Гай Кей - Поднебесная

— Да. Ваш брат — его главный советник. Первый министр Вэнь назначил Шэнь Лю командиром тысячи в армии Летающего Дракона в Синане.

Символический ранг, символические солдаты. Почетная дворцовая гвардия, сыновья и родственники аристократов или старших мандаринов. Всегда роскошно одетые, всегда на виду: на парадах и матчах по конному поло, церемониях и празднествах, они славились своей никчемностью в реальном сражении. Но как способ сократить период траура при помощи военного ранга, перевести в столицу нужного человека…

— Мне очень жаль, — повторила Вэй Сун.

Тай осознал, что уже давно молчит.

Он покачал головой и сказал:

— Это большая честь для нашей семьи. И все же я не стою того, чтобы меня убивать. Вэнь Чжоу обладает властью, и Весенняя Капель теперь принадлежит ему. Мой брат получил у него должность и свой ранг, каким бы он ни был. Я никак не смог бы этому помешать, да и не стал бы. Здесь есть еще что-то. Должно быть. Ты знаешь… Капель знала еще что-нибудь?

Она осторожно ответила:

— Госпожа Линь Чан сказала, что вы меня об этом спросите. Я должна ответить вам, что она согласна, но она не знала, что это могло бы быть, когда узнала о заговоре убить вас и послала за каньлиньским воином.

Линь Чан?

Она больше не захотела носить имя, которое носила в Девятом квартале. Оно не подходит наложнице в городском особняке первого министра империи. Там не носят имя Весенняя Капель. Интересно, подумал он, сколько там женщин? Какую жизнь она там ведет?

Как бы там ни было, она пошла ради него на огромный риск: наняла собственного каньлиньского воина. Тай представления не имел о том, как она это сделала. Было бы нетрудно вычислить, кто отправил эту женщину вслед за той, другой, если…

— Может, это и к лучшему, что ты меня не догнала вовремя, — заметил он. — Теперь будет непросто связать тебя с ней. Я нашел и нанял тебя по дороге, а убийцу прикончили воины тагуров.

— Я тоже так подумала, — ответила она. — Хотя это пятно на моем имени — я не справилась с заданием.

— Ты справилась, — нетерпеливо возразил он.

— Я могла как-то узнать и приехать прямо сюда.

— И выдала бы ее? Ты это только что сказала. Честь Каньлиня — одно, глупость — совершенно другое.

Он услышал, как она переступила с ноги на ногу.

— Понимаю. И вы будете решать, что есть что? А меж тем ваш друг мог бы остаться в живых, если бы я действовала быстрее.

Это было правдой. Удручающей правдой. Но тогда жизнь Капели была бы в опасности…

— Я не думаю, что тебе следует говорить со мной так.

— Покорно прошу меня простить, — произнесла она тоном, который говорил об обратном.

— Прощаю, — пробормотал Тай, не обращая внимания на ее тон. Он вдруг понял, что с него хватит. — Мне нужно многое обдумать. Ты можешь идти.

Несколько мгновений она не шевелилась. Тай почти чувствовал, что она на него смотрит.

— Через четыре или пять дней мы будем в Чэньяо. Вы сможете найти там женщину. Это вам поможет, я уверена.

Ее тон был слишком понимающим, Тай помнил эту особенность воинов Каньлиня. Вэй Сун поклонилась — это он увидел — и вышла, поскрипывая половицами.

Тай услышал, как за ней закрылась дверь. Он все еще прижимал к себе простыни, прикрывая наготу. Потом осознал, что у него открыт рот. И закрыл его.

С призраками, подумал он с некоторым отчаянием, было проще…

Глава 5

Офицеру, привыкшему принимать решения, некоторые из них даются легко. Особенно если есть ночь для обдумывания ситуации.

Комендант крепости у Железных Ворот ясно дал понять своему гостю из Куала Нора, что его решение дать ему в сопровождение пятерых стражников не следует считать излишней инициативой. Вина за преждевременную смерть Шэнь Тая, если таковая случится, падет, несомненно, на некомпетентного коменданта крепости, позволившего ему отправиться на восток всего с одним каньлиньским телохранителем (к тому же маленькой женщиной).

Во внутреннем дворе, сразу же после утренней трапезы, комендант объяснил ему, — вежливо, но без улыбки, — что он пока не готов покончить собой по приказу сверху и лишить своих детей надежды на будущее в том случае, если трагическое событие произойдет с Шэнь Таем в дороге. Господин Шэнь получит достойное сопровождение, в его распоряжение будут предоставлены военные перевалочные пункты, и он сможет ночевать в них по дороге в главный город префектуры Чэньяо, а сообщение о конях — как они и договорились — будет отправлено вперед, в Синань.

Возможно, военный губернатор пожелает выделить еще солдат для сопровождения Шэнь Тая, когда тот приедет в Чэньяо. Естественно, тогда губернатор волен принять решение об отправке пяти всадников обратно в крепость у Железных Ворот, но комендант Линь осмеливается выразить надежду, что он их оставит, увидев их преданность и компетентность.

За всем сказанным скрывалась невысказанная мысль о том, что их присутствие по приезде в столицу может послужить неким напоминанием о приоритете крепости у Железных Ворот в истории с конями и их последующей благополучной доставке в столицу, когда-нибудь в будущем.

Было очевидно, что их гостю все это не понравилось. Он выказывал признаки нетерпения.

Это могло быть связано с тем, подумал комендант Линь, что Шэнь Тай столь долго жил в одиночестве. Но если дело и впрямь в этом, то ему придется избавиться от этого настроения, и чем быстрее, там лучше. Хорошо бы начать сегодня же утром.

И когда каньлиньская телохранительница также ясно дала понять, что не сможет одна нести ответственность за безопасность Шэнь Тая, особенно принимая во внимание то, что сардийский конь, на котором он ехал, явно провоцирует желание убить и украсть, сын покойного генерала согласился. Следует признать, он сделал это благородно и учтиво.

И все равно этому странному человеку трудно было подобрать определение.

Линь Фун понимал, почему Шэнь уже давно покинул армию. Военные неизменно предпочитают людей, которых легко определить, назначить им роль, понять их и управлять ими.

Этот человек, чуткий и наблюдательный, с внешностью скорее привлекающей внимание, чем привлекательной, недолго служил в кавалерии, базирующейся за Длинной стеной. А потом был период жизни среди каньлиньских воинов на горе Каменный Барабан (это должно было иметь свои причины). Он готовился к экзаменам на должность гражданского чиновника в Синане, когда умер его отец. И так уже более чем достаточно разных карьер для еще молодого человека, как считал Линь Фун. Возможно, это свидетельствует о некотором непостоянстве характера.