Мадина Ризванова - Во Власти Тьмы

С тяжелым вздохом она выпустила его руку. Ее задумчивый взгляд опустился к полу. Она была в непроходимом тупике. Флира вполне точно знала, что отговаривать его уже поздно. Слишком крепко он вцепился в эту вздорную мысль.

- Надеюсь, я не пожалею об этом.

Смириться с неизбежным оказалось непередаваемо сложно, но она все же рискнула сделать этот шаг. С горечью, затаившейся в сердце, она склонилась к нему ближе и нежно поцеловала его в лоб. Добродушная улыбка, озарившая его, стала ей ответом, но и от той не стало легче.

Она могла предугадать, какой выговор мог устроить ей правитель, но этого она боялась не так сильно, как потерять того, к кому привыкла. Его шумное общество для нее всегда было в радость, а осознание того, что он уходит, огорчало.

Рохан не обмолвился более ни единым словом. Он обошел ее стороной и поспешил покинуть дворец. Ее внимательный взгляд, пропитанный горечью, блондин предпочел не замечать. Он и сам успел привыкнуть ко всем, но за столь недолгое время не проникся к ним с любовью. А жаль...

* * *

До деревни команда не добралась, ибо идти к ней и дальше смысла уже не было. Не размышляя над дальнейшим планом, они сменили траекторию и устремились к старой цели. Несомненно, очень хотелось посетить жилое поселение и остановиться в порядочной гостинице хотя бы на день. Каждый из них успел истосковаться об уютном очаге и теплой постели. Но на все это приходилось скрепя сердце, махнуть рукой. Их путь продолжался по холмистым полям Баридс'Эйлина, где трава была пожухлой, казалось, круглый год.

Ближе к поздней ночи они добрались до гор Фортлина, где и решились сделать привал в одной из невеликих пустых пещер. Запах сырости омрачал настроение, но иного выхода у них не оставалось. Лейн, как не любитель этих самых пещер, взбунтовался, требуя идти и ночью, ибо у него нет желания останавливаться в кишащих змеями и насекомыми дырах, как выразился сам воин. К радости всей команды Ригане удалось усмирить его пыл и затащить-таки во временное убежище.

Обещанных им змей и насекомых, к счастью, не наблюдалось. Но Сафи заметно насторожилась, чем неуемно пользовался Гайлинт, рискуя своими шутками довести эльфийку до истерики. Алиос оказался куда спокойнее младшего брата и вел себя гораздо тише него. Устроившись в тени, в стороне от всех он, наблюдая за всеми с ухмылкой.

Фаван остался стоять у входа в пещеру. Его задумчивый взгляд был устремлен к темному горизонту. В эту ночь небосвод был лишен всяких светил. Даже луна спряталась от их любопытных глаз. Во тьме мелькали неясные размытые тени - игра зрения. Но даже плод воображения настораживал не меньше, чем далекий вой диких волков.

Давид полулежал на камнях, заведя руки за голову. Так же безмолвно он внемлил воодушевленным рассказам Риганы о доблестных воинах, о которых слагалось в легендах светлой империи. При этом он ни разу не открыл глаза. Как оказалось, она была любителем всего этого. Лесному магу истории чужих земель были малоизвестны и, потому, эльфийку он слушал не перебивая. Столь же внимателен был и заинтересовавшийся Карлен, который в отличие от лесного, не гнушался осыпать ее расспросами о подробностях. На них она, впрочем, отвечала весьма охотно. Лейн к царящей вокруг идиллии был равнодушен. Он усердно нарушал общественный покой, измеряя пещеру шагами. В руке он привычно крутил одну из катан. Окружающие всеми силами пытались не попасть под удар.

В эту ночь не дул ветер, но прохлада резала кожу. Слегка моросил дождь, что омрачало не менее. Сэм не испытывал интереса к происходящему. Он поднялся со своего места и неторопливо вышел из пещеры. Фаван его приближения и не заметил, оставаясь таким же спокойным. Его внимание все также покоилось в далекой темноте.

- Тебя что-то беспокоит?

Сэму впервые захотелось поговорить с ним. Без насмешек и взаимных оскорблений. Просто спокойно поговорить. Фаван одарил его равнодушным взглядом. В отличие от светлого принца ему говорить не хотелось категорически. В полном безмолвии он отвернулся, не удостоив его и словом. Сэм, в свою очередь, проследил за его взглядом и несколько задумчиво усмехнулся.

- Впереди, за горами Фортлина, нас ожидают Гиблые Топи, - зачем-то сказал он, не глядя на собеседника. - Я часто читал о них. Его обитатели, как говорилось в легендах, очень коварны. Помнится мне, я с детства мечтал посетить те места. Всегда любил все эти небылицы о болотных тварях. Шла молва, что каждый, кто на них ни взглянет, лишается рассудка.

Фаван посмотрел на него привычно хладнокровно. Сэм выглядел несколько отрешенным и в мысли свои ушел, казалось, безвозвратно. В эти самые легенды темный эльф никогда не верил. Для него они всегда были выдумкой. Сказкой для детей. В них не было ничего обоснованного на фактах, что в очередной раз доказывало их пустоту.

- Летописи о них тоже слагали лишенные рассудка?

Вырванный из цепких лап раздумий, Сэм посмотрел на него немного удивленно. В глубине его голубых глаз поселилось смятение, чередующееся с недоумением. Изобилие чувств сводило с ума. Об этом вопросе он еще не задумывался. Восхищение всегда отуманивало его разум.

Понимание того, что он одержал вверх над предрассудками люда, Фавана немного забавило, но настроения ему это не поднимало. Внимание его по новой обратилось в даль, теряясь в его сумерках. Мелкие холодные капли моросящего дождя иглами кололи кожу. Холод становился сильнее.

К всеобщей печали, с севера подул легкий ветер, обостряя всю эту прохладу. О тепле грезил каждый, но свое недовольство выразить никто не решился. Смысл?

Сэм продолжал прожигать Фавана пристальным взглядом. Осознание того, что завязать с ним нормальную беседу не получится, доводило до нервов, но светлый мужественно пытался усмирить свое негодование. Неприязнь к равнодушию Фавана он скрыл за привычной ухмылкой.

- Мне не удается поверить в искренность твоей ненависти, - голос Сэма был пропитан спокойствием. - Ты умеешь быть добрым, но почему-то свет ты в себе стремишься погасить.

Фаван стиснул зубы и опустил взгляд. Недовольство впервые не ослепило его, лишь легкое раздражение натянуло нервы, подобно гитарным струнам. А Сэм как бард, пытался переиграть на этих самых струнах все известные ноты.

- Ты что-то таишь в себе. Именно это вызывает у тебя такую злость к миру. Тебя не посещала мысль, что, поделившись горем с кем-то, может стать легче? И, возможно тогда, мир не будет казаться таким враждебным.

Сложно определить, чего именно он добивался от темного. Неужели надеялся, что эти слова вразумят его? Не уж то полагал, что тот выложит ему все под чистую? Однако, все его надежды остались втуне. Фаван посмотрел на него с привычной неприязнью и так же раздраженно выпалил: