Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — гроссфюрст

Он сказал быстро:

— Ваша светлость, я мчался из Армландии! К Его Величеству королю Гиллеберду докатилась весть о падении его неприступной столицы!

— Так-так, — сказал я встревоженно, — что еще?

— Он бушевал полдня, — доложил он торопливо, захлебываясь словами, — затем в ярости оставил армию на своего самого доверенного полководца, барона Хоффманна, он должен сдерживать натиск фоссанцев и шателленцев до его возвращения, а сам с отрядом отборной рыцарской конницы мчится сюда! Я обогнал его, боюсь, очень ненамного, хотя у меня самый быстрый конь в отряде!

Он смотрел преданно и встревоженно, я ощутил, как в животе что-то начало завязываться тугим узлом, но заставил себя беспечно улыбнуться.

Сэр Вайтхолд произнес со значением:

— Барон Хоффманн, армландский лорд… самый доверенный полководец?

Гонец взглянул на меня, я кивнул, разрешая ответить, он произнес утвердительным тоном:

— Да, это тот самый.

Сэр Вайтхолд произнес с чувством:

— Говорят, нет более заклятого врага любой страны, чем предавший ее!

— Все равно Гиллеберд опоздал, — сказал я громко, чтобы слышали все. — Герцог Ярдширский, к нашей удаче, был смел и отважно рыцарственен. Как все-таки хорошо, когда имеешь дело с благородными противниками!

— Хорошо, — подтвердил сэр Вайтхолд.

— Замечательно даже, — сказал я, — когда враги благородные и чистые, а еще очень страшатся показаться в глазах соратников нерешительными или позорно расчетливыми!

Сэр Вайтхолд сказал довольно:

— Как хорошо, что и мы такие!

— Именно, — поддакнул я. — Безумству храбрых…

Сэр Вайтхолд возразил:

— А что герцогу оставалось? Ждать Гиллеберда? Мы стены подняли бы еще выше!.. Что делать будем, ваша светлость?

— Не думаю, — сказал я, — что с Гиллебердом большой отряд. Он узнал только о падении столицы и пока еще рассчитывает возглавить войско Ярдширского. Как стратег, наш благороднейший герцог в подметки не годился такой сволочи, как Гиллеберд, что мы и доказали с блеском. Так что король без армии нам не страшен… если не выкинет какого-либо финта.

— А если все-таки?

Я вздохнул.

— Надо свой выкинуть раньше. Сколько ему добираться сюда?

— Думаю, через неделю может оказаться здесь!

Я выдавил на лицо беспечную улыбку.

— Неделя — это вечность, как говорят мудрые светлячки, сам слышал. Мы успеем достойно встретить Его Величество, мало не покажется.

Озабоченность покидала их лица, очень уж Гиллеберд нагнал на всех страху и убедил в своей исключительной победоносности, но в то же время видят мою готовность оборвать этим слухам крылья, как муравьи обрывают их мелким мухам.

Глава 12

Я разложил на столе карту Турнедо, сэр Вайтхолд суетливо тыкал пальцем с обгрызенным ногтем, указывая и объясняя что знал, то есть, сумел найти Савуази, а еще указал на синюю извилистую линию и сообщил, что это вот река.

— Король может пойти этой дорогой, — сказал я, — этой… и вот этой… Вообще-то у нас хватит сил, чтобы выставить заслоны везде, сейчас город уже не требуется так уж оборонять…

— Притихли, — согласился барон Саммерсет. — Раз уж сам герцог Ярдширский сложил голову.

— У них осталась надежда, — возразил виконт Рульф.

— Разве? — усомнился сэр Клемент.

— Королевская армия, — пояснил Рульф.

— Не станет же Гиллеберд, — сказал барон Саммерсет, — возвращать ее к столице, когда на плечах сидят армии Барбароссы и Найтингейла!.. Они же сперва захватят отставшие обозы, потом будут бить в спину и уже не преследовать, а гнать…

Я не вслушивался, внимательно рассматривал карту. Турнедо полная противоположность изломанной гористой Вестготии: почти вся из равнин, поросших добротным лесом, здесь лучшая во всех известных мне королевствах пшеница, реки полноводные и неспешные, в озерах полно рыбы, потому дороги прокладываются не там, где можно протиснуться, как, к примеру, между Ундерлендами и Сен-Мари, а по прямой. А неторопливые изгибы наворачивают, обходя слишком уж густые леса, или когда выбирают, по какому из мостов перебраться на другой берег.

— Хорошо, — сказал я бодро, хотя, конечно, никакой ясности, но лорд должен выглядеть всегда уверенным, как сытый бобер, — все понятно, все весомо, зримо, как на берегах Рима… Проедусь-ка чуть вперед, взгляну, где Его Величество со своим отрядом намерены… приблизиться. А вы тут поменьше плясок на столах, ясно?

Сэр Вайтхолд вскрикнул:

— Ваша светлость!

Все тревожно зашумели, а барон Саммерсет, как наиболее знатный из всех моих военачальников здесь, представитель богатейшего и многочисленного влиятельного рода, сказал важно:

— Можно, но только с большим отрядом телохранителей!

Я сказал с чувством:

— Я тоже вас люблю и беспокоюсь за вас, други мои верные и преданные. Но, сами понимаете, с отрядом буду я весьма скован в передвижениях.

Виконт Каспар пробормотал:

— Конечно, ваша собачка — лучший из телохранителей, но она одна…

— Я просто удеру, — заверил я. — Как только увижу опасность — удеру, обещаю. Для политика совсем не стыдно удрать, заверяю вас. Политики всегда удирают от сложных проблем, а когда их кто-то решает, приписывают успехи себе.

Бобик встретил меня у выхода из зала, будто подслушивал и теперь назойливо напоминает, что без него ну никак!

— Хорошо, морда, — сказал я. — Ты с нами. И вообще… что я без тебя? Сирота.

Он прыгал вокруг меня, отпихивая всех, до самого выхода, похожий на молодого слоненка, вообразившего себя тушканчиком. Арбогастр вышел из конюшни спокойный и почти сонный, конюхи опасливо держат на растяжке.

Я проверил, все ли в седельной сумке на месте, затянул перевязь с луком за плечами потуже и готовился вспрыгнуть в седло, как подбежал запыхавшийся сэр Каспар.

— Ваша светлость!.. К вам тут прибыли…

— Кто?

— Из Ханкберка, — сказал он быстро. — Это город тут недалеко. С просьбой, как я понимаю.

— Просьбы, — ответил я с сомнением, — это хорошо. Когда просят, это как бы понимают и признают, хто есть хто. Только не попросили бы нас убиться о стены…

Он сказал с угрозой:

— Да я таких сам… за ноги и об угол!

— Пусть войдут, — разрешил я.

Стражники отворили ворота королевского сада, вошли четверо богато одетых горожан, по три пары теплых одежд на каждом, это для важности, много меха, а на груди у всех золотые цепи в несколько рядов, молчаливое напоминание о занимаемых должностях и месте в обществе.

А еще с ними достаточно молодая женщина с красивым решительным лицом и плотно поджатыми губами. Платье на ней темно-фиолетовое, платок на волосах такого же цвета, декольте достаточно глубокое, но ничего не рассмотреть из-за обилия жемчужин на ожерелье в пять рядов, хотя вон сэр Вайтхолд вздохнул и облизнулся, значит, что-то да увидел.