Джон Толкин - Дружество Кольца

— А что, если осенью, после нашего дня рождения? — спросил Фродо. — Уж к тому-то времени я все утрясу…

По правде сказать, как дошло до дела, Фродо и думать-то об уходе расхотелось. Привычный, поднадоевший Бебень стал казаться донельзя родным и уютным, а уж распрощаться с ним летом не было никаких сил. «Ничего, — убеждал себя Фродо, — осенью полегче будет». Охота к скитаниям всегда накатывала по осени, и где-то глубоко внутри он уже определился: «Уйду сразу после дня рождения: своего пятидесятого, а дядюшкиного — сто двадцать восьмого». Втемяшилось ему, будто это день — самый подходящий, ну а почему, в общем-то, понятно. Только пример Бильбо и позволял хоть как-то смириться с неизбежностью. О Кольце и тем более о том, куда оно может завести, Фродо старался думать как можно реже. С Гэндальфом он своими мыслями не делился. Может, маг о чем и догадывался, но кто ж его знает?

— Это годится, — с улыбкой кивнул Гэндальф. — Но только чтобы не позже. Тревожно мне. И уж будь добр, «утрясай» все по-тихому, чтобы никто не прознал, куда ты собрался. И за Сэмом присматривай, а то начнет сдуру языком молоть, тут и точно быть ему жабой.

— Ну, куда я собрался, проболтаться, положим, мудрено, — заметил Фродо. — Самому бы знать…

— Не глупи! — оборвал его Гэндальф. — Речь не о том, чтобы ты адреса на почте оставлял! Никто не должен знать, что ты покидаешь Хоббитанию. Пойти-то можно на все четыре стороны, но какую дорогу ты выберешь, должно остаться тайной.

— А и вправду, какую? Вот ведь незадача, об этом я и не подумал. Впрочем, трудно придумать что-то толковое, когда цель неизвестна. Вот Бильбо, он шел за сокровищем, туда и обратно. А у меня все вроде как навыворот: сокровище уноси, о возвращении и не думай. Так, что ли?

— Столь далече тебе не заглянуть, да и мне тоже. Может статься, придется тебе идти к Огненной горе, а возможно, это бремя ляжет на кого-нибудь другого. Ясно ведь, ты пока к такому пути не готов.

— Это уж точно, — вздохнул Фродо. — Но куда мне податься, хоть поначалу?

— Куда ни подашься, опасности не минуешь, но и нарываться на нее без нужды не след. Хочешь совет — отправляйся в Разлог. Раньше туда можно было добраться без особых хлопот. Нынче, правда, на всех дорогах неспокойно, а что к осени будет…

— Разлог… — повторил Фродо. — И то сказать, пойду на восток, к Разлогу. Сэма возьму, пусть на эльфов насмотрится. То-то ему радости будет!

Говорил хоббит вроде бы беспечно, но в сердце его вдруг пробудилось горячее желание увидеть обитель Элронда Полуэльфа и вдохнуть воздух той благословенной долины, где до сих пор мирно и счастливо живет Чудесный Народ.

Однажды летним вечером окрестности Хоббитона облетела невероятная новость. По всем трактирам, от «Плюща» до «Зеленого дракона», напрочь позабыв о великанах и прочих порубежных диковинах, толковали лишь об одном: оказывается, господин Фродо продает — ежели уже не продал — свой Бебень. И ведь кому — Хапни-Беббинсам!

— Небось хорошую цену взял, — предполагали одни.

— Это с Лобелии-то? — смеялись другие. — Да она за грош удавится!

Старый Отто этой радости не дождался: он дотянул до ста двух, но уж несколько лет как помер.

Цена, конечно, волновала многих, но еще больше народ дивился тому, с чего это Фродо вздумалось продавать такую чудную норку. Ходили слухи (распространению коих немало способствовал сам Фродо), что наследничек растранжирил-таки дядюшкины богатства, а поиздержавшись, продал Бебень, чтобы на вырученные средства устроиться на жительство поскромнее, где-нибудь у своей родни в Баковинах, подальше от Хоббитона.

— А главное, от Хапнюков подале, — добавляли некоторые. Правда, этому верили далеко не все: слишком уж прочно засело в хоббитских головах представление о безмерном богатстве Беббинсов. Многие твердо стояли на том, что воду опять мутит Гэндальф, хотя какой магу с того прок, никто сказать не брался. Каждый в округе знал, что Гэндальф (пускай он с Бугра носу не казал) прячется у Фродо. Но безденежье ли тому причиной, ворожба ли лихая, в одном сомневаться не приходилось: Фродо возвращался к Брендибакам, туда, где вырос.

— Да, — отвечал он, когда спрашивали напрямую. — Осенью переберусь, дело решенное. Мерри Брендибак подыскивает для меня славную норку или небольшой домик.

На самом деле — тут и правда не обошлось без помощи Мерри — Фродо уже подобрал и купил уютный домик в Сухом Овражке под самыми Баклушами. Решительно все, кроме, конечно, Сэма, считали, что там он поселится навсегда. Это было по крайней мере объяснимо: в Баковинах родился — туда и воротился. Фродо на уме другое держал, но путь-то его все равно лежал на восток, а по пути туда Баковин никак не минуешь.

Гэндальф пробыл в Хоббитании больше двух месяцев, но как-то вечером в конце июня, когда о всех планах с Фродо было уже говорено-переговорено, он неожиданно объявил, что на следующее утро должен уйти.

— Надеюсь, ненадолго, — заверил маг хоббита. — Надо на юг наведаться, кое-что разузнать. Засиделся я у тебя, пора косточки размять.

Шутливый тон Гэндальфа ничуть Фродо не обманул: он сразу насторожился.

— Что-то случилось?

— Ничего особенного. Слухи всякие, то да се… Может, и чепуха, а проверить нелишне. Если выяснится, что тебе необходимо поторопиться, я тут же ворочусь, а нет, так весточку пришлю. А пока делай все, как задумано. Об одном прошу — поосторожнее с Кольцом. Не надевай его!

Уходил маг на рассвете.

— Жди меня со дня на день, — сказал Гэндальф, прощаясь. — А ко дню рождения твоему я точно поспею. Вместе и выйдем. Так оно надежнее будет.

Поначалу Фродо места себе не находил, гадая, что за вести обеспокоили старого мага, но мало-помалу тревога улеглась. Лето выдалось на редкость погожее, а такой щедрой, урожайной осени в Хоббитании не помнили давно. Яблоневые ветки клонились к земле под тяжестью душистых плодов, соты сочились янтарным медом, а в полях наливались тугие золотые колосья.

Лишь когда осень уже вступила в свои права, хоббита вновь стало одолевать беспокойство. Близился сентябрь, до дня рождения оставалось всего ничего, а от Гэндальфа не было ни слуху ни духу. Сборы, однако же, шли своим чередом. Друзья — Фредегар Бульбан, Фолко Сведун и, само собой, Пиппин с Мерри — помогали Фродо паковать вещички. Так помогали, что всю усадьбу вверх дном перевернули.

Двадцатого сентября к Брендивинскому мосту отправились две крытые подводы, битком набитые утварью, которую Фродо предпочел не продавать. Чуть ли не весь следующий день он проторчал у ворот, высматривая Гэндальфа: не высмотрел, и спокойствия это ему не добавило.