Владимир Пекальчук - Нелегал

— Говорю же, ничего, — вздохнул Сергей.

— Да нам ведь не обязательно его бить. Но наказать надо. Мы же можем его совершенно легально задержать на три часа для установления личности. А потом его задержат ребята из соседнего отдела… На этой шарманке можно долго играть. Да способов проучить много есть.

Морин вздохнул и опустился на стул.

— Нет, Киря, не прокатит. Тут дело не в том, что я не способен расквитаться, а в том, что я не могу этого сделать. Я и так по уши в заднице. Он выставил меня в дурном свете перед всеми. В том числе перед Маргаритой. Она, видимо, в восторге от своего нового парня, а я просто стал жертвой недоразумения. Пока что о том, что меня искупали в луже с одного тычка, знаем только Марго, я, охранники и ты. Георгий и Иван меня не сдали, приняв весь позор на себя, и Марго, насколько я могу судить, тоже об этом умолчала, когда рассказывала отцу, какой этот Теодор весь из себя приличный, крутой и классный. Но если что–то предпринять, Марго мне этого не простит. Я у нее в глазах упал, когда повел себя как, цитирую, «обычный наглый мусор», и чуть что — она утвердится в своем мнении. Мне не нужен в гипотетической родне враг, иначе родня так и останется гипотетической. И знаешь, Киря, мне даже обидно, что вроде как давно знакомы, вроде как друзья — и так внезапно мнение обо мне круто изменилось, причем из–за недоразумения.

На том конце трубки послышалось сопение. Потом Меньшов сказал:

— Я так понимаю, она просто не в курсах была в момент конфликта, что для вас все выглядело как похищение. Я при встрече попытаюсь объяснить ей, что все это недоразумение и что ты за нее волновался, опасаясь, что она в руках преступника или даже маньяка.

Сергей облегченно вздохнул:

— Я, собственно, именно об этом и хотел попросить. Тебя она, в отличие от меня, выслушает.

— Не вопрос. Я так понимаю, завтра Кореллон обойдется без жертвоприношения человечьего графа?

— Передай ему мои извинения — и так едва дышу. А мне еще в травмопункт топать, больничный оформлять.

— А можно было бы и дело завести, — мечтательно протянул Кирилл, — снять побои и завести.

— Брось. Какие побои? Он как бы у себя дома был, куда мы вторглись. Хлюпик побил мента и двух профессиональных охранников — ты себе заголовки в бульварных газетах представляешь? К тому же я более чем уверен, что Николай Михайлович встанет на его защиту, а это означает лучшего адвоката или даже пару их. Марго будет за него, охранники если и дадут показания, то только обеляющие поганца, свидетельствовать против воли босса они не станут. Дохлый номер, Киря. Да и я тебе честно скажу — хрен с ним. Я не мстительный. Лишь бы последствий для меня и Лильки не было — со всем остальным готов смириться. И не такое дерьмо в жизни случается, подумаешь.

— Мда… что делает любовь с людишками. Втюрился в юбку и все. Был граф, стал размазня… Не то что мы, эльфы.

— А не пошел бы ты лесом, длинноухий?

Оба засмеялись.

***

Тирр проснулся очень засветло, несмотря на то, что лег поздно, и предыдущая ночь была весьма изматывающей. Возможно, потому, что это был первый раз после бегства, когда он спал спокойным, глубоким сном.

Потянувшись, поднялся с постели и направился в ванную. Повертел набалдашник, пока из трубки не потекла чистая, холодная вода, с наслаждением умылся. Вернется домой под утро — еще и искупается как следует. Здорово, что вода натекает сама, даже рабы не нужны. Вот еще бы еда готовилась сама собой, было бы замечательно.

Тирр позавтракал остатками копченой колбасы, но этого оказалось маловато. Тогда он решил зажарить маленькие колбаски, благо теперь их не придется жарить в камине, ломая мебель на растопку. Колбаски, правда, преподнесли сюрприз: немножко пошипев, они начали громко взрываться, выстреливая с двух сторон клочья розового мяса, и маг поспешно убрал сковороду с синего огня. С опаской попробовав кусочек начинки, он пришел к выводу, что вполне себе ничего. Сами же колбаски, точнее, кожура, оказалась совершенно несъедобной, она не желала жеваться, к тому же Тирр обратил внимание на надписи на ней. Ломать голову над тем, какой идиот додумался делать колбасу из кишок, совершенно несъедобных и прочных, да еще и подписывать каждую колбаску, он не стал.

План действий на ночь в этот раз казался довольно простым и безопасным. Во–первых, стоит что–то разузнать о здешних религиях и божествах, хотя Тирр обоснованно опасался, что ночью храмы могут быть заперты, а жрецы разойдутся по домам. Во–вторых, надо разузнать, какие деньги тут в ходу, и, по возможности, разжиться ими в достаточном количестве. Для этого, разумеется, понадобится обнаружить достаточно большое их количество в одном месте. В–третьих, обзавестись одеждой поприличнее, потому как, судя по подслушанному разговору Марго с отцом, возможность быть представленным оному вельможе может выпасть довольно–таки скоро. Однако прежде еще придется понять, что же именно тут считается приличным. И наконец, надо бы уже избавиться от трупа в пристройке. Но, опять же, сперва стоит сообразить, как.

В этот момент телефон подал сигнал, прервав ход мыслей. Тирр подошел к двеомеру и поднял трубку, прислушался, в очередной раз недоумевая, почему так называют согнутый параллелепипед.

— Алло? Теодор, это ты? — услышал он голос Марго.

— Да, я.

— Когда поднимаешь трубку, надо говорить «алло».

— Алло.

Девушка засмеялась:

— Да теперь уже ни к чему. «Алло» говорят для того, чтобы собеседник знал, что ты слышишь его. Ты только что проснулся?

— Недавно.

— И какие у тебя планы на вечер?

— Собрался пойти погулять, посмотреть город.

— Будешь с кем–то знакомиться — избегай выпивших, — хихикнула Марго.

— Зачем, если я уже с тобой познакомился? — спокойно поинтересовался Тирр и заметил, что собеседнице его слова понравились.

— Ну ладно. Я немножко не в тонусе, не злоупотребляю спиртным обычно, а тут лишку хватила. Завтра буду в порядке, утречком заскочу к тебе в гости, если ты не против.

— Я буду рад тебя увидеть, — маг постарался, чтобы эти слова прозвучали тепло и искренне.

— Тогда до встречи, Теодор.

— До встречи.

Он положил трубку и задумался. Женщины его народа редко церемонились с мужчинами, но иногда бывали и исключения. Его старшая сестра Фаадир изредка, в знак особого расположения, приглашала своего избранника, крепкого и внешне привлекательного командира одного из отрядов охраны дома Диренни, на трапезу в уединенном флигеле поместья, где, впрочем, мужчине отводилась скорее роль прислуги, нежели сотрапезника. Мужчины других сестер завидовали своему более удачливому товарищу. Вместе с тем, годом позже былое расположение не помешало Фаадир избавиться от своего избранника, когда он ей то ли надоел, то ли не угодил, самым жестоким образом: превратив в драука.