Марина Дяченко - Ритуал

Однажды вечером, когда Юта с Арманом проводили время в «саду», замок дрогнул. Качнулись башни, откололась откуда-то глыба и рухнула в море, образовав в нем воронку. У подножия замка родилась волна и покатилась к горизонту. Второй толчок — вторая волна.

— Землетрясение! — закричала Юта и вцепилась в Армана, решив, что тут ей и конец пришел.

Арман засмеялся и обнял ее за плечи. В этом покровительственном жесте было столько спокойной уверенности, что Юта прекратила панику и удивленно на него воззрилась.

— Это Спящий, — сказал Арман небрежно.

— А? — Юта решила, что не расслышала.

— Спящий, — повторил Арман. — Под фундаментом замка много тысячелетий спит неведомо кто. Другого имени ему пока не придумали — Спящий, и все… Иногда он шевелится во сне, и тогда замок трясется.

Юта обладала богатым воображением и сразу представила себе замурованное в скалах чудовище, от одного движения которого дрожит земля.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — прошептала она, будто боясь потревожить покой Спящего. — А если он возьмет да и проснется?

— Тогда я вас познакомлю, — серьезно пообещал Арман.

Магическое зеркало чудило и мудрило, подолгу любовалось струйкой воды в городской сточной канаве, пестрело радужными пятнами и время от времени насмехалось над Арманом и Ютой, демонстрируя их искривленные отражения.

Юте страшно хотелось увидеть Остина. Остина не было; вместо него заседал Королевский Совет Акмалии, и принцесса узнала бы немало государственных тайн, если бы зеркало не приглушило звук — словно из предусмотрительности.

— Голова болит, — сказал Арман. — На погоду.

— Раньше у тебя ничего ни на какую погоду не болело, — заметила Юта.

— Это на серьезную погоду, — объяснил Арман. — Тайфун или смерч.

— А-а-а… — протянула Юта безо всякого интереса. Но после паузы спросила:

— Ты что, умеешь предсказывать смерчи?

— Ну да.

— А ту грозу почему не предсказал? Ну, ту ужасную грозу, помнишь?

Арман помнил. Сначала его передернуло при мысли о молнии, а потом он благодарно коснулся Ютиной руки, вспомнив о маяке, этой рукой зажженном:

— Я был пьян тогда… Мне было… не до того.

Королевский Совет в зеркале продолжался. На трибуну вышел маленький, в седых буклях, политик, изрядно ссохшийся от радения о государственном благе. Открыл рот, и зеркало вдруг донесло:

— Аше велич…

«Ваше величество», — подумала Юта. Король, отец противной Оливии, сидел тут же, на возвышении, покрытом потертым бархатом.

— Господа! — продолжал оратор. — Хочу напомнить, что, говоря о внешней политике соседней Контестарии, следует прежде всего учитывать тот факт, что король Контестар Тридцать Девятый тяжело болен, и, по сути, главой государства уже сейчас является принц Остин…

Юта напряглась. Ссохшийся политик перевел дух:

— Ориентируясь на личные вку…

Зеркало издевательски подмигнуло и показало двух мальчишек, пытающихся с помощью сачка изловить одну толстую жабу. Первый, конопатый, оступился и рухнул в тину, из которой лениво поднялся рой мошкары. Второй изловчился и накрыл жабу сачком, но сачок оказался дырявым, и ловкой рептилии удалось скрыться.

— Голова болит, — сказал Арман. — Думаю, будет волнение на море… Остин — это, кажется, тот самый принц?

Юта хмуро молчала.

Поверхность зеркала затуманилась и тут же прояснилась. Плавно покачивались широченные листья пальм, дрожал нагретый воздух, и вместе с ним дрожали цветники, искусственные водопады, гроты, бассейны. Потом в зеркале возник залитый солнцем золотой пляж, облизываемый волнами с той нежностью и тщательностью, с которой кошка вылизывает новорожденного котенка.

Посреди пляжа пестрел куполом круглый навес, под навесом на широченных коврах радовалась жизни шумная компания, душой своей имевшая принцессу Оливию.

— Опять, — процедила Юта сквозь зубы.

Оливия облачена была в пышный пляжный костюм, открывающий локти и колени. Кожа прекрасной принцессы была гладкой, как алебастр, и чуть золотистой, хотя о вульгарном загаре, конечно же, не могло быть и речи. Показывая точеной ручкой куда-то в море, принцесса что-то весело рассказывала кавалерам, отчего те заливались счастливым смехом.

— Вот… жизнь, — тихо сказала Юта.

Арман удивился:

— Ты ей завидуешь?

Юта вздохнула. Улыбнулась грустно:

— А ты посмотри на нее — и посмотри на меня. Завидую, конечно.

Тем временем из парка на пляж вынырнула фигурка дуэньи. Огляделась, махнула принцессе рукой и снова скрылась среди пальм. Оливия поднялась, что-то со смехом объясняя, раскрыла над головой ажурный зонтик и поспешила туда, где в тени огромных листьев притаилась ее наперсница.

— Разведка донесла, — дуэнья усмехнулась, — разведка донесла, что сегодня принцу Остину предложили освободить принцессу Юту.

У Юты взмокли ладони. Сцепив пальцы, она подалась вперед.

— Кто? — бросила Оливия.

— Один из королевских советников. Это, мол, укрепит международный престиж принца и сделает его популярным в народе.

— Вздор, — губы Оливии сошлись в тонкую ниточку. — Остин и так популярен. Глупышка Юта на это, конечно, и рассчитывает, но, господа, существует же обыкновенный здравый смысл!

— Контестария рассчитывает на династический брак с принцесой из Верхней Конты.

— Ерунда… Если на то пошло, для династического брака там созрели еще две дурочки.

Юта скрипнула зубами.

— У них традиция, — тихо заметила дуэнья. — Каждый король, поднимаясь на трон, должен совершить подвиг.

Зависло молчание. Там, в зеркале, мелодично шумело море.

— Эта горбунья не так уж глупа, — прошептала Оливия. — Весь фарс с драконом продуман был на двадцать ходов вперед.

— У Юты нет горба.

— Так будет! Она вечно гнет спину, как вопросительный знак… Бедный Остин, его хотят принести в жертву, но не выйдет, господа! Я поговорю с отцом. Если понадобится, Акмалия вышлет на дракона армию с пушками и метательными машинами. Посмотрим! Дракона привезут в железной клетке, а Юту притащат прямо за ее жиденькие волосенки… Остин…

Оливия вдруг совершенно не королевским жестом схватила дуэнью за плечи:

— А Остин-то что? Что он сказал этому своему советнику?

— Он сказал, что не может рискова…

Зеркало подернулось рябью.

— Эта мерзавка просто злобствует, — медленно сказал Арман. — У тебя прекрасные волосы.

— Не может рискова… — прошептала Юта. — Не может рисковать. Жизнью? Троном? Не может рисковать…

— И спину ты давно уже держишь прямо, — продолжал Арман, — у тебя прекрасная осанка… А что, в королевстве этого принца действительно подвиг — это традиция?