Юлия Фирсанова - Наколдованная любовь

— Ну вы же сами говорили, что в Фодаже всякие мороки, а что, вы ничего такого не видите? — жалобно спросила Оля и зажмурилась, не в силах больше созерцать переменчивую действительность.

— Полагаю, видения нашей милой спутницы связаны с вкушением в сыром виде плода ундалии. Мой почтенный учитель в одном из своих трактатов, именуемом «О божественных свойствах священных мест», выдвигал ряд предположений. Одно из них таково: у особо чувствительных к воздействию соков ундалии созданий могут возникнуть образы, связанные с созерцанием объектов на всех уже пройденных стадиях развития! — Магистр восхищенно процитировал выдержку из работы Ваториуса и деловито подвел доказательную базу под теорию: — В траве еще видна труха от того дерева, через которое пыталась перелезть Оля, и голубая пыльца с крыльев ночных мотылиц-однодневок. Ну-ка, что именно вы видите, дитя мое, когда смотрите на Ламара?

— Чаще всего юношу. У него длинные волосы, заплетенные в две косы и скрепленные на затылке, и какая-то чешуйчатая одежда, — покорно поведала Оля под комментарий рыцаря: «Ага, я такие волосы до первого посвящения носил». И наябедничала, задрожав всем телом: — Только когда я на Аша смотрю, там столько всего страшного…

— Но ведь Аш — сейфар, милая дева, что же удивительного?! — благостно, ничуточки не удивившись, пояснил Коренус.

— Она не знает, кто такие сейфары, — усмехнулся Аш. — Не переживай, кобылица, ты не сошла с ума. На привале я тебе все объясню.

— Х-хорошо. Магистр, я теперь все время так буду видеть? — испугалась девушка за собственный рассудок.

— Нет-нет, дорогая моя, если верить выводам Ваториуса, то видения длятся от нескольких минут до пары часов, — утешил маг. — А пока старайся ступать осторожно и ничего не бойся.

— Я буду держать тебя за руку, любовь моя! — нежно предложил Ламар, и его твердая рука нашла и уверенно сжала влажную от пота ладошку.

— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарила жертва галлюциногенных ундалий.

Мозолистая конечность рыцаря стала для нее настоящим спасательным кругом и якорем, привязывающим к реальности. Теплым, надежным и удивительно успокаивающим якорем. Что бы ни творилось вокруг, теперь можно было крепко-крепко зажмурить глаза и переждать, сознавая, что есть тот, кто тебя удержит и поддержит…

— Привал! — объявил Аш, если верить положению солнца над головой, примерно около полудня. — Место хорошее, ручей, поляна, опасных мороков вокруг нет.

— Да-да, — охотно поддержал предложение сейфара Коренус. — Самое время отобедать тем, что Семеро послали.

— Ты имеешь в виду, тем, что Оля купила? — без всякого благоговения по отношению к правящей мистической верхушке уточнил собеседник.

— Жаль, на костер времени нет, — искренне пожалел Ламар, продолжавший держать невесту за руку, несмотря на то, что приступы галлюцинаций отступили еще полтора часа назад. — Ты бы, возлюбленная моя, снова приготовила блюдо, достойное королей.

Оля стеснительно улыбнулась, польщенная похвалой, оглядела уютную полянку, не меняющую очертаний, и тоже пожалела: — Да, жалко, пилы нет, а в «СПАРе» они не продавались. Вон, дерево поваленное, сухое, можно было бы печку сделать и хороший обед быстро приготовить.

— Что именно тебе требуется, несравненное мое сокровище? — переспросил Ламар, готовый на любые подвиги во имя суженой и ее кулинарных шедевров.

Оля в двух словах объяснила принцип конструирования идеального очага. Понятливый рыцарь расплылся в довольной улыбке и гордо провозгласил:

— Мой Разитель — меч из кузницы самого Артазана! Я легко исполню твою просьбу, любимая!

Теперь настал черед девушки усомниться в душевном здоровье жениха, который, выхватив из ножен здоровенную железку, бодро направился к стволу. Вероятно, вопрос на лице Оли был написан так явно, что Аш усмехнулся и великодушно объяснил:

— Да в своем он уме, или уж чокнутый не больше обычного. Коль меч твоего Ламара сам Первый из оружейников делал, то он драконью чешую рубит, не то что железо или дерево.

Пока шел ликбез, рыцарь пересек полянку, добрался до дерева и, не замахиваясь, ударил по серой коре. Темный металл вошел в древесину, как нож в масло. Прошло не более пяти минут, и Оля получила заказанную печку. Она представляла собой поставленный на попа кусок ствола высотой примерно до пояса девушки, имевший два вертикальных распила, сделанных крест-накрест.

Надо сказать, что сооружение, вырубленное Ламаром, и возможности его применения заинтересовали таравердийцев куда сильнее, чем только что продемонстрированные волшебные свойства рыцарского меча. Заколдованных клинков в мире было немало, а вот плита из бревна оказалась единственной на всю Таравердию и ее окрестности.

Оля же буквально попискивала от восторга! Она бы, наверное, даже расцеловала Ламара в благодарность за труды, если бы так не стеснялась его и не боялась быть неправильно понятой и задействованной в «продолжении банкета» с ответными страстными лобзаниями. Намурлыкивая песенку из мультика про домовенка Кузю «Если внутрь кладут творог, получается пирог. Если ж поверху кладут, то ватрушкою зовут…», девушка принялась за дело. Она вытащила из сумки пластиковую бутылочку со средством для розжига костра, прихваченную в магазине, щедро полила серединку крестообразного распила и щелкнула зажигалкой. В глубинах сухого пенька весело заплясало пламя.

Котел Коренуса был временно окрещен сковородой, туда плеснули масла, а потом нарезали плоды-грибы и посолили. Пока те обжаривались, Оля начистила картошки и тоже покрошила ее в котелок. Запах, поплывший по поляне, вызвал у таравердийцев мощную слюноотделительную реакцию.

У плодов ундалии обнаружилось одно свойство, полезное в отличие от галлюциногенности. Они изжарились втрое быстрее обычных грибов, поэтому через двадцать минут главное обеденное блюдо было готово.

Все расселись на оставшейся части ствола поваленного дерева, разметали по мискам содержимое огромного котла и вдохновенно слупили в считаные минуты. Оля еще только раздумывала, хочет ли добавки, когда ложки Коренуса и Ламара, выскребающие дно котла, столкнулись, словно мечи в поединке. Девушка украдкой вздохнула. Сама виновата, зная об аппетитах мужчин, должна была сразу положить себе побольше. Пришлось довольствоваться куском сыра на закуску.

Порхавшая по цветкам синекрылая бабочка присела на руку Оли и сложила крылышки. Тоненький хоботок пощекотал запястье, не найдя ничего съедобного, красавица перепорхнула на руку Коренуса. Та оставалась извазюканной в оранжевой малице даже после тщательного полоскания в ручье. Через несколько секунд бабочка взлетела и, описав над поляной замысловатый круг почета, больше похожий на попытку нарисовать в воздухе зубчатое колесо, скрылась в зарослях кустарника. А спустя минуту или две (магистр как раз подчищал миску) бабочка возвратилась, и не одна. Синяя стайка слаженно, будто только и делала, что отрабатывала фигуры высшего пилотажа, спикировала на конечность магистра и облепила ее плотным слоем. Пораженный массированной атакой старик замахал рукой с накрепко зажатой в ней ложкой, возмущенно заверещал и захихикал: