Егор Седов - Прерванный полет

У нашего американца редкое и очень нужное для журналиста свойство — он почти мгновенно становится приятелем для кого угодно, но все эти отношения — довольно поверхностны. Впрочем, для работы больше ничего и не нужно.

Встретив Джеймса дня через два после своего разговора с Ируатту, я заметил некоторые изменения. Вообще, этот парень кажется совершеннейшим флегматиком. Даже в Бенгази он умудрялся щелкать фотоаппаратом с таким выражением лица, как будто перед ним были не восставшие с их невероятной бронетехникой, а участники парада в День независимости в заштатном городке в Аризоне или девочки из команды черлидеров. Мол, что такого-то особенного? Ну, диктатора свергли, ну, отправляются на фронт на своих пикапах и прочих драндулетах…

Снимки у него, правда, получались неизменно отличными, я-то мог это оценить.

А вот поскольку он, как правило, невозмутим, то внезапно возникший лихорадочный блеск в глазах и таинственный вид просто невозможно было не заметить. Вряд ли Джеймс неожиданно влюбился в какую-нибудь из местных красавиц европейского вида, но с полинезийскими именами. А раз оно так, значит…

Значит, скорее всего, Ируатту успел поговорить не только со мной. И все о том же — о возможной миссии.

Право же, прочесть мысли Джеймса оказалось несложно. Итак, ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться (а если ты — настоящий журналист, то это и в самом деле невозможно). И велели молчать.

Что ж, если оно так, то нечего приставать с расспросами. Сам бывший «шаман» и соберет нас на военный совет. Или на шпионский сходняк, так, наверное, будет правильнее.

Ну, так оно и было — оказывается, наша группа останется неизменной: я, Джеймс, Ируатту и Алекс (вот его-то никто в известность не поставил, хотя согласится, непременно согласится, я в этом не сомневаюсь!).

— Вит, будет серьезный разговор. Зайдешь ко мне после обеда?

Я так и знал, что экс-«шаман» заставит меня еще немножко понервничать, предвкушая военный совет. А вдруг скажет, что я еще слишком слаб после травм и с дипломатически-шпионским поручением он справится как-нибудь без меня. Или даже так — без меня, но при участии Джеймса.

И тогда я вздохну с облегчением. Но только в самый первый момент.

Потому что потом вместо этого самого облегчения придет злость. Как так — пообещать опасное приключение, а потом взять и переиграть?! Не выйдет!

На сей раз я поглощал блюда местной кухни, почти не замечая вкуса. Здешняя столовая удивительна двумя вещами: во-первых, для ностальгиста тут просто раздолье — это вполне земное кафе самообслуживания. Иногда даже очередь человека в три к окошку выстраивается. А во-вторых, она солдатская и офицерская одновременно. И я сам наблюдал не раз ужинающего Магистра, а за столиком чуть в стороне от него помещалась компания техников из ангаров. И более чем уверен, что едят они одно и то же.

Вот такой тут коммунизм.

И еда — неизменно вкусная. Правда, почти все — завозное. В нашем чудном оазисе есть вода — это уже прекрасно. Остальное привозят с Большой Земли, где мне наверняка придется побывать, и довольно скоро.

Будь у Кланов обычная экономика, вся здешняя роскошь стоила бы очень дорого. Но денег тут нет, а как они могут без них обходиться, я пока что представляю с огромным трудом. Мне пробовали объяснять, и не раз, но для экономических тонкостей мое знание языка не слишком-то пока что подходит.

Я как раз закончил уплетать запеченное мясо — «тамарроа», — обильно приправленное специями и завернутое в лист неизвестного мне растения — зеленый с красноватыми прожилками, когда появился Ируатту.

— Зайду, конечно. А куда?

— Ко мне. А, ладно, подожду.

Он уселся на соседнюю лавку (почему-то стулья и диваны со спинками тут не любили).

Я спокойно разобрался с мясом, допил сок в глиняной кружке. Притом старался делать все это с совершенно независимым видом, копируя Джимми, — ну, мол, разговор так разговор, серьезный так серьезный, а допить и доесть надо, а волноваться нам и вовсе ни к чему…

— Ну, пойдем, — кивнул мне экс-«шаман».

Наш будущий командир жил в корпусе базы, удаленном и от столовой, и от местного госпиталя. Поэтому нам пришлось довольно долго идти мимо аккуратных двухэтажных строений — казарм. Я сильно подозревал, что ничего общего с обыкновенными земными казармами у них нет: каждый из служащих базы имеет отдельную комнатку, которую может обставить по своему вкусу. Так оно, кстати, и оказалось.

Белые строения оставались слева, а справа, но на солидном расстоянии, виднелись ангары. Тоже своего рода казарма, но для существ не вполне разумных: для андроидов, живших при своей технике.

Зеленые дворики между домов были не менее симпатичными, чем сами строения, но тут все зависело от вкуса хозяев: кто-то устроил перед домом клумбы с цветами, у кого-то все поросло низким кустарником с красноватыми ветками. Ни о каком единообразии и речи не шло, и уж тем более никто не собирался гонять солдат или даже андроидов подстригать траву.

Да, в принципе, никто на базе и в этом военном городке не занимался бессмысленным и дурацким «трудом». Все было подчинено делу — охране территории Клана. А в том, что дела непосредственно не касалось, каждый был предоставлен сам себе и собственным способностям. Так было во всем, даже в мелочах.

— А у нас находилось военное начальство, которое заставляло солдат красить траву…

Эта фраза вырвалась у меня невольно, когда я загляделся на одну из пестрых клумб: хозяин соорудил миниатюрный ландшафтный парк из серо-бордовых камней, которые обвивали ползучие растения.

— Красить? Зачем?!

Ируатту даже остановился в недоумении.

— Ну, проверку ждали. Приедет большое начальство, а трава — пожухлая. А надо, чтобы была зеленая.

— А что, эта трава имела отношение к войне?

— Нет.

Я покачал головой. Слово «самодурство», судя по всему, в местном языке не существовало.

— А скажи, — видимо, бывший «шаман» подбирал слова тщательно, чтобы меня не обидеть ненароком. — Скажи, а они готовились проиграть войну? Может, те, кто заставлял солдат красить траву, были вражескими вредителями и лазутчиками?

— Не знаю. Вряд ли, конечно — просто идиоты. А в Тиада-Атум разве не так?

— Сомневаюсь, что там дошло до такого. Хотя все может быть…

Лицо Ируатту помрачнело. Дальше он не произнес ни звука, пока мы не вошли в подъезд одного из домов. Видно, раздумывал над сказанным мною.

Комната, где поселили бывшего «шамана», оказалась вполне спартански обставленной: стол, лавка, кровать, шкафчик для одежды — и ничего лишнего, кроме огромного зеркала в человеческий рост. Вероятно, не успел «шаман» тут как следует обжиться. Разве что на одной из стен висело несколько узнаваемых человеческих фигурок из дерева: часть своего шаманского реквизита Ируатту оставил себе.