Глен Кук - Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки

— Не очень аппетитно, — заметил я.

— Это все проделки Старого Дьявола по имени Время, Гаррет. Каждый день мы становимся на фунт тяжелее и на шаг медленнее. Настал час взглянуть правде в лицо.

— Возможно, ты и прав, если имеешь в виду Рохлю и Саржа.

У Морли-то не было и унции лишнего жира, и я сопроводил свои слова знаменитым трюком с бровью.

Он истолковал его правильно и пояснил:

— Человек может порасти жирком и между ушами. Пропадает энергичный стиль мышления, мозг становится вялым.

Взгляд его давал понять, что слова эти в первую очередь относятся ко мне.

— Человек может начать думать, как корова, еще и потому, что не ест ничего, кроме корма для скота. — Я подчеркнуто внимательно посмотрел на ошметки баклажанного филе. Оно оказалось даже хуже, чем я ожидал.

— Сегодня мы проверяем нашего нового повара, — ухмыльнулся Морли.

— На мне?

— Кто может быть лучше? Правда, Рохля? Мы же не можем разочаровывать Гаррета. Едва войдя в дверь, он уже настроился на разочарование. Парень постоянно недоволен, ворчит и ноет. Никак ему не угодим.

— Вам следует отравить меня, — буркнул я.

— Охотно, если это улучшит твое настроение.

— Вот это идея! — восторженно откликнулся Рохля. — И почему мне раньше не пришло в голову.

— Потому что у тебя нет ни единой мысли. А если одна мыслишка и затерялась в пустынном пространстве твоей башки, то она никак не может найти выход, — тихо пробормотал я, но Рохля все же услышал.

— Эй, Сарж! У нас еще остался крысиный яд? Скажи Уиггинсу принести этому парню Гаррету специальный десерт — сюрприз шефа.

Я дал понять, как отношусь к их чувству юмора, и произнес, обращаясь к Морли:

— Мне надо припасть к колодцу твоей мудрости.

— Может, хочешь порыдать на моем плече о неверности одной из твоих девиц?

— А это, однако, мысль. Надо будет попробовать. Может, немного сочувствия…

— Сочувствия от меня ты не дождешься.

— Тогда не слушай моих стонов, я буду выслушивать твои откровения.

— То есть речь идет о деле Мэгги Дженн?

— Да. Имя Грэндж Кливер тебе что-нибудь говорит?

Мгновенно помрачнев, Морли посмотрел на Рохлю. Тот обменялся взглядами с Саржем. Затем все трое по мере сил приняли индифферентный вид. Морли спросил:

— Ты хочешь сказать, что Дождевик вернулся?

— Дождевик?

— Единственного известного мне Грэнджа Кливера все звали Дождевиком. Он был скупщиком краденого. Очень крупным. Сам не брезговал кое-какими делишками. Где ты услыхал его имя?

— От Торнады. Она работала на этого парня.

— Эта девка — не самый надежный свидетель.

— Ты мне это говоришь? На сей раз она выдала забавную историю, как Кливер решил последить за Мэгги Дженн. Торнада полагает, что Кливер — брат Мэгги или другой близкий родственник.

Морли, бросив еще один взгляд на Рохлю, задумался.

— Никогда не слышал об этом. — Он хихикнул, однако в его смешке я не почувствовал юмора. — Скорее всего это не так. Но, если Торнада права, то многое проясняется. Включая появление Мэгги Дженн в городе.

— Ты изменил свое мнение?

— О чем?

— Ты говорил, что она удалилась в добровольную ссылку. Да Бог с ней. Скажи лучше, о чем ты сейчас думаешь.

— Несколько лет назад Грэндж Кливер, он же Дождевик, слыл известным скупщиком краденого.

— Разве может быть известный скупщик краденого? Или ты скупщик, или ты известен. Одно исключает другое.

— Известен среди тех, кто пользуется услугами скупщика, продавая или покупая у него оптом и в розницу. Дождевик действовал нагло. Ходили слухи, что он лично срежиссировал несколько крупных ограблений, пользуясь какими-то связями и информацией. Он разбомбил несколько домов на Холме. В то время там не было так много охранников. Теперешние отряды охранников-головорезов — во многом результат тех налетов.

— Не подводит ли это нас к Мэгги Дженн?

— Не исключено. Я только что сообразил, что расцвет деятельности Дождевика совпадает со знаменитой любовной историей Мэгги Дженн. Особенно с тем временем, когда Теодорик всюду таскал ее с собой, не давая и ломаного гроша за то, что скажут люди.

— Ты должен признать, что никто не мог подозревать в ней наводчицу.

— Именно. Ее достаточно ненавидели за нарушение социального статуса.

Все это страшно интересно, но никаким боком не касается работы, за которую мне сейчас платят. Возможно, я заблуждался. Кливер отправил меня в психушку вовсе не потому, что детали моего туалета не гармонировали по цвету. Я каким-то образом представлял для него угрозу.

— Так ты говоришь, у Мэгги Дженн не было дочери? — решил уточнить я.

— Я только сказал, что не знал об этом. И сейчас не знаю. Но сдается мне, что я вообще очень слабо информирован о Мэгги Дженн.

— Что слышно на улицах?

— Слишком рано, Гаррет. Танфер — большой город. А если в нем действительно возник Дождевик, люди, что его помнят, замкнут рот на замок.

— Да.

Город действительно велик, и где-то в нем находится исчезнувшая девушка.

Где-то в Танфере обретаются десятки исчезнувших девушек. Еще несколько пропадают каждый день. Просто на сей раз для разнообразия есть человек, который хочет разыскать дочь.

Я направился к выходу.

— Гаррет.

Я замер. Мне был знаком этот тон. Сейчас из-под маски должен раздаться голос подлинного Морли.

— Что?

— Будь крайне осторожен, имея дело с Дождевиком. Он сумасшедший. И при этом очень опасный сумасшедший.

Я прислонился к дверной раме и задумчиво произнес:

— В этом деле, Морли, мне все время попадаются странные люди.

— Как это?

— У каждого из них несколько лиц. Моя Мэгги Дженн и та, о которой рассказывала Торнада, не похожи на женщину, обрисованную тобой. Грэндж Кливер, на которого работала Торнада, не похож на твоего Кливера и не имеет ничего общего с Кливером, о котором я слышал из другого источника. Тот Кливер — один из директоров больницы Бледсо и связан с императорской семьей.

— Последнее для меня новость. Но что из этого следует?

Действительно. Что из этого следует? Я подумал, что источник коррупции, из-за которой так дымилась Чэс, может находиться где-то на самом верху.

Я не могу понять психологии преступников, тащащих в больнице у бедных и незащищенных. С моей точки зрения, воровать у бедных и беспомощных бессмысленно. Морли с его цинизмом наверняка сказал бы, что как раз у них и следует воровать, потому что они беспомощны. Никто не обратит внимания на их беду. Но, с другой стороны, сколько же времени нужно воровать у бедняков, чтобы сколотить приличные деньги?