Ольга Климова - Там...

— Угу, а смотрит на тебя. Глаза-то раскрой.

— Ты же не знаешь…

— Знаю. Теперь точно знаю.

— Таюш, не мой это вариант! Может я и слепая, но только потому, что не мое. Красивый он, правда, интересно с ним, весело, но не для меня. В другое время, в другом месте может быть…

— Ну не знаю, твой или не твой, но что не мой — это точно, — она грустно улыбнулась.

— Может, ошибаешься… Раз он так тебе нравится… Он же за всеми ухлестывает, — я пыталась поднять ей настроение.

— Пока ты рядом — да, за всеми, а как уходишь, он как в воду опущенный. Неинтересно ему с нами. Нравится, да. Сильно понравился, даже своего забыла. Все отдать хотела. Только тут ты ошиблась…

— В чем?

— Вечером когда эльфы пели, так за душу взяли. Я к нему тогда пришла. Он меня по голове погладил и сказал спать идти. Вот так…

Мы тихо сидели рядом.

— А что теперь?

— Да что теперь? Вернусь к своему… опытной… — Таюшка пожала плечами и вдруг прыснула. — Повеса, говоришь! Даже девчонку ублажить не смог! Спать отправил!

Вечером мы проезжали большое село, и семейство моих попутчиков сошло.

Мы тихо попрощались с Таюшкой. К Кирду она заходить не стала.

— Ты ему привет от меня передавай и выздоровления скорейшего. — Она помялась. — Скажи, все-таки научил он меня уму-разуму. И спасибо, что тогда спать отправил…

— Передам.

Обоз потихоньку редел, до Тарвина оставалось 3 дня пути.

После прощания с моим попутным семейством, меня охватила грусть. Вся наша кампания развалилась. Девушки сошли накануне. А парень и того раньше. Голова, свободная от вечной болтовни, вновь вернулась к своим проблемам, о которых думать вовсе не хотелось. Еще три дня, потом буду соображать, что делать. Чего сейчас-то голову ломать?

Я тряхнула волосами, прогоняя мысли, и зашагала навестить припечатанного Кирда.

Возле фургона, столкнулась носом с Самиром, что-то деловито обсуждающим с двумя эльфами.

— Можно Кирда навестить? — я сделала самое невинное выражение лица. Отец вроде был не удивлен. Кивнул головой на фургон. Заглянул внутрь и громко крикнул: «К тебе пришли тут!». Потом обернулся ко мне:

— Залезай.

Я робко протиснулась мимо замолчавших эльфов и полезла наверх.

Фургон Самира разительно отличался от всех остальных. Просторный и широкий, как и все, он был застелен большим пушистым ковром вместо сена. Глубоко внутри стоял небольшой столик с кучей бумажек и шкатулкой. Пара сундуков и две просторные лежанки дополняли картину. На одной из них, у стены, под натянутым до подбородка покрывалом тяжело дышал бледный Кирд.

У меня в груди все опустилось. Я так надеялась, что ничем серьезным его безрассудство не закончится, а тут такое. Я тихонько подошла и села рядом. Как же ему плохо, если он даже от крика Самира не проснулся. По его симпатичному лицу разошлась опухоль от разбитого носа, а у глаз появилась синева. Дыхание его стало еще чаще, изредка из груди вырывались хрипы. Я ласково положила ему руку на лоб, убрала непокорный чуб. Горячим лоб не был. Мокрым тоже.

Так я просидела несколько минут, поглаживая его по голове и ругая себя, что отпустила на помост. Надо было останавливать, чем угодно останавливать. А теперь еще инвалидом останется. Потом присмотрелась к его лицу повнимательнее. Глаза под веками сильно бегали. Веки подергивались, а лоб начал мокнуть под моей опущенной на него ладонью. Догадка мелькнула у меня в голове.

— Кирд, — на всякий случай я очень тихо позвала его, — если ты, засранец такой, сейчас не прекратишь притворяться, я тебе по носу еще раз заеду.

Это была всего лишь догадка, и, по большому счету, я думала, что он даже не проснется. Но уголки его губ поползли вверх и растянулись в наглой улыбке.

— Ах, ты… я-то думала тебе совсем плохо. — я резко отодвинулась от него, щелкнув по лбу, — разве можно так с людьми играть? В следующий раз подыхать будешь, никто не придет.

— Ну а что, мне тебя стонами и жалобами встречать? — довольный парень потянулся под покрывалом и лицо все же исказила гримаса боли. Значит, не все так радужно. — А так и на ласку в кои-то веки нарвался.

— Ты меня напугал, саму чуть удар не хватил от твоих выходок!

— Да? — его глаза довольно сверкнули, — присоединяйся, вместе веселее, места хватит, — он частично откинул покрывало, показывая возможности своей лежанки. Места действительно хватало. Но ойкнуть меня заставило совсем другое. Под покрывалом показался голый торс Кирда, вся грудь которого представляла огромное бордово-лилово-синее пятно.

— Епт! У тебя действительно ребра целы и остальные кости? — я с ужасом смотрела на чудовищный синяк. — Я такого в жизни не видела.

— Да, хорошо он меня припечатал. — Кирд с гордостью рассматривал себя. — Да нормально все. Болит, конечно, и выглядит дико, но ничего страшного. Как и любой другой синяк. Потом пройдет все.

— Головой думать надо, зачем ты туда полез?

— А здорово он его завалил, красиво, — не обращая на мою реплику никакого внимания, Кирд мечтательно закатил глаза, вспоминая бой. Я тоже улыбнулась.

— А ты первого хорошо отметелил.

— Да, — парень явно был доволен всем, что произошло и считал свое состояние лишь неприятным побочным эффектом.

— Ты отцу рассказал?

— Так, в общих чертах, — он уклончиво повел плечами и тут же вновь поморщился от боли, — он такие игры не одобряет.

— И правильно делает. Тебе бы его мозги.

— Надо же от чего-то в жизни удовольствие получать и рисковать чем-то.

— Я думала, у тебя в жизни другие удовольствия.

— Одно другому не мешает. У тебя что, мужчины все по лавкам сидят? А на войну женщины ходят?

— Причем тут война и уличная драка? — удивилась я. — И у нас мужики дерутся. А женщины их выхаживают потом и плачут от жалости.

— Что-то я слез от тебя не видел.

— И не дождешься, я тут уже годовую норму выполнила.

— Кого-то еще жалела?

— Ага.

— И кто же счастливчик?

— Я сама.

Мы неловко замолчали. Зря я про слезы.

— Таюшка с родственниками сошла сегодня.

— Знаю, она говорила. — Кирда это совсем не волновало.

— Она тебе выздоровления пожелала и попросила меня поблагодарить за все. Сказала, ты поймешь — за что.

Кирд помолчал, на его лице мелькнуло что-то, похожее на грусть, но тут же испарилось.

— Хорошая девчушка, у нее все хорошо будет, — и пристально уставился на меня.

От его взгляда я вдруг почувствовала, что краснею, настолько откровенно он проникал внутрь. В его мыслях вообще что-то бывает кроме секса?

— Ладно, выздоравливай, я позже еще зайду, — я попыталась ретироваться из фургона, но парень быстрым движением, превозмогая нехилую боль, поймал меня за руку и дернул на себя. Не удержавшись из полусогнутого положения, я полетела вперед, прямо на него и застыла, прижатая к обнаженной горячей груди.