Владимир Васильев - Идущие в ночь

Я бесцеремонно показал освобождённому пленнику Запретного города спину и направился на голоса. Сначала я увидел Неспящую башню — деревянную, как и всё в этом городе. Рядом с ней тянулась длинная живая коновязь — сплетённая из узловатых веток перегородка, опирающаяся на короткие толстые стволы. Коней было немного — с десяток, и найти среди них Ветра смог бы даже слепой.

— Подождите здесь, братья! — велел я вулхам. И голосом, и… впрочем, это мой секрет.

Жеребец почуял моё приближение и нетерпеливо затоптался на месте. Он был рассёдлан, заботливо протёрт и, похоже, накормлен, потому что у коновязи виднелись кучки свежего навоза. Седло не пришлось даже искать — оно вместе со всей упряжью висело на специальном сучке.

Я невеликий конюх, но пяти минут, чтоб оседлать Ветра, мне хватило. Отвязав его, я принялся искать свои припасы — не может быть, чтоб их утащили далеко. А, впрочем, кто знает? Варвары Диких земель жили грабежом… Может, никаких припасов уже давно нет?

Не успел я сделать и нескольких шагов, как перекрывая крепкий дух конского пота и навоза, в воздухе возник дурманящий запах плодов многодрева. Мой нос сам собой вытянулся в дудку, и я просто пошёл на запах. Самые разные ароматы витали в воздухе, но выделить из них эту божественную струю было совсем несложно.

Запах привёл меня к низкому столу, за которым совсем недавно пировали. Полуобглоданные кабаньи кости валялись всюду вперемешку с остатками лепёшек, на столе растекались лужи паршивого варварского пива. А запах шёл от маленькой липкой кучки — очищенной кожицы плода многодрева. Сам плод, конечно же, сожрали джерховы горожане…

Я выругался, и вернулся к Ветру. Тьма с ними, с припасами… Хотя ножны жалко. Достанутся теперь какому-нибудь тупорылому головорезу. Тяжкий вздох вырвался у меня из груди.

И вдруг я ощутил, что план спасения постепенно вызревает в моей бедной голове, только я ещё сам в деталях не разобрался. В такие моменты мне всегда казалось, что внутри меня просыпается ещё кто-то, вулх, например, и начинает нашёптывать верные ответы. Обыкновенно я не противился и действовал не то по наитию, не то следуя этим туманным подсказкам. Во всяком случае, первое, что я сделал, это перерубил поводья всех коней; сбрую и седла собрал в живописную кучу и спихнул в дурно пахнущую яму для отбросов, обнаружившуюся в гуще стволов позади коновязи. Кони, за исключением Ветра, постепенно разбрелись. Потом я отыскал ещё не погасший огонёк в очаге и два загодя просмолённых кем-то факела, готовых вспыхнуть в любой момент. Тут же нашлось и несколько кадок с разогретой смолой. Кадки я перетаскал к Неспящей башне и опорожнил на чёрные брёвна подножия. При этом я не забывал поглядывать наверх, чтоб олух из-под Большого колокола меня не увидел. Но олух, казалось, спал, что, конечно было совершенно невозможно на верхушке Неспящей башни. А, может, ему и так было на что глядеть — судя по азартным выкрикам зрителей на арене творилось нечто захватывающее, а с такой высоты арену, зуб даю, видно, как на ладони. Странно, но я до сих пор не сумел вычленить из однообразного гула голосов ни одного понятного слова.

Когда вся смола оказалась на стенах, я вернулся и подбросил в очаг несколько веток, чтоб огонь, чего доброго, не погас. И вернулся к башне.

Сжав рукоятку меча в ладони, я решительно рванул на себя массивную дверь. Вверх уводила добротная широкая лестница. Ни одна ступенька не скрипнула под моими ногами, пока я поднимался.

На этаже малых колоколов не оказалось ни души. Хотя мне казалось, что приближается время ежечасных ударов. И ладно: нет, так нет.

Никого не нашлось и у средних колоколов. Я задумался. Пожар. Я ведь готовил пожар, а значит город должен услышать голос именно средних…

«Нет, — уверенно сказал кто-то внутри меня. — Средние — это недостаточно…»

И я, задыхаясь от внезапно пришедшей мысли, обратил взгляд вверх. Туда, где ждал — и всегда молчал — Большой колокол.

Кощунство, конечно. Но иначе одиночке не победить целый город.

Подавив холодок в груди, я взобрался на самый верх.

Так и есть — хранитель Большого свесился с той стороны, откуда виднелась арена, и ни на что не обращал внимания. Я бесшумно глянул у него из-за плеча.

Толпа кольцом окружила глубокую просторную яму. В яме металось несколько рыжих теней, а по ним, похоже, стреляли из луков. Три рыжих тела, утыканных стрелами, неподвижно лежали в разных местах, все — неподалёку от краёв ямы. Барабаны бухали немного не в лад, возможно поэтому гул толпы казался слитным и бессмысленным.

Хранителя я просто взял за ноги и сбросил вниз. Полёт его был недолог и закончился глухим ударом. Мне показалось, что до слуха донёсся хруст ломаемых костей. Наверное, лишь показалось — Неспящая башня была ничуть не ниже, чем в Дренгерте. Теперь — колокол.

Я повернулся, и замер, чувствуя, как между лопаток скатилась липкая струйка.

У плетёного из цветных верёвок шнура, что крепился к похожему на небольшую варварскую булаву пестику колокола, я увидел ножны меча, который «Приходит раньше, чем позовут». И тут же, рядом, оружейная сумка, куда я спрятал ножны вчера, и тот самый двумех, что дал Лю-чародей. Со всем содержимым, включая мою заплечную суму с книгами и прочими мелочами. Только плодов многодрева в двумехе не было — их, конечно, сожрали, не особо церемонясь и сразу же.

Небо! Тот, кто сидит внутри меня и даёт советы, головастый малый!

Подчиняясь внезапному порыву, я вложил старинный меч, который держал в руке, в чудо-ножны. Стоит ли говорить, что они подошли друг другу, словно створки морской раковины? Почему-то я даже не удивился. Лю-чародей — слышишь? Я не удивился. Потому что ощутил внезапный порыв неощутимого ветра — магии.

Прикрепив ножны с мечом на пояс, а наручи с верными моими ножами на запястья, я заглянул в двумех. Вопреки ожиданиям, так поразивших меня вчера курткоштанов я внутри не нашёл. Что ж… Хвала диннам, что я не наг! Продолжим в добытой одежде…

Голос Большого колокола был чист и прозрачен, как сок пестроцвета. Он вибрировал, заставляя замирать душу, а потом дрожать в такт этой дивной песне, отлитой в металле. Пестик-булава трижды встретился с боком Большого колокола, рождая звук на верхушке Неспящей башни и мёртвую тишину внизу, у арены.

А потом я отпустил плетёный разноцветный шнур, подхватил двумех и сумку и кинулся вниз по лестнице. Мне не нужно было глядеть на арену, чтоб убедиться, что глаза всех без исключения горожан обращены сейчас к вершине Неспящей башни.

Ветер ждал меня у самой двери и тихо фыркнул, когда я ссыпался по лестнице. Как кстати, четвероногий друг! Двумех сразу же занял законное место; так же быстро я приторочил к седлу и сумку с оружием.