Александра Руда - Столица

Скучала я в одиночестве недолго. Не успела как следует рассмотреть свое временное пристанище, как ко мне присоединился Отто, которого весьма нелюбезно втолкнули в камеру.

— Не разговаривать друг с другом! — предупредил стражник и уселся на скамеечку в коридоре, буравя нас бдительным взглядом.

— Скажите, а кормить нас сегодня будут? — осведомилась я, решив, что со стражником поговорить-то можно.

— Хороша девка! — ухмыльнулся он. — Только попала сюда, сразу жрать. Вам, бандюганам, только бы забесплатно что-то получить, совсем распустились!

— Я не бандюган! — возмутилась я. — И я не успела позавтракать.

— Неопытная, значит, — кивнул стражник. — Понятно. На дело надо идти сытой.

— Какое дело? — спросил жалким голосом Отто. — Ола, во что ты влипла?

— Сказал — не разговаривать, — посуровел стражник.

— Тогда посадили бы уже нас в отдельные камеры.

— Так заняты они! — вышел из себя стражник, возмущенный такой наглостью. — После самой длинной ночи тут столько…

Он осекся, видимо сообразив, что за такие разговоры начальство его по голове не погладит.

— Я всегда говорил, что твоя страсть к покупкам ни к чему хорошему не приведет, — простонал Отто, нервно терзая свою бороду.

Я угрюмо молчала. Как знать, не пойди я в торговые ряды, да не встреть там Ломиториэля, да не отправься посмотреть на место взрыва, может, Клаусу бы и не пришла в голову безумная идея, что это именно я виновата в его несчастье.

Время близилось к обеду. В животе у меня урчало, а настроение становилось гаже с каждой минутой. Стражник, приставленный следить, чтобы мы не разговаривали, мирно дрыхнул, но Отто все равно молчал. То ли пытался таким образом донести до меня всю степень своего негодования, то ли боялся, что здесь есть магический маячок, который засечет наши переговоры и это потом будет вменено нам в вину.

Внезапно в коридоре раздались шаги. Стражник вскочил и придал лицу бдительное выражение. Я улеглась на нары и приготовилась высказывать возмущение.

Однако при виде того, кто к нам пожаловал, у меня отвисла челюсть. У Отто было такое же выражение лица.

— Да-да, это я, Лим ня Монтер, ваш адвокат, — потер руки Блондин. — Вижу, вы рады меня видеть.

— Ад-во-кат? — переспросила я.

— Чем мы так провинились перед Небесными Силами? — вопросил Отто, глядя в потолок.

— Но-но! — строго сказал Лим. — Я, между прочим, имею право подвергнуть вас магическому допросу, так что не балуйте.

— Ты наш защитник или обвинитель? — поинтересовалась я.

— Защитник, — скривился Блондин. — Но начальство, зная, что у нас с вами давние отношения, надеется, что я буду беспристрастен.

— Если начальство знает, как вы с Блондином друг друга «любите» и что из-за тебя его друг попал под суд и совсем плохо кончил в итоге, то беспристрастность в расследовании нам грозит годами десятью, если не больше! — пробурчал Отто и очень тяжело вздохнул.

— Итак, расскажите, когда вам в голову пришла идея взорвать мастерскую мастера Клауса дер Баума?

— Никогда, — в один голос ответили мы с Отто.

— Вы отказываетесь сотрудничать со следствием? — поднял Блондин брови.

— Мы не отказываемся. Более того, мы даже можем пообещать некоему защитнику много интересных минут уже после того, как выберемся отсюда, — веско произнес полугном. Я согласно кивнула.

— В таком случае… — начал было Лим, но прервался.

К нашей камере подошел эльф. Что это был за эльф! Чопорный до невозможности; длинные, ниже пояса, шелковистые волосы излучали приглушенное сияние (я мысленно прикинула, сколько магии на это ушло, и позавидовала), а за стоимость костюма можно было купить наш с Отто скромный домик.

— Ольгерда Ляха и Отто дер Шварт? — уточнил эльф. Его голос пробирал прямо до костей, вон даже на стражника подействовал — вытянулся по стойке «смирно» и боится даже дышать. — Я ваш адвокат-защитник.

— Чего? — пролепетал Отто, в то время как мы с Блондином молча пялились на неземное видение.

— Меня наняли защищать ваши интересы, — терпеливо объяснил эльф. — Называйте меня мастером Лаириэлем.

— «Дочерью лета»? — не к месту проявил Отто эрудицию, а я незаметно наступила ему на ногу. Не читает мой лучший друг светскую прессу, а то бы знал, что Лаириэль считается лучшим адвокатом во всем северном регионе. Интересно, кто его нанял? Надеюсь, не Ирга, а то мы еще лет пять расплачиваться за его услуги будем.

— Родители надеялись, что родится девочка, — с каменным лицом сказал адвокат.

— А как же я? — пискнул Блондин.

— Вы — государственный защитник, — снизошел до объяснений Лаириэль. — А я — частный. Я не буду вам мешать… — Эльф немного помедлил и очень ядовито добавил: — …коллега.

Лим побагровел, но ничего не сказал. Я его понимала.

— Итак, — адвокат обратил на нас свое внимание, — вы причастны к взрыву мастерской мастера Клауса?

— Нет, — ответили мы.

— Хорошо, — сказал Лаириэль и ушел. Блондин побежал за ним, пытаясь вовлечь эльфа в разговор.

— Э-э-э, — нарушила я гробовое молчание, повисшее в коридоре. — Это все, что он хотел от нас узнать? А разве больше ничего не нужно было спросить? Уточнить?

— Обычно спрашивают, — подтвердил стражник. Он похлопал себя по карманам, достал фляжку и отхлебнул. Отто повел носом — запах крепчайшего гномьего самогона проник в камеру. У меня громко забурчал живот.

Стражник сделал еще пару глотков и предупредил:

— Без разговоров!

После чего уселся обратно на скамейку и заснул.

— Ты хоть что-то понимаешь в том, что происходит? — шепотом спросил меня Отто.

Я покачала головой. С появлением эльфа-защитника ситуация из дикой отмигрировала в абсурдную.

Мое первое предположение, что Лаириэля нанял Ирга, оказалось неверным при здравом размышлении. Во-первых, муж прежде всего воспользовался бы своими связями в Управлении и там бы нанял защитника. Во-вторых, как бы он смог пробиться на прием к дорогущему и чрезвычайно занятому адвокату?

Обед привезли как раз тогда, когда я вытряхивала из карманов крошки и слизывала их с ладони. Пока развозка добралась до нашей камеры, я уже устала глотать слюну. О, супчик! Жиденький! Нямка! Кашка! К миске прилипла — не отодрать? Ничего, отгрызем! А это что за коричневая водичка? Типа чай? Главное — горячий!

— Ты слишком быстро дичаешь, — сказал мне полугном, глядя, как я хлебаю суп. — Куда это годится — ты за тарелку еды продашься.

— Не всегда, — прочавкала я. — К тому же смотря какой еды.

Отто уныло водил ложкой в жестяной миске. В нем боролись брезгливость с расчетливостью — мало ли когда придется поесть следующий раз.