Ник Перумов - Черное копье

– Яма как яма… – проворчал Малыш. – Странная, конечно, яма, но вы-то там ничего особенного не заметили.

– Может, это особенное он и забрал с собой? – предположил Фолко. – И именно это видели те, кто раскапывал яму!

– Короче, не мешает опередить Олмера у следующей ямы, – заметил Торин. – Судя по карте, это не так далеко… Правда, мы не знаем дороги, но, наверное, дорваги могут помочь с проводником.

Малышу явно не хотелось лезть куда-то в дорвагские дебри; он надул губы и скривил рот.

– Ты можешь довести до конца хоть один свой план, Торин? Сколько мы тут будем плутать? И откуда ты знаешь, что он не опередил нас? Это ж почти его вотчина… Наверняка там уже все окрестные леса прочёсаны!

– Не думаю, – ответил Торин. – Он же ускакал к хазгам и когда ещё вернется…

– А может, все только думают, что он у хазгов, – не унимался Малыш, – а сам совсем в другом месте?

– Нам всё равно нужно пробиваться на гряду, – сказал Торин. – Кто знает, где мы найдём тропу? Так и так придётся обшарить немало ущелий. Глядишь, нам и повезёт, и мы увидим этот след Небесного Огня до того, как там побывает Олмер. Тогда, быть может, нам и станет ясно, зачем он ему сдался!

Ни в тот день, ни в следующий они не видели ни Шаннора, ни воеводу. Из града летели куда-то спешные гонцы. На второй день к друзьям пожаловал Ратбор.

– Роды колена Этара оповещены обо всём, – хмуро сказал он. – Хочу спросить сам: что вы станете делать?

– Что и намеревались, – пожал плечами Торин. – Идти в логовище Олмера и покончить с ним.

– Кто знает, может, это и вернее, чем слать многочисленные рати, – вздохнул воевода. – Мы просим вас взять с собой нескольких наших разведчиков. Если роды всё же поднимутся – нам понадобятся точные сведения о враге. И кроме того, человек этот, Эрлон, тоже хочет идти.

– Он же пластом лежит? – удивился Малыш.

– Он позже выйдет. Одвуконь легко догонит. Ох и зол же! Дорвётся до кого из олмеровской свиты – зубами глотку перегрызёт. И опять же – лесной человек, бывалый. Впрочем, вам решать, вообще-то он просился с нашими.

Вечером того же дня Фолко зашёл к Эрлону. Раненых стало поменьше – всё больше и больше народу вставало на ноги. Хоббит сунул руку под плащ, и его пальцы нашарили тёплую рукоять заветного клинка.

Разговор был коротким, да и прислушивался хоббит больше не к словам собеседника, а к своим собственным ощущениям. Ему удалось скользнуть по едва различимой границе меж сном и явью, его мысленному взору открылись глубины чужой памяти (Фолко делал всё это, не в состоянии объяснить, как он это делает, но – получалось!). Человек не лгал. Его помыслы были чисты.

Они выступили на следующее утро. Трое рослых, крепких дорвагских воинов в полной лесной справе ждали их у околицы. Предутренние туманы теснились в полях вокруг града, по небу после ночного дождя медленно расползались кучевые облака. Эрлон, ещё слабый, но бодрый, вышел проводить их. Встречу назначили в приметном месте у Гелийских гор, откуда во все стороны шли удобные и скрытые тропы. С Эрлоном отправлялся четвёртый разведчик Ратбора. Перемётные сумы хоббита и гномов распухли от щедро положенного новыми друзьями припаса. Разведчики дорвагов хорошо знали земли до самой Опустелой гряды, и гномы приободрились; да и у хоббита, несмотря на несколько зловещих, смутных снов последней ночью, настроение изрядно поднялось.

Они простились с Шаннором и Ратбором, в последний раз поправили перевязи с оружием и сели в седла; постояли, подняв руки в последнем прощании, и тронулись. Что-то подсказывало хоббиту, что больше он сюда не вернётся.

