазах Крюкова зажглись красные огоньки. Темная прядь волос, упавшая на лоб посетителя, и его исказившийся в ухмылке чувственный рот придавали лицу Фредди какое-то дьявольское выражение. Ванечка почувствовал, что цепенеет и из последних сил просипел упавшим голосом:

- Вон!

- Ну что ж, - мужчина отпрянул назад, - как знаешь. Моё дело - предложить, твоё право - отказаться. Крюков направился к двери. - Передавай привет Марине Петровне, чудо чудное.

Он вышел из приёмной и как будто растворился. Будто и не было. Ванечка в состоянии, близком к обмороку, остался сидеть за столом.

- …он так себя вёл, так нагло, Марина Петровна, я ничего не мог с ним поделать, - Ванечка постепенно розовел и голосок его крепчал.

- Ну, Ванечка, ты держался молодцом, - одобряюще сказала Марина, стараясь улыбаться самой приветливой из своих улыбок.

- Да, Иван. На тебя можно положиться, - Игорь серьёзно похлопал секретаря по плечу. - Ну вот, Марина Петровна, первая атака противника отражена доблестными представителями наших коллег. Сейчас Ваня сварит нам кофе, а мы ещё пошепчемся немного, и - по домам. День был хлопотливый… и успешный, - добавил Игорь в ответ на вопросительный взгляд Ванечки.

Тот весело захлопотал над чашками. Марина переглянулась с Игорем и улыбнулась. На сердце было тревожно и… радостно.

Отказавшись от предложения Игоря подвезти её до дому, Марина решила прогуляться по улицам родного города. День тонул в сиреневом цвете заходящего солнца и последнее октябрьское тепло быстро уступало место прохладному воздуху, чуть пахнущему ночными заморозками. Небо было ясное, безоблачное.

Не доходя одного квартала до дома, Марина решила посидеть на скамейке небольшого сквера: в центре её было сооружено нечто вроде детской площадки с парой деревянных горок, ограда из тщательно подстриженных кустов - уже без листьев, но всё же геометрически аккуратных.

Подняв глаза к небу, Марина увидела бледный месяц восходящей луны. Они с Ириной всегда удивлялись - как это на небе одновременно могут быть и луна, и солнце. Летом в пионерском лагере сестры любили наблюдать, как постепенно ночная чернота заливает небо, звёзды и луна становятся ярче, а розово-золотистый свет уползает вслед за солнцем за горизонт. В пионерском лагере, да… Он назывался "Радуга". И там впервые Марина почувствовала, что близость любимой сестры может быть тягостной…

Это была неразлучная троица: сестрёнки из второго отряда и Лёнька из первого. Он учился в том же классе, что и королевишна Ирина до болезни. А жил на соседней улице. Тогда, летом в пионерском лагере, Маринка первый раз влюбилась. В него - в Лёньку. В высокого, угловатого, загорелого Лёньку с выгоревшими на солнце добела волосами и диковатыми глазами непонятного серого цвета, которые становились темными, когда он злился, и почти прозрачными, когда задумывался. Увы и ах! - Лёнька не сводил глаз с Иринки. А Иринка… это была всё та же принцесса-королевишна - с поднятым кверху носом, насмешливым взглядом и упрямым характером.

Вообще-то в лагере было весело. Марине нравились утренние линейки с поднятием флага и отрядные речёвки, суматошная Спартакиада и весёлое купание в речке по свистку тренера. Нравились страшные истории девчонок перед сном ("…однажды ночью в тумбочке девочка нашла ожерелье из ногтей умершей мачехи…"); подглядывание за вожатыми и воспитателями по ночам, когда те собирались в корпусе младшего отряда, тайком пили водку, слушали магнитофон с записями "Пинк Флойд" и целовались. А как вам, друзья, конкурс инсценированной песни? Конечно же нравился, ещё бы!

Первый отряд исполнял "Алёшу", и в центре сцены стоял Лёнька в солдатской пилотке и плащ-палатке, с деревянным автоматом в руках. С суровым лицом он был такой, такой… мужественный. Девчонки из первого отряда пели: "Стоит над горою Алё-ё-ё-ёша, в Болгарии русский солдат…". И Маринке хотелось плакать, а Ирина говорила: "Смешной какой!" Второй отряд показывал "Бухенвальдский звон" и надо было обнимать на сцене мальчишек, якобы измученных узников, а Маринке это было даже неприятно. Зато Ирина доказывала, что их песня - серьёзнее. И на самом деле, второй отряд победил и получил приз - большой торт со взбитым белковым кремом, который дружно слопали в столовой на полдник. Но Маринке было обидно. Ей так хотелось, чтобы победа досталась Лёньке - Алёше… русскому солдату, павшему в Болгарии.

А по вечерам в клубе на медленный танец Лёнька приглашал Иру. Или вообще ни с кем не танцевал, если она отказывалась или танцевала с другим мальчиком. Но Марина ни разу не решилась пригласить Лёньку на белый танец, хотя Ира каждый раз пихала её в бок: "Иди, пригласи его, чего ты боишься, принцесса-трусиха!" - и хихикала.