Елена Асеева - По ту сторону Солнца. Часть первая

Прашант, так и не договорив, резко прервался, и вновь встряхнув удерживаемым в руках плащом, прочертил линию собственным взором до лежащих, на белоснежном полу, мокасин, отличимых от одетых на нем, всего только зелеными нашивными швами на язычках. Видимо, тем молчаливым указанием, каких-то чуждых, лишенных привычной склеры, глаз стараясь, если не напугать, так, непременно, подчинить себе юного велесвановца. Его взгляд еще немного зондировал мокасины, затем весьма резко вскинулся вверх и уперся в лицо Даши, вроде жаждая прожечь щель меж ее глаз, имеющих там небольшое углубление-выемку. Только, в отличие от испытанного когда-то на Земле приступа физического страдания, от проникнутого в черепную коробку взгляда одного из таусенцев, сейчас было ощущение лишь слабого толчка в голову, осознание собственной защищенности от взора Прашанта. Впрочем, также разком обозрение перед Дарьей сомкнул удлиненный луч пятиконечной, красной звезды, нежданно набухшей в своих размерах, и с тем заслонившей пространство вокруг. Резко качнув головой, она все же изгнала и сам луч, и красную звезду, расчистив себе обзор, да тотчас узрев впереди темно-синие радужки глаз Прашант, неосознанно подумала, что старшему ссасуа не удастся ее подчинить, и опять же энергично опустилась на присядки. Завершив сим движением противостояние между Прашантом и собой, разумно оставляя его на потом. Да принялась натягивать на стопы мокасины, теперь на ощупь показавшиеся Дарье изготовленными не из кожи, а будто из тончайшего шелка.

— И третье уложение, — вероятно, Прашант решил, что сломил Дашу, посему голос его не скрываемо торжествуя, звучал высоко. — Всегда и безоговорочно исполнять указанное старшими велесвановцами.

Натянув мокасины на ноги Дарья, юный велесвановец, бурсак, как теперь ее величали, стремительно поднявшись, испрямилась. Она вздела голову, так, дабы прожечь щель меж глаз Прашанта, и откровенно раздраженно проронила, стараясь, раз и навсегда расставить (как сказали бы русские, земляне, солнечники) все точки над «и», а именно довести до логического конца дотоль свернувшееся противостояние:

— Не смей лезть, в мою голову. Это не по твоим силам, иначе… — юный велесвановец прервался не более чем на несколько секунд, а после с неукротимой мощью собственного диэнцефалона и взгляда, прямо-таки буравящего голову старшего ссасуа, додышал, — тебе не поздоровиться, так как я это гадство не потерплю!

Судя по всему, последнюю фразу Дарья сказала с особой силой. Ибо в следующий момент Прашант, стремительно качнулся назад-вперед, а дрогнувшие где-то в локтях его руки, прижали к груди всю поверхность удерживаемого плаща, словно загораживаясь им от молвленного юным велесвановцем. Он срыву выдернул из хватки взгляда Даши собственные глаза и энергично развернул голову вправо. А по его тонкой зеленовато-коричневой коже с болотно-сизыми, расплывчатыми пятнами щек пробежала легкая зябь, подобная той, коя бывает на поверхности воды от внезапно подувшего ветра. И немедля в пространстве все еще смотрящего в сторону ссасуа взора Даши появилось мощное напряжение, точно заполненное электрическим зарядом давеча ударившей молнии.

Ярчайший проблеск красного света снова затмил видимость глаз Дарьи, и испуганно вздрогнув (от этой мелькающей звездочки), она торопливо качнула головой и, очевидно, моргнула. Только десятком секунд спустя осознав, что веки ее представлены тонкими полупрозрачными пленками, нечасто наползающими сверху, и вроде как облизывающих глазное яблоко.

Прашант промеж того вновь встряхнул материей плаща и шагнув вперед, накинул его на плечи Дарьи, помогая ей продеть сквозь проемы руки и стыкуя несколько внахлест сами края на груди. Он значимо снизил указательный тон в речи, видимо, осознав мощь выплеснутого на него досель, и плавным движением укрыв голову бурсака капюшоном, скрыв его полами и само лицо, пояснил:

— Сия одежда называется дхату. Тяперича, вы не должны говорить, вплоть до прибытия на планету, Велесван. — Всего только самая малая пауза, и ссасуа, много просительней дополнил, — и капюшон, пожалуйста, не снимайте.

— А кто эти два существа, преграждающие проход? — чуть слышно вопросила Дарья, она была готова исполнить прозвучавшей просьбой указания Прашанта, однако, не в состояние поколь справиться с собственным интересом в отношении виденного.

— Это не существа, — и вовсе тихо отозвался Прашант, зримо для юного велесвановца склонив вниз голову, чтобы его не услышали сторонние. — А представители расы перундьаговцев. Они сопровождают нас в поездке за вами, абы наравне с тарховичами и ерьгловцами опекают нашу расу. В этот раз через перундьаговцев, таусенцы спустили сведения о вас, как выставленном на торг аукционном экземпляре диэнцефалона. Каковой раса велесвановцев сумела выкупить, по причине идеальных параметров обобщенно установленных для нас. И еще, — голос ссасуа понизился до проникновенного шепота, растерявшего всякое подчинение и оставившего только теплоту старшего к младшему. — Некогда более, бурсак, не называйте высокоразвитые расы существами, сие сравнение не допустимо, и возможно в применение всего-навсего малоразвитых видов в основном человекообразных форм, кои осуществляют поставку органов центральной нервной системы, для тех или иных нужд Веж-Аруджана. А, днесь, с этой секунды, вы молчите. — Прашант медленно испрямил спину и шею, скинув вверх голову и значимо громче, точно демонстрируя, это стоящим перундьаговцам и таусенцам дополнил, — и ежели не желаете, абы вам пришили хвост, пятое ухо аль обратили в звероящера с сего мгновения ни слова.

Ссасуа незамедлительно ухватил Дашу за руку, где-то, вероятно, под локтем и стремительно повернувшись, повлек ее вслед за собой, достаточно властно сказав, преграждающим проход перундьаговцам, обладая на то ощутимой властью:

— Пресветлый авгур, Девдас, указал ждать его обок вайтэдрома.

И безотлагательно оба перундьаговца взмахнули своими четырьмя руками и расступились в стороны, высвобождая сам проход в коридор. Оный, как правильно приметила допрежь Дарья, смотрелся в виде бело-серого длинного коридора с округлыми стенами. Впрочем, в ту же секунду оба таусенца шагнули вперед, прокладывая путь, а перундьаговцы сомкнули за ними с Прашантом строй.

Низкий капюшон дхату скрывал видимость происходящего. Однако Даше удалось узреть, что сам широкий коридор с гладко-отполированным, асфальтного отсвета, полом плавно стыковался с округлыми стенами и потолком. По первому представившийся серовато-белым цвет оказался всего-навсего промежуточным слоем, на вроде впаянных прожилок, пятен или полос. Тем не менее, именно они, данные прожилки, пятна и полосы и освещали сам этот удивительно длинный, идущий однородно ровно вперед коридор. Только свет от тех отметин вспыхивал синхронно идущим и также разом гас, когда тот или иной участок проходили, отсвечиваясь на асфальтном полотне пола и вовсе ярчайшими бликами. Сам коридор имел множество ответвлений, дверей. Потому как те или иные створки не раз во время их движения открывались, да только из них никто не показывался, ибо идущие впереди таусенцы в такие моменты резко вскидывали вверх руки, по-видимому, перекрывая все жаждущим выход.