Ник Перумов - Эльфийский клинок

— Оставь меч, если что и случится, надейся на лук.

Фолко вновь покраснел, однако поспешно вложил меч в ножны, достал лук, наложил тетиву — и дальше поехал, держа поводья в левой руке и настороженно озираясь по сторонам.

Рогволд неспешно ехал впереди, не отрывая взгляда от земли: гном и хоббит трусили в нескольких шагах позади него, держа наготове оружие, однако вокруг них по-прежнему стояла полнейшая тишина, лишь изредка нарушаемая треском больших кузнечиков. Курганы встали по обе стороны некоего подобия тропы, по которой пролегал след, ведущий в самую глубь Поля: на вершинах застыли белые Клыки. Так прошло около часа, давно скрылся Тракт, давно они ехали почти вслепую, петляя между Могильниками и положившись на опыт Рогволда, и не заметили сами, как вокруг них сгустилось непроницаемое молчание. Умолкли птицы и кузнечики, исчезли пчелы и шмели, трава стала ещё выше; утих даже лёгкий восточный ветерок, воздух, казалось, застоялся между Могильниками, как вода в болоте. И тут Фолко заподозрил что-то неладное.

Это чувство напомнило ему о страхе, пережитом на ночной дороге. Теперь, ярким днём, рядом с друзьями, Фолко не испытывал ужаса — он только весь напрягся и вытер о штаны мгновенно вспотевшие ладони. Что-то, наверное, почувствовал и Торин — он приостановил своего пони и вытащил из-за пояса топор. Двигались они тихим шагом, медленно и осторожно, постоянно озираясь, однако всё вокруг было спокойно. Но с каждым пройденным шагом нарастало тревожное, гнетущее предчувствие, словно на них глядели незримые, огромные гнилые глаза.

Курганы внезапно расступились, образовав широкий круг почти в милю шириной. И наконец на зелёном травяном ковре, покрывавшем это укромное, надёжно защищённое от любопытных взоров место, они увидели совсем свежее кострище.

— Наконец-то! — выдохнул Рогволд.

Все трое пришпорили своих коней, направляясь к чёрному вытянутому пятну обожжённой земли. Трава вокруг была вытоптана, землю изрезали глубокие рытвины, оставленные колёсами телег, которые зарывались во влажную, мягкую почву. По краям круглой долины они заметили ещё с десяток кострищ поменьше; на траве остались кучи конского навоза.

Рогволд спешился и, нагнувшись почти к самой земле, принялся рыскать из стороны в сторону, — постепенно подходя всё ближе и ближе к большому кострищу. Хоббит и гном тревожно следили за ним, Торин вдобавок постоянно озирался на вершины окружавших котловину курганов; Фолко, как ни старался, не мог подавить выплывший откуда-то из глубин сознания страх — ему было не поднять глаз, его зрачки, словно заколдованные, неотрывно следили за вышагивающей по долине высокой фигурой Рогволда; хоббит и гном постепенно подъезжали всё ближе и ближе к нему. Ловчий устало выпрямился; лицо его было хмуро и непроницаемо, правая рука лежала на рукояти меча.

— Смотрите! — Он указал друзьям на кострище и свистом подозвал свою гнедую кобылу, отошедшую в поисках, наверное, самой вкусной травы.

Фолко и Торин, в свою очередь, спешились и подошли поближе. Среди легкого серого пепла и чёрных головешек они увидели груду обгорелых костей; хоббита мгновенно затрясло от страха.

— Не пугайтесь, друзья. — Рогволд говорил приглушенно, словно тоже опасался чего-то. — Я понимаю, что вы оба сейчас подумали. Но кости это конские — видите черепа?

— Зачем они здесь? — недоумённо покачал головой Торин.

— Постой. — Рогволд остановил его внезапным движением руки.

Он присел на корточки и указал ножнами в самую середину костра. Фолко пригляделся — почти неразличимые среди окружавших их углей, там лежали присыпанные пеплом три коротких широких меча.

— Это по твоей части, почтенный Торин, — по-прежнему негромко сказал Рогволд. — Что ты о них скажешь?

— Надо взглянуть поближе, — тоже понизив голос, отозвался Торин и подошел к краю чёрного круга.

Остановившись, он нерешительно огляделся, а потом махнул рукой и шагнул прямо в золу. Вокруг его тяжёлых, кованных железом башмаков взвилось сероватое облачко. В ту же секунду Фолко, изо всех сил зажмурившись, не своим голосом завопил: «Стой!» Стоило гному сделать первый шаг, как в сердце хоббита словно впились незримые ледяные когти, под ногами закачалась земля; он явственно слышал яростное сдавленное шипение, донёсшееся откуда-то снизу, из потайных подземелий. Стоит гному сделать ещё шаг — и произойдёт непоправимое…

Торин и Рогволд одновременно резко повернулись к хоббиту. Фолко шатался из стороны в сторону, прижав ладони к ушам, но страшное, не слышимое другими шипение не умолкало.

— Что с тобой, Фолко? — тревожно спросил Рогволд, заглядывая в полные безотчётного страха глаза хоббита. — Что случилось?

Тем временем Торин решительно подошёл к присыпанным пеплом мечам, поднял их и, держа оружие под мышкой, поспешно направился к Фолко; у хоббита всё поплыло перед глазами от охватившей его непонятной, неведомой раньше сердечной боли, ноги подкосились; Рогволд подхватил его, висевший за плечом Фолко колчан соскользнул, и хоббит, пытаясь удержать его, ощутил пальцами знакомую теплоту эльфийского лука.

И тогда он начал бороться. Казалось, прикосновение к этому древнему оружию сказочного народа придало ему новые силы; на самом же деле это было не так. Но маленький хоббит наивно верил, что подобные вещи обладают скрытой от глаз мощью Элдара, и эта вера помогла ему — он сделал отчаянное усилие, пытаясь освободиться от сдавливающих сердце тисков. Противника он не видел, не мог схватиться с ним в открытую — но страх начал отступать, боль в груди утихла, ноги больше не подкашивались. Шипение ещё слышалось, но теперь в нём была лишь бессильная злость. Фолко покраснел от натуги, но стоял твердо.

— Да что же с тобою, скажи наконец! — тормошил его Торин.

— Уже проходит. — Фолко попытался улыбнуться, но улыбка всё же вышла довольно блёклая.

— Уф, и напугал же ты нас! — Гном вытер пот со лба. — Дурное, конечно, тут место. Мне и самому почему-то дышать трудно. Ладно, давайте посмотрим на меч.

Торин склонился над брошенным на траву оружием, взял меч в руки, протёр пучком зелени. На широком обоюдоостром клинке возле самой крестовины показалось крошечное, едва заметное клеймо: круг с уходящей вверх лестницей, точнее — с просто пересекавшей его слева направо ломаной линией, напоминавшей изображённую сбоку лестницу. Гном почесал в затылке.

— Впервые вижу такое клеймо. Работа не гномья, это уж точно. Хотя сталь превосходная и прокован неплохо, а вот закалка снова подкачала, да и отделан грубовато! Не городской, как говорится, умелец, но большой мастер.