Кэтрин Ласки - Ледяной

Тулли склонил голову и часто заморгал.

— Удивлен, изумлен, озадачен, поражен? — спросил волк.

«Да, богатый у него словарный запас», — подумал Тулли. Похоже, что Крекл выражал свои мысли длинными цепочками слов. Но каждое из них действительно прекрасно описывало нынешнее состояние Тулли.

— Да-да, всё из сказанного, — ответил он. — Но кто такой пророк? Я слышал, они перед смертью бормотали о каком-то пророке. Некоторые даже подумали, что я — это он.

— Они были в бреду. Но понять их можно. Их ввели в заблуждение очертания твоего… лица.

— Как это?

— Он носит совиный шлем. Возможно, это шлем стража Великого Древа.

— Что? Не могу поверить!

— А придется. Я его видел своими глазами.

— И ты знаешь, кто он?

— Нет. У меня есть кое-какие подозрения, и я попытался проследить за ним, но он хитер. Он не оставляет пахучих меток, да и вообще от голода наши пахучие метки стали едва заметными. Трудно стало выслеживать.

Волк немного помолчал и продолжил:

— Сейчас я направляюсь на северо-запад, в Кровавый Дозор. По крайней мере, хотя бы там волки занимаются настоящим делом. Ходят слухи, мой друг Свистун неплохо зарекомендовал себя и даже стал лейтенантом стражи. Подумать только, глодатель — и стал лейтенантом! Есть в этом голоде и хорошие стороны, скажу я тебе.

— А ты знаешь Гвиннет? — спросил Тулли.

— Конечно. Кто не знает Гвиннет!

— Ну, тогда, может, ты ее видел в последнее время?

— Нет, не видел. Говорят, она переехала и устроила кузницу в другом месте.

— А мне можно с тобой в Кровавый Дозор? Мне дали поручение узнать, как сейчас живут волки, и найти Гвиннет. Но пока что мне не особенно везет. Что же касается волков… — он посмотрел на шесть трупов в снегу. — Мне кажется, лучше доложить о чем-то более радостном.

— Ну что ж, я буду не против твоей компании, твоего общества, твоего сопровождения, — принялся перечислять волк. — Я даже рад знакомству, нахожу его восхитительным, приносящим удовольствие, возбуждающим перловицы в сердцевине моего костного мозга.

«Возбуждающим перловицы в сердцевине его костного мозга? Это еще что за выражение?» Тут до Тулли вдруг дошло, что это волк давно ни с кем не общался и копил все эти слова и выражения про запас.

— Ах да, я вижу, ты немного смущен. Сдается мне, мои метафоры немного сложны. Перловицы и костный мозг. Перловицы — это такие речные двустворчатые моллюски. Глодатели их иногда едят, хотя большинство волков до них не дотрагивается. Я даже выгладывал их раковины. Мы, глодатели, поразительные существа, правда?

Но самым поразительным было то, что этот волк, как увидел Тулли, когда они двинулись на северо-запад и сова полетела над его головой, совершенно свободно бежит по снегу без одной передней лапы. Сугробы, казалось, просто расступались у волка на пути, а по обеим сторонам вздымались клубы снега. На какое-то время Тулли даже забыл, что Крекл — волк, и ему показалось, что он смотрит на какое-то существо из старых легенд и сказаний. «Великий Глаукс, свидетелем чему я стал?» — задавал он себе вопрос.

Глава двадцать третья

Важная встреча

«Да, — размышляла Гвиннет, смотря на спящую Сарк, — мы, совы, видим в темноте, пожалуй, лучше любого другого животного, мы умеем поворачивать голову почти на полный круг, мы можем бесшумно летать, и все же…» Она склонила голову, с восхищением рассматривая морду волчицы. «Много бы я дала, чтобы узнать, что она чувствует своим носом!»

Всего лишь две дырочки в носу, и Сарк узнала, что пророк побывал в том месте, где умер отец Гвиннет. Волчица вообще знала о ее отце гораздо больше самой совы, она чаще с ним встречалась, знала подробности его жизни. Завидует ли она, Гвиннет, Сарк? В каком-то смысле да. Мать Гвиннет умерла вскоре, как дочь вылупилась из яйца, а у отца не было времени ее воспитывать. Поэтому он отвел ее к сове, которую она называла тетушкой, державшей кузницу в Серебристой Мгле. Лучшего учителя и представить нельзя было. Полярная сова обучалась ремеслу в Северном королевстве, на острове Темной Птицы посреди Зимнего моря, у легендарного мастера Орфа. Но, несмотря на то что тетушка была еще и замечательной воспитательницей, Гвиннет немного завидовала Сарк, которая знала ее отца лучше. Тут ей припомнились поучения тетушки: «Зависть — худший из грехов. Завидовать — значить быть проклятым, быть слепым и не видеть даров Глаукса. Зависть приносит несчастья. Если будешь завидовать, то ничего в жизни не добьешься!»

«Нужно как можно быстрее выбросить из головы эту зависть», — упрекнула себя Гвиннет. Сарк тихо вздохнула во сне — нежно, как будто ей снилось что-то очень приятное. Снилось ли? И вообще, видят ли волки сны? Если подумать, то смотреть сны — немного непрактичное занятие для такой практичной особы, как Сарк.

Что касается самой Гвиннет, то сны ей снились часто, только вот сейчас была ночь, а совы ночью обычно бодрствуют и вылетают на охоту. Гвиннет не придавала особое значение режиму, но сейчас ей нравилось, как у них распределились роли. Она сидит на страже ночью, поджидая пророка, а днем сторожит Сарк. Бросив еще один взгляд на спящую спутницу, Гвиннет вышла из норы под корнями дерева, чтобы немного поразмяться.

Стояла холодная безветренная ночь. Неплохое время для полета — «полет для покрытых пушком», как выражалась ее тетушка. Имелось в виду, что в такую погоду хорошо летать получится и у покрытых пушком птенцов, у которых еще не выросло большое оперение. Но не успела сова расправить крылья и взлететь, как Сарк проснулась.

— Второй полет за ночь, — сказала волчица. — Не думала, что совы настолько нетерпеливы.

— Дело не в этом. Просто как-то не по себе, когда сидишь в тесной норе и поджидаешь какого-то безумного волка, который похитил шлем твоего отца.

— Он придет, вот увидишь. Надо только подождать. Ты сама говорила, что танцоры Скаарсгарда в последнее время стали активнее.

— Да, но пророка среди них нет. Пока что я не заметила ни одного, напялившего на себя шлем с забралом.

Гвиннет тяжело вздохнула.

— И что нам делать, когда мы его найдем?

Сарк фыркнула.

— Конечно же, мы отберем у него шлем твоего отца и вернем его в надлежащее место — там, где была метка героя. Мы заставим признаться, откуда он похитил эти реликвии. А заодно разоблачим, докажем, что он ложный пророк, и остановим все эти безумные пляски.

— Хотелось бы. Только вот я немного сомневаюсь.

— И правильно делаешь. Ни в чем нельзя быть уверенной.

— А как вы думаете, почему волки стали танцевать чаще прежнего? — спросила сова после непродолжительной паузы.