Бладхаунд. Играя на инстинктах - Алексей Фролов
А Марк той ночью долго не мог заснуть, слепо уставившись в темный потолок и на автомате поглаживая распластавшегося на его груди Шеогарата. Он думал о том, что почему-то все помнит с последней синхронизации, хотя так не должно быть. А еще он чувствует в себе Бладхаунда, хотя это казалось не меньшим бредом, чем несуществующая игровая локация.
Но главное – он больше не верит, что безумен. Потому что Эссенциал знал о Даше. О ней тенебрис сказал: «Поверишь мне, когда увидишь ее». Это не совпадение. А значит, кто-то лжет Марку. Кто-то лжет многим в этом мире, и с этой ложью пора кончать.
ГЛАВА V. НАД ПРОПАСТЬЮ ВО ТЬМЕ
– Верно ли я понял, – Бостром сдвинул брови, задумчиво постукивая пальцем по экрану планшета, – вы были уверены, что людей убивает охотник, Бладхаунд? А все происходящее – лишь игра, виртуальная симуляция?
– Ну да, – запоздало отозвался Марк. – Хотя не совсем так, – он потер переносицу и глубоко вздохнул. – Я вообще ничего этого не помнил, как и должно быть, когда играешь в Офферинг. Для меня все было… – он на мгновение замялся. – Для меня все было иначе.
– Действительно, для вас в реальности жизнь шла своим чередом, и шла довольно успешно, – Ник перестал барабанить по планшету, встал и подошел к окну, выходившему на океан. Марк уже давно мысленно сориентировал Клинику Мебиуса по сторонам света и знал, что это северно-восточное направление.
Он поежился и безо всякого стеснения потер задницу. Утром ему влупили сразу два укола и еще дали каких-то пилюль перед завтраком. Не проглотить их он не мог – медбот, хвостом бродивший за Олафом, снабдили биосканером. Об этом ему сообщил сам Олаф и даже состроил извиняющуюся мину, пожав плечами. Вроде сказал – такая вот херня!
Но Марка это мало волновало. Он не был безумен, а потому смело предположил, что лекарства, которыми его тут пичкают, в худшем случае притормозят его высшие когнитивные функции. Так и произошло, соображать он стал туже и его уже полдня тошнило, но в общем он мог оценить свое состояние как удовлетворительное. Главное, чтобы не стало хуже – синхронизироваться через аниматический интерфейс с измененным восприятием категорически запрещалось. Можно было не вернуться, и прецеденты имелись.
– Ладно, с этим ясно, – после минутного молчания констатировал Бостром. – Для вас это выглядело как череда симуляций, которые вы потом просматривали в записях и воспринимали как естественную, но совершенно нереальную часть своей жизни. В принципе, тут ничего исключительного – рекуррентная шизофрения в одной из традиционных вариаций. Традиционных – для нашего времени, а вот до появления био-валентной синхронизации такого не наблюдалось! Я, кстати, защищал докторскую именно по этой теме…
Марк почти не слушал врача. Он больше не верил Нику. Во-первых, потому что Бостром не сказал ему о жене. Во-вторых, потому что о ней ему сказал Эссенциал. А в-третьих… в-третьих, отчего-то Ник просто перестал ему нравиться. Врач теперь вызывал у него инстинктивную антипатию, и парень почти не сомневался, что причина – в Бладхаунде, присутствие которого он постоянно ощущал где-то пониже затылка.
– … тенебрисы, да? – Марк не сразу понял, что Ник задал ему вопрос. Он поднял взгляд на врача – тот по-прежнему стоял у окна и с прищуром глядел на своего пациента.
– Прошу прощения, – Марк кашлянул в кулак, пытаясь вспомнить, о чем они только что говорили. – Я немного отвлекся.
– Вижу. Сегодня твой разум занят чем-то другим, – Ник широко улыбнулся и прошел за рабочее место. Теперь он сидел по другую сторону стола, а не напротив Марка. – Но это мы обсудим позже. Я спрашивал про тенебрисов, так ведь их зовут? Это существа, которым по сюжету Офферинга служат охотники. Все верно?
– Верно, – протянул Марк, внутренне насторожившись. Сам то он о тенебрисах узнал (точнее – вспомнил) только минувшей ночью. – А почему вы спрашиваете? Это имеет какое-то отношение к моему… недугу?
– Полагаю, самое прямое! – Бостром положил ладони на стол и свел пальцы пирамидкой. – У тебя не только шизоаффективное, но и диссоциативное расстройство, и с этим, как правило, сложнее. Ведь твой альтер-эго, скажем проще – второй ты, охотник Бладхаунд – насколько я понял, он все свои действия совершает строго в соответствие с волей этих самых тенебрисов. Причем даже одного конкретного. Эссенциал, так его зовут?
– Вроде бы так. Эти фрагменты я плохо помню, – солгал Марк, чувствуя, как Бладхаунд распаляется, не скрывая своего недоверия к хитроумному докторишке. Что ж, впервые он был согласен с монстром. – А откуда эта информация?
– Я же говорил, что изучил матчасть, – Ник вновь улыбнулся, но по лицу Марка понял, что такой ответ парня не устроит. Он посерьезнел и сосредоточился. – Ты бормотал. В машине и после, пока двое суток был не в себе. Я попросил Олафа все фиксировать и потом подробно изучил эти записи. Половину понять так и не смог – ты говорил на языке, который не поддался расшифровке анализатором. Вторая половина дала лишь обрывочные сведения, – на этом Ник закончил, и Марк подумал, что врач явно знает больше, чем хочет показать.
Бладхаунд внутри дернулся в неконтролируемом порыве ярости, но Марк усилием воли подавил его. «Сейчас это будет ошибкой, – подумал он. – Прекрати! Иначе нас обколют до беспамятства!» Что удивительно, общение с самим собой его больше не пугало. Тем более, что охотник послушно отступил. Но не ушел.
– Я вижу, что он сейчас здесь, так? – внезапно Бостром встал и обошел стол, приблизившись к Марку. – Я имею ввиду Бладхаунда. Он в тебе, и ты с ним как-то взаимодействуешь, да?
Марк открыл рот от удивления и инстинктивно вжался в кресло, отодвигаясь от врача. Но потом взял себя в руки и демонстративно расслабился. «Нельзя позволить вывести себя из равновесия, – вспомнил он давно прочитанные строки. – Когда ты теряешь контроль над собой – другой становится у руля». А Марку очень не хотелось, чтобы у руля стоял Ник Бостром.
– Я вижу это, Марк, потому что занимаюсь психиатрией двадцать лет, – Ник проникновенно посмотрел ему в глаза, и внезапно внутренняя антипатия к врачу стала ощущаться уже не так остро. – Верь мне, я действительно знаю, что с тобой происходит.