Дорога через дорвагские леса оказалась не из трудных. Грады попадались часто, принимали в них радушно. Всюду Фолко видел, несмотря на радушие и гостеприимство, лихорадочные хлопоты, ошибиться в назначении которых он уже не мог – дорваги готовились к войне. Рылись ямы, куда ссыпалось зерно; обновлялись частоколы, кое-где возводились новые башни, углублялись рвы. Повсюду в кузнях звенели молоты – брызжа огненными искрами, в пламени горнов рождались новые мечи, брони, наконечники для копий и стрел. Кое-где свозили лес ближе к дороге, намереваясь, очевидно, в случае надобности перекрыть её завалами.

Разведчики Ратбора не скрывали своих тревог. Старший, Келаст, командовавший одним из пеших отрядов в бою с арбалетчиками, прямо говорил, что если дело обстоит так, как ему поведали почтенные гномы (о том, что Фолко – не гном, а хоббит, пока ещё никто не догадался; он сильно подрос и ростом был уже почти с Малыша, лишь только уже в плечах), то не миновать большой беды и большого горя! И теперь им очень важно вызнать – в каких силах враг, что засел за грядой, и когда он собирается начать, и хорошо бы выяснить, куда повернёт Олмер свои сотни?

Славные люди оказались эти дорваги, упорные, основательные, немногословные. Торин заикнулся как-то, что хорошо бы пробраться за гряду, попутно обшарив её северное окончание, – и был разочарован, услыхав, что через тамошние великие болота перейти почти невозможно, а уж вести сколько-нибудь правильные поиски, подступая со стороны леса, и вовсе немыслимо. Пробиваться нужно было с юга, по самому краю гор. Но сомнений в том, что они проберутся туда и разузнают всё, что ему, Торину, может потребоваться, – ни у кого из дорвагов не было.

«Вперёд, по лезвию ночи, покуда звёзды горячи!» – дружно пели они все вместе походную песнь. Гелийские горы приближались.

Глава 5

На подступах

– Ну вот, пора сворачивать. – Келаст натянул поводья. – Вот эта тропа ведёт к Гелийским горам, нам туда и надо. На краю подождём Эрлона…

Было одиннадцатое мая, и всё вокруг уже вовсю цвело и зеленело. Весна вступила в дорвагские леса, и они сделались необычайно хороши; но в душе у хоббита по-прежнему царила осень. После бесхитростного рассказа Шаннора о чудесах восточных стран он вдруг ощутил, насколько мал тот, казавшийся ему необъятным западный мир, ограниченный Великим морем и восточными границами Арнора и Гондора! Другой мир – странный, пугающий, живущий по каким-то своим законам, постепенно раскрывал перед ним свои тайны, и этому миру, похоже, не было дела до всяких там Колец, магов и властелинов, казавшихся хоббиту краеугольными камнями мироздания. Ночная хозяйка, леса Ча, гурры, Пожиратели Скал, Восточные эльфы, Чёрные гномы – всё это было не из Красной Книги, всё это, похоже, было даже не из наследства Саурона. И какую роль во всём этом должен был сыграть их поход? Начатый, если говорить честно, едва ли не от одной зависти к героям прошлого. Эти герои думали о будущем лишь как о благополучном, но бесцветном времени Владычества людей, когда магия минувшего исчезнет и весь мир подчинится новому Властелину – Всемогущему Времени… И как хорошо, что это оказалось не так, что ошиблись даже самые великие, самые сильные того мира – как Владычица Галадриэль, например. Пали Три эльфийских Кольца, и эльфы Нолдора покинули Средиземье; но остались Телери, Зелёные эльфы и какие-то Восточные, о которых очень скупо повествует даже Красная Книга. Благословенная Земля на Заокраинном Западе, обиталище Валаров, стала окончательно недосягаемой для смертных, но остались сами смертные, которые упрямо не хотели признать ничьего права распоряжаться их пусть короткой, но яркой и полной борьбы жизнью, и рано или поздно кто-то из них должен был восстать против Непреодолимой Черты и попытаться силой или хитростью пробиться на Прямой Путь, что ведёт к отодвинувшимся из кругов нашего мира Бессмертным Землям.