Дэйв Дункан - Настоящее напряженное

Машина снова дважды чихнула. Все замолчали, но больше ничего не случилось.

Смедли тряхнул головой. Его клонило в сон. Нога вроде бы немного успокоилась. Хотя, если подумать, она просто онемела. Если ноги немеют, это нормально?

– …ведут себя, как боги, – откуда-то издалека доносился голос Экзетера. – Я думаю, что именно пришельцам из Соседства или других миров мы обязаны многими древними мифами: Геракл, Аполлон, Прометей. А в Соседстве они должны быть или из этого мира, или из других. Чем больше им поклоняются, тем они сильнее. Чем сильнее они становятся, тем большего поклонения требуют.

– Абсолютная власть так же абсолютно развращает, – пробормотала Алиса.

– Еще как развращает. В Соседстве… Ну, по правде говоря, та область, которую я знаю, называется Вейлами. Размерами она не больше Англии, но тем не менее всех Вейлов я так и не видел. Поэтому я абсолютно ничего не знаю о большей части этого мира. Но в Вейлах имеются пять или шесть основных богов. Нет, богами-то они себя называют сами, на самом же деле они всего только волшебники.

О, это делает все куда более правдоподобным, сонно подумал Смедли.

– У каждого из них имеется свита богов поменьше. Некоторые – довольно противные типы. Служба называет их Палатой Ужасов, и именно они пытаются убить меня из-за этого пророчества. Хуже всех Зэц, именующий себя богом смерти. – Экзетер помолчал немного. – Я понимаю, что это покажется бредом, но именно они устроили кошмар в Ньягате.

– Это кажется бредом, – согласилась Алиса, – но все равно продолжай.

– Ты знаешь, когда родился отец?

– Да. Ролли говорил мне. Он и правда выглядел моложе своих лет.

– Потому что тридцать из них он провел в Соседстве. Там набираешь ману, даже не прилагая к этому усилий… Он помогал основывать Службу. Потом Зэц попытался убить его и потерпел неудачу. Это навело Службу на мысль о пророчестве. Там предсказано, что Камерон Экзетер станет отцом человека, в некотором роде мессии, который убьет Смерть. Вообще-то там все здорово запутано, но эта часть достаточно ясна.

Машина снова чихнула.

Когда все обошлось, Экзетер продолжил рассказ.

– Поэтому Зэц продолжал метить в отца. Он отправился на Землю. Все это довольно смешно.

– Что-то ты разучился шутить. Ладно, продолжай.

– Нет, это действительно похоже на насмешку судьбы. Зэц стремился предотвратить мое рождение, а это вынудило отца вернуться домой, то есть на Землю, и едва ли не первое, что он сделал по возвращении, – это встретил маму и полюбил ее, и – нате вам! – появился я. Вот как бывает… Если бы только Зэц знал, что и отец не в восторге от пророчества – оно неизбежно вело к осложнениям. Выходит, обе стороны хотели порвать цепь! Отец считал, что все, что он может сделать, – это держаться подальше от Палаты до предсказанного срока, то есть августа четырнадцатого года по земному летоисчислению, а потом не дать младшему Экзетеру, то есть мне, попасть туда. Тогда бы цепь порвалась, и все остальное не имело бы уже никакого значения. Штаб-Квартира устроила его в Министерство по делам колоний, где он получил назначение в Ньягату…

Его голос то удалялся, то приближался. Смедли из последних сил боролся со сном. Забавно. Хор ангелов…

– …что-то вроде отпуска на Землю раз в несколько лет. Небольшие курсы повышения квалификации для смертных… Джамбо Уотсон и Сопелка Маклин заявились в Штаб-Квартиру в двенадцатом году. Джамбо навел справки об отце… услышав обо мне, он сильно забеспокоился. В Англии Эдвард – достаточно распространенное имя, но здесь оно начинается с гласной, что в Вейлах характерно только для женских имен; мужское имя звучит как Д’вард. Про Д’варда в «Филобийском Завете» говорится гораздо больше, чем про Освободителя, но прорицательница ни слова не сказала о том, что речь идет об одном и том же человеке. Сопелка отправился в Ньягату выяснять это и обнаружил, что отец все еще настроен против исполнения пророчества. Кто-то навел агентов Палаты – или, возможно, они просто шли по его следу. Так или иначе Сопелка прибыл туда накануне резни…

Страшное дело эта резня, но, возможно, Экзетер-старший и не так виноват в ней, как это принято считать… Смедли вдруг проснулся. Он придремывал всю дорогу. Кажется, Экзетер снова рассказывал про богов.

– Не все они так уж плохи. Я встречал двоих из Пентатеона – пятерки главных. Когда я только переправился туда, убийцы Зэца ждали меня и едва не прикончили. Они вроде ритуальных убийц Кали в Индии – разгуливают, убивая людей наугад. По счастью, дело было в Суссленде. Это вотчина Тиона, и он разгневался на них… Тион тоже один из пяти. Юноша. Если верить его характеристикам, он вроде Аполлона – Покровитель искусств, красоты и спорта. Каждый год он устраивает празднества, что-то вроде небольших Олимпийских игр.

– Звучит неплохо, – заметила Алиса.

– Ну, на деле он не так симпатичен, но позволил мне уйти, правда, при условии, что я разделаюсь с Зэцем. Он предупредил меня, что в пророчестве говорится, будто Освободитель будет предан друзьями и брошен в легионы смерти. Все так и получилось. В Службу затесался предатель, и я знаю, кто это, и мне позарез надо сообщить об этом в Олимп.

– Но ты все-таки нашел эту Службу? – откуда-то издалека спросила Алиса.

– Я нашел Службу почти сразу же, на следующий день. Но я опоздал. Зэц нашел агента раньше, чем я. На моих глазах его сожгли заживо по приказу…

– Прошу прощения, – вмешался Смедли. – Ради Бога извините, но мне кажется, я сейчас потеряю сознание.

12

Жрецы все разогревали толпу.

Почти незаметно, бесшумно, как падающий снег, молодые воины Соналби сомкнулись кольцом вокруг чужака. Точно так же бесшумно женщины, дети и старики отошли подальше, оставив Эдварда в окружении юношей. С виду их интересовал только дом, догорающий погребальным костром, но Эдвард-то знал, что ему не стоит и пробовать бежать.

Большинство воинов опирались на копья, а у некоторых были и щиты. У каждого на поясе болталась палица; одежда их ограничивалась кожаными набедренными повязками. Волосы и бороды были коротко острижены, чтобы враг не мог схватиться за них в бою, а лица – раскрашены. Шрамы на ребрах располагались слишком правильным рисунком, чтобы быть случайными – одни старые и почти зажившие, другие свежие и воспаленные.

Дом Калмака рухнул, оставив только груду головешек, да и еретиков на сожжение больше не было. Жрецы ушли, и толпа начала рассасываться.

Молодежь переключилась на новый объект – чужака. Теперь они повернулись к нему и принялись обсуждать его, словно какую-то мебель. Он шатался от усталости, жажды и жары. Обсуждение грозило затянуться на весь остаток дня. Все могло запросто кончиться тем, что его решат предать смерти или сделать что-нибудь не столь фатальное, но более неприятное.