Уитли Страйбер - Послезавтра

— Allez plus loin de la fenêtre![2]

Том был поражен одновременно ее красотой и легкостью, с которой она говорила на французском. Если в мире существуют ангелы-хранители, то один из них находился сейчас прямо перед его глазами.

— Le monsieur va vous sortir,[3] — продолжила тем временем юная незнакомка.

После этих слов женщина в такси как по волшебству забрала ребенка от окна.

— Спасибо, — смог лишь сказать Том, потом взялся за дело.

На острове Свободы в Нью-Йоркской гавани была такая плохая видимость, что можно было различить только фундамент статуи и ее нижнюю часть. Вся гавань лежала под завесой тумана. На воде было видно лишь небольшое суденышко, каждый день привозившее на остров и обратно тех, кто там работал.

У Джимми Суинтона зашипело переговорное устройство.

— Что вы так долго возитесь? — потребовало оно отчета голосом смотрителя.

— Сейчас, еще одну минуту!

Ему было никак не справиться с охранной системой. Как бы он ни старался закрыть эту треклятую дверь, она не хотела включаться. Сигнализация должна была включиться, иначе они не имели права покинуть остров. Таков был порядок.

Он снова навалился плечом на старинную бронзовую дверь. Наконец загорелся зеленый огонек и прогудел звуковой сигнал. Статуя теперь была надежно защищена от незваных гостей, и все аварийно-эвакуационные мероприятия были закончены.

Джимми развернулся и бегом направился через парк к судну. Он спешил в Джерси не меньше всех остальных. Ему хотелось кофе, сытного обеда и в теплую сухую гостиную, где он мог бы вытянуть ноги и выпить пивка. Торопясь к причалу, он что-то почувствовал. Нет, скорее, он это услышал. Сквозь ставший уже привычным шум дождя доносился отчетливый рокот. Сначала он становился сильнее, потом затих. Что, черт возьми, это может быть? Рокот снова стал набирать силу. Боже, вон там тень! Он увидел, как прямо на остров надвигается огромный черный корабль. Столкновение было неизбежно. Господи Иисусе! Он поднимается на волне! Потом Джимми увидел, что было под темной тенью корабля и заставляло его плясать, как пробковую игрушку. Корабль несся на пенистой стене из воды.

Джимми повернулся и побежал изо всех сил, думая только о том, что должен успеть попасть в статую и подняться наверх, иначе его просто смоет с острова. Корабль отнесло в сторону, но полуторакилометровая волна настигла остров, сметая и круша все на своем пути и сопровождая все это действо звуками, похожими на взрывы. Он видел, как она ринулась к причалу, и понял, что суденышко уже было смыто. Жадными пальцами вода уже подбиралась к возвышенной части острова, затекая на него по дорожкам и газонам. К тому времени он уже успел вставить ключ в замок двери. Пока он его поворачивал, вода коснулась его ног, и вдруг он ощутил сильный холод и оказался в странной серой тишине. В этот момент Джимми понял, что его накрыло волной, и задвигал руками и ногами, стремясь выплыть на поверхность. Он греб и бился, но становилось все темнее. Оказалось, что, несмотря на все усилия, его затягивает в глубь. Легкие стало жечь, и все его существо требовало нового глотка воздуха. Его сердце забилось в груди в кислородном голоде. Он почувствовал непреодолимое желание сделать вдох и не смог ему воспротивиться, хотя пытался даже закрыть себе нос и рот руками. Он увидел вспышку, другую. Вода беспрепятственно попадала в легкие, он кашлял, но взамен выталкиваемой воде легкие получали только воду. Вот он увидел мать, которая сказала ему: «Я погладила твои джинсы, сынок!» Какой чудесный день!

Ужас продолжался. На восточном побережье Америки разыгрался самый страшный шторм в истории этой страны, и он не собирался останавливаться. Ничего не подозревающему городу грозила участь прилегавших к нему островов, и темный Манхэттен лежал распростертым под струями дождя, как девственница перед жертвоприношением.

Волны дотянулись загребущими руками до электростанции, и та начала бить искрами, как фонтан с шутихами. Все больше бледных лиц появлялось в окнах городских небоскребов, когда неумолимая, безжалостная стена черной воды с остовами кораблей и машин подступила к городу и обрушилась на него.

Подул ветер, в ответ на него заволновалась вода в тоннелях метро, затопившая покинутые платформы. Раздались ритмичные удары, и, будто повинуясь какой-то адской музыке, вода резко хлынула в подземные сооружения.

На улицах над тоннелями исчезли машины и люди, не стало слышно гудения, криков и шлепанья ног по лужам. Все было поглощено огромной волной, ворвавшейся одновременно во все окна и двери магазинов и ресторанов, стершей изумление и ужас с лиц их посетителей, лишившей их жизни в одно мгновение. Вода атаковала церковь Святой Троицы, со скоростью бегущего вора захватила и смешала ровные ряды сидений и опустошила могилы. Теперь к наряду смерти из изломанной мебели, техники и человеческих тел прибавились гробы и считавшиеся священными предметы. В бешено вращающейся темноте люди один за другим продолжали расставаться с жизнью.

Возле библиотеки все было по-прежнему. Темная тень, надвигавшаяся на здание со стороны залива, все еще оставалась незамеченной в завесе дождя.

Офицер Кэмпбелл помог маленькой девочке выбраться из разбитого окна машины, а ангелоподобная девушка подала руку ее матери. Вместе они прошли мимо брошенных на дороге машин. В одной из них, большом джипе, сидела женщина, которая без конца жала на гудок. У нее глаза готовы были выскочить из орбит, а ветровое стекло изнутри казалось забрызганным кровью от надсадного истерического крика.

Потом пришла волна. На секунду она задержалась возле здания, чтобы занять его полностью или затопить подземный гараж, а потом снова двинулась по авеню.

Лора, Том и Йама со своей дочерью, которую звали Бината, услышали рокот, но не поняли, что он может означать. Они не понимали и не ощущали ничего, кроме того, что все еще идет дождь и неистово гудит машина.

— Mon sac! Nos passeports sont lá-dedans!

Она остановилась. Том спросил:

— В чем дело?

— Она оставила в машине сумочку с паспортами, — ответила Лора.

— Скажи ей, что сейчас не до этого.

Смертельная волна была меньше чем в полутора километрах от библиотеки.

— Я принесу, — сказала Лора.

Том подумал, что ей не стоит этого делать, но такси стояло совсем рядом, и он не стал ее останавливать. Повернувшись, он стал помогать Йаме подняться по мокрым ступеням.

Автобус Гарри добрался до Восемнадцатой авеню только благодаря тому, что водитель, воодушевляемый все новыми стодолларовыми банкнотами, был готов на любые подвиги. Он оказался неплохим парнем. Было время, когда Гарри пришел бы в ярость от такого транжирства, но сейчас он наслаждался своим новым ощущением свободы.